Сергей Зверев - Тень убитого врага

Все это рассказал Андрею нелегальный продавец оружия. Проверить информацию, конечно, было невозможно, приходилось верить на слово. Но Андрей чувствовал, что продавец не врет.

– Ствол до сих пор у тебя? – спросил Артем.

– До сих пор, – подтвердил Андрей.

– Так. – Артем встал, прошелся по комнате. – Ну, вроде бы картина проясняется… А начал, стало быть, ты еще там?

И это Андрей подтвердил.

Начать он решил с самой отчаянной выходки, по типу «пан или пропал». Рассудил так: провалюсь, так провалюсь, все равно жить без смысла незачем. А выйдет дело – так потом будет легче.

И этот риск оправдался.

Андрей выявил наркопритон, который вроде бы и не особо прятался. Куда смотрела милиция, Андрей так и не понял, вся «наркошня» депрессивной окраины, где был когда-то завод, развалившийся в гиблые 90-е, дневала и ночевала в когда-то называвшейся квартирой жуткой дыре на первом этаже старой мрачной двухэтажки барачного вида.

Таксист действовал предельно нагло – после, вспоминая, диву давался и формулировал про себя нечто близкое к «дуракам везет». Он работал тогда в ночную смену, отвез клиента по адресу, недалеко от притона, сказал диспетчеру, что заедет перекусить в круглосуточный бар, создав себе хиленькое алиби… все лучше, чем никакое. Сам же окольными путями вернулся, машину оставил в соседнем квартале и прошел к бараку.

Этот ночной поход по угрюмой местности с редкими фонарями и еще более редкими светящимися окнами проходил, должно быть, под внимательным оком Андреевой судьбы. С пистолетом за пазухой шагал он по тьме жутких дворов и не встретил ни единой души. Где-то вдалеке лаяли собаки, вроде бы слышал он пьяные голоса… но это осталось фоном, никто не попался ему навстречу, и он, никем не замеченный, дошел до нужного подъезда. В двух угловых окнах жидко брезжил свет.

Андрей вошел в обшарпанный подъезд и увидел, что нужная ему дверь приоткрыта. Он шагнул туда и сразу же едва не споткнулся о человека, в страшно неудобной позе скорчившегося на полу, – перебравшего дозу наркомана.

Он прошел дальше. В смрадных комнатах был полумрак, горели настольная лампа и полуразбитое бра, кое-как приделанное к стене. В полумраке лежали или вяло копошились тела, но один худой сутулый мужчина находился в относительном адеквате – видимо, это был один из здешних барыг – и вопросительно посмотрел на Андрея.

Андрей сунул левую руку в карман, вынул смятую кучку купюр:

– Я по делу.

Глаза хозяина жадно и радостно блеснули в полутьме.

– Ага! Чего хочешь?

– Идем в кухню.

– Пошли, пошли, – оживленно зачастил наркоторговец. – Чего брать-то будешь?

– Объясню, – коротко бросил Андрей.

В кухню падал свет от того самого кривого бра.

– Ну? – сказал хозяин, приближаясь к нему вплотную.

Андрей кое-что соображал в разных системах оружия, точнее, короткостволов – жизнь научила. И знал о преимуществах самовзвода: системы, при которой первый выстрел делаешь без предварительного взвода курка, сразу нажимая на спуск. Правда, усилие нажатия в этом случае куда больше, чем при последующих выстрелах, что, ясное дело, отрицательно влияет на меткость. Но меткость Андрею в данном случае была ни к чему. А самовзвод – самое то.

– Гну, – грубо срифмовал Андрей и выхватил пистолет.

Ствол он воткнул прямо в грудную клетку выродка – и выстрел прозвучал почти как с глушителем. Наркоторговец и дернуться не успел.

То есть он дернулся, чуть не подскочил – но это была предсмертная судорога. Дернулся, застыл на секунду и не столько упал, сколько развалился, как кукла, у которой внутри что-то лопнуло. Сел на пол и уткнулся в угол.

Андрей стоял как вкопанный, глядя на труп. «Контрольный выстрел?..» – промелькнула мысль, но почему-то вдруг он испытал резкое отвращение и, развернувшись, вышел из кухни.

Никто из еще подававших признаки жизни на выстрел никак не отреагировал, хотя этих шевелящихся вроде бы и прибавилось: еще какие-то люди-тени вошкались в темных углах и тихо, невнятно бормотали нечто, словно бредили.

Андрею надо было найти второго барыгу. Он, конечно, помнил его лицо, но поди-ка тут разбери, в такой кромешной беде! Что делать, стал с отвращением искать. Нашел лежащим на засаленном диване – видать, этот подонок сам не прочь был отведать зелья. Андрей брезгливо повернул бесчувственную голову, вложил поглубже в глотку ствол «макара» и нажал на спуск…

Кровавую слякоть разнесло по подушке и по стене. Андрей брезгливо отвернулся, отыскал какую-то тряпку, морщась, протер часть кожух-затвора, сунул пистолет в карман и вышел из квартиры.

После первого в жизни убийства, да еще двойного, нервы его были вздернуты, и попадись кто навстречу: хоть милиция, хоть просто прохожий – черт знает что бы из этого вышло. Но он все еще находился под незримым крылом своего ангела-хранителя, поэтому просто вышел, просто пошел, просто вернулся к машине. Сел, поехал, связался с диспетчером и доложил бодрым голосом:

– Порядок! Перекусил, все нормально. К работе готов!

– И как? – с интересом спросил Артем. – Как ты после этого?

Тропинин помолчал, видимо, прокручивая в памяти те дни, и ответил:

– Да ты знаешь, в общем, спокойно. Конечно, какая-то муть в душе была… Помню, приехал тогда с ночной смены. Вырубился – чуть ли не двое суток спал, проснулся и не соображу, что сейчас, то ли утро, то ли вечер… Но терзаний совести не испытывал, нет. И в самом деле, это оказался самый трудный эпизод. Потом пошло легче.

Потом пошло легче. Постепенно благородный мститель научился уничтожать мелкую сволочь, имитируя несчастные случаи – эта сволочь была, как правило, пьяной или обдолбанной, и ее конец выглядел закономерным и не вызывал подозрений. С гадами более крупного масштаба приходилось, конечно, потруднее, но и здесь удалось провести несколько успешных акций… Опыт есть опыт. И тот же опыт подсказал Андрею момент, когда пора притормаживать – опасно, можно и залететь. Некая критическая масса набралась. И он решил пока притихнуть.

Притих-то притих, но жить без большой цели уже не мог. Жизнь стала пустой и пресной. И вот тут-то…

Тут на него и накатила тоска по прошлому.

Вспомнилось былое. Те люди, которых он, казалось бы, вычеркнул из жизни, пусть и не по доброй воле. Вернулись и слова, сказанные Кротову когда-то: любовь не проходит, а жить надо. Но живешь, лишь когда есть цель. А так – день за днем встречать рассветы, провожать закаты… Андрей понял, что так жить он не сможет. Ну и в довесок к этим мыслям вспомнилось, что и самого Кротова на свете нет…

Но в покинутом родном городе живут люди, о которых он, Андрей Тропинин, будет помнить вечно.

Он и сейчас разволновался, говоря об этом – лицо пошло пятнами, рука сама нашла связку ключей, стала перебирать ее, как четки.