Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи

Потом началось тягостное течение времени. Пиво немного облегчало страдания, но дед тянул его потихоньку, опасаясь опять отключиться. Ходить ему стало трудно. Даже, как он любил шутить, на трех ногах. Костыли не слушались, а единственная собственная нога подкашивалась. Попробовал лежать, поднималась тошнота и головокружение. И Корольков сидел. То на крылечке лодочной станции, то в беседке. Вспомнилась супруга Лидия Ивановна. Шестнадцать лет назад они вместе попали в аварию. Возвращались на грузовике со свадьбы дочери знакомых. Водитель, из числа гостей, сильно поднабрался и по доброте душевной набил полный кузов народу. Грузовик перевернулся. Многих, в том числе и Королькова, покалечило, а жена погибла. Тогда ему ампутировали ногу, и он начал пить. Копеечной пенсии на выпивку не хватало. Продал домик, пропил его с божьей помощью и сделался городским бездомным. Клички БОМЖ тогда еще не знали, и про таких как он, говорили понятное русское слово «бродяга». Но характер дед Корольков имел уживчивый и веселый, под забором почти никогда не валялся, и горожане ему сочувствовали. Потому и взял его на работу мужик, что продавал подержанные машины. Но бизнес в Глухове не пошел, и тот свое дело прикрыл. Корольков бы снова оказался на улице, да тут его отыскал Николай Матвеевич Солохин. Во времена, когда семья Королькова владела собственным домиком, Солохины жили рядом. Бывшее соседство помогло. Так он оказался на лодочной станции.

Все эти события произошли раньше. Сейчас же, после отъезда хозяина, дед совсем заскучал. Он уселся на лавку в беседке и откупорил очередную бутылку «Жигулевского». Сегодня он был даже не против визита щегловских хулиганов. На них хоть покричать можно, все же живые души. А так сиди один и мучайся.

Голова гудела, рот сводила горькая сухота, да и сердце с трудом гнало по жилам старческую кровь. «Нельзя столько пить. Стар уже», – посетовал про себя Корольков и вспомнил. На вагончике передвижного зоопарка было написано слово «рептилии». Он тогда спросил у девушки-юната, что это значит. Она ответила: «так зовут гадов и пресмыкающихся». Старик порадовался проблеску памяти и увидел машину, на которой вчера приезжал Игорек. За рулем сидел другой парень. Своего молодого приятеля он тоже заметил. Тот ехал на заднем сидении. Машина остановилась на главной дороге, ведущей в Щеглы, так и не свернув к лодочной станции. Водитель и пассажир выбрались из салона и направились к нему. Игорек улыбался и издали махал старику рукой. Оба подошли к беседке. Водитель достал сигареты и закурил, а Игорек поднялся к деду и присел рядом:

– Как ты, дедуля, живой?

– Едва живой. Ты уж прости, Игоречек, старика, за то, что давеча отключился…

– Бывает. Еду с другом мимо, думаю, дай погляжу, как ты здесь после вчерашнего. Хозяин-то приехал?

– Только что были. Прямо из Москвы сюда.

– И где он?

– Удостоверились, что все путем, и поехали домой обедать.

– Спрашивал, отчего ты такой бледный?

– Спрашивали.

– И что ты сказал?

– Признался, что вчера со знакомым лишнего принял.

– Меня называл?

– Нет, зачем? Им без разницы.

Водитель, молча чадивший свою сигарету, затоптал окурок и шагнул к ним:

– Хруст, кончай треп. Делай дело и поехали.

Игорек поднялся сам и помог встать Королькову: – Ладно, давай прощаться, дедушка. – Одной рукой он обнял старика, а другой воткнул ему нож в сердце. Тот самый нож, которым накануне так ловко резал томаты.

Нелидову Мака сумела понравится. Голенев попросил Алексея Михайловича показать ей отель «Парус» без него. Бывший афганец со своими помощниками прочесывал город в поисках внучки Мони Корзона. Вернувшись в номер после схватки с Психом и его дружками, он проспал всего три часа, и они всей командой уехали, оставив Сашу на попечение Маки. Мало того, что Олег не уделил время своей приятельнице, он еще заставил ее пройтись по магазинам и купить проводнице одежду. Голенев сунул девушке доллары, но денег Мака не взяла. «Обойдусь. Одевать твоих приятельниц мне в кайф», – сообщила она любовнику и снова заснула. В одиннадцать часов за ней заехал Нелидов. Сначала они, прихватив Сашу, посетили несколько магазинов. Мака сама выбрала два платья, плащ и несколько пар обуви, заставив перед этим женщину перемерить множество вещей. После ее стараний бывшая узница превратилась в леди. И только синяк под глазом и порез на щеке напоминали о ее заключении в подвале насильника. Затем, снабдив ее деньгами на первое время, они с Нелидовым отвезли Сашу к железнодорожному вокзалу. Нелидов остался за рулем, а Мака вышла женщину проводить.

– Скажи мне, откуда ты его знаешь? – Спросила она у проводницы о Голеневе.

– Он сам тебе расскажет. – Улыбнулась Саша и покраснела.

– Понятно, значит и ты. – Усмехнулась Мака: – Наш пострел везде поспел.

– Мы всего один раз виделись. – Успокоила ее женщина.

– Значит, хорошо виделись.

– Не жалуюсь. – Гордо ответила Саша и скрылась в дверях вокзала.

Мака вернулась в машину, и они поехали осматривать отель. Сначала Алексей Михайлович скептически отнесся к участию девушки в таком серьезном деле. Но по ходу осмотра она задавала точные дельные вопросы, заглядывала именно туда, где требовался особенно серьезный ремонт, и Нелидов понял – несмотря на пол и возраст, перед ним вполне серьезный партнер. Закончив осмотр, они вдвоем пообедали в ресторане «Паруса».

– Повара придется сменить, официанток тоже. – Заявила Мака, поковыряв отбивную и осилив половину десерта. Куриный суп он лишь попробовала и сразу отодвинула в сторону.

– Если мы проведем крупные увольнения, в городе не поймут. – Ответил Нелидов: – Нам с Олегом и предложили принять отели под крышу нашего кооператива, чтобы обе гостиницы приносили пользу и создавали рабочие места.

– Мы закроем их на капитальный ремонт, а людей отправим в бессрочный отпуск. Из отпуска отзовем дельных, а балласт забудем. Никто ничего не заметит.

– Скажите, Мака, какое у вас образование? Вы экономист?

– Я шлюха, а образование у меня девять классов и много наблюдений по жизни. Знаете, как собак учат плавать? Их щенками швыряют в воду. Примерно так поступили и со мной. Вот я и выплыла…

Ответ девушки такого человека, как Нелидов, должен был шокировать, но Алексей Михайлович улыбнулся. Прямота Маки и ее откровенность его восхитили:

– Я теперь понимаю, почему Олег предложил вам войти в наше дело.

– Это упрек или комплемент?

– Естественно, комплимент, – уточнил Нелидов: – Мне приятно иметь с вами дело.

– Мне тоже. – И Мака посмотрела на него своим немигающим взглядом змеи.

Солохин никак не мог взять в толк, почему его сторож так странно испарился. Сначала он думал, что старик приболел с перепоя и, чтобы не мозолить ему глаза, смылся. Он оставил хозяину на письменном столе связку ключей, аккуратно застелил свое ложе и все двери за собой запер. У кооператора имелся дубликат ключей, иначе бы он не попал на станцию. Николай Матвеевич предположил, что сторож отдохнет, придет в себя и объявится. Но шел третий день, а его все не было. Подготовка к празднику целиком заняла Солохина и, сделав вывод, что выпивох брать на работу нельзя, он о Королькове забыл.