Сергей Коротков - Истребитель

Сазоновой Ирине, несмотря на её неприличный в данный момент вид, понадобилось восемь секунд на боевую изготовку. И то неожиданный взрыв заставил её чуть пригнуться, ошалеть, а прийти в себя – потеря одной-двух секунд.

Только для профессионалов!

Никита в туалете чуть не умер на очке. Соскочив с унитаза и вздёрнув штаны, он быстро, почти как Ирина, сообразил о дальнейших действиях.

Голые ступни ловко упёрлись в кафель стен, а руки подтянули полуголое тело к потолку за полки и выступ дверной рамы.

Именно на неё, последнюю, он и взгромоздил себя.

Ловкость тела, хотя бы редкие тренировки и неожиданный страх, охвативший разум – вот основные критерии этой безупречной хитрой выдумки-приёма.

Неудобно. Долго так не просидишь. Вообще недолго.

Но в данной ситуации оказалось очень эффективно!

Люди Кляузы и дружки Халвы влетели в квартиру сворой гончих, передовым отрядом Первой Конной, БэТээРом в ворота Останкино.

Огонь не открыли. Не было опасности и видимых причин.

Полуголая баба на диване в похабной позе. Свет в туалете. Пустые комнаты. Ноль подозрений и ожидания «гостей».

– Лежать, сука! – заорал один из верзил на Черёмуху, раскинувшуюся на диване и шевельнувшуюся навстречу ворвавшимся.

– Робокоп, где он? – крикнул другой, но увидел знак дружка.

Губы в вырезе чёрной маски зло сжались, а глаза немигающие, серые, строгие, посмотрели в направлении жеста.

– Рвач, давай! – сказал более спокойным тоном тот, которого назвали Робокопом.

Ребята явно расслабились и оставили Ирину почти вне поля зрения. Только Халва стоял рядом и ждал развязки.

И она наступила. В чью пользу?..

Один из амбалов в маске и летнем камуфляже бойцов спецподразделений распахнул дверь туалета, а Робокоп и Рвач напряглись и вздрогнули, дёрнув пистолетами.

Внутри горел свет, но было пусто.

В первую секунду силовики обмякли, но тут же трепыхнулись. Где-то рядом смерть!

– Где, сука? Говори, шалава! – заорал Халва, не обращая внимания на недоумённые и тревожные взгляды товарищей, елозивших на месте.

– Там, у соседки, – испуганно и также наигранно тихо приговорила Черёмуха, показывая в сторону входной двери.

– Ой, мля-я! – вскрикнул Халва и схватился за голову рукой, в которой был зажат «Макаров».

– Быстро, братва! – завопил Робокоп и двое стоявших в коридоре рванули на лестничную площадку.

– Я с ними, Роб, – сказал через пару секунд Рвач и отправился вслед ушедшим.

Но перегнувшийся, свесившийся с потолка открытого туалета Топорков выстрелил Рвачу в голову.

Тот повалился на стену коридора и замер. Но не дожидаясь этого, раздались выстрелы ещё.

Громыхнули ПММ Черёмухи и всё тот же револьвер Никиты. Халву и Робокопа отнесло друг на друга убойной силой, ударило и повалило на пол комнаты.

– Никит, там, – показала Ирина на входную дверь, точнее на то, что от неё осталось после разрыва подствольной гранаты самодельного устройства.

Парень стрелой устремился в прихожую, прыгая от угла в угол.

Головорезы растерялись от неожиданности и пальбы, запсиховали, столкнулись телами, их суперстратегия расстроилась.

Линять или идти на помощь братве?

Если дёрнуть отсюда – потом предстанут перед судом Кляузы и высшей иерархии города. На сходке. На толковище.

А так – всё равно смерть!

Выбор невелик, но пришлось пойти на более удручающий.

Ребята только рассосались по лестнице и площадке, не успев занять исходные боевые позиции, как из чрева изуродованной квартиры грянули два выстрела.

Здоровяк в маскхалате дёрнулся и, раскинув руки, отправился в недолгий полёт с жёстким приземлением на нижней площадке подъезда.

Никита схоронился. Пули последнего из живых рвали обои и потолок коридора с яростью и отчаяньем смертника.

Черёмуха в завесе лёгкого дымка, наполнившего квартиру, сделала жест парню.

Он забренчал зеркалом, выдавая себя.

Верзила в спортивной куртке резко и угловато ворвался в прихожую, отчасти напоминая «качание маятника». Мягко, тренированно, упал на пол, стреляя в сумерки коридора во всё подозрительное.

Рядом с Топорковым в тумбу с треском вошла пуля.

Но Сазонова из кухни, с колена поразила бандита в правый бок. Тот так и остался лежать в обломках двери и штукатурки.

Дальше все действия женщины и парня носили характер стремительной, поспешной, но хорошо продуманной на ходу сборки.

Уходили драгоценные секунды, пошли минуты.

Никита позволил себе вытереть зад, что сделал с большой радостью.

Собирались суперторопливо. В две спортивные сумки не складывали – побросали оружие, боекомплекты, документы, аппаратуру и всякие шпионские побрякушки. Побрякушки оценивались в десятки тысяч долларов!

Наспех оделись, напялили парики, чуть сменили имидж и черты лица – на ходу, впопыхах, на скорую руку.

Черёмуха заложила фугасные заряды и пару самоликвидаторов. Трупы плавали в лужах крови. Где-то за стеной вызывали милицию, надрывно крича в телефон.

– Взять пушки? – задыхаясь от суеты, спросил Никита.

– Нет. Уходим через балкон, не бойся… вот верёвка. Квартиру палим. Одежду, утварь – всё бросай. Оделся? – выпалила Ирина, заправляя пистолет за пояс брюк.

– Готов! Вяжем?

– Берись. Идёшь первым, я прикрываю!

Оба схватили капроновую верёвку. Парень обмотал её вокруг талии и исчез на балконе. В это время Сазонова закрепляла конец верёвки за батарею отопления – ловко, «восьмёрками», спешно.

Пост ППС номер 117 первым получил сигнал о стрельбе в доме, так как ближе всех находился к месту ЧП.

Трое патрульных постовых во главе с сержантом Шириным, вооружённых АКМС и ИЖ-71, кинулись по вызову.

Через две минуты к ним должны подоспеть дополнительные силы: или ОМОН, или дежурный ударный отряд ППС.

Сержант Ширин распорядился так: он с одним идёт наверх, а третий вокруг кирпичного дома.

– Контролируй окна, балконы, крышу, задворки. Клади всех подозрительных. Если палить будешь, бей по ногам! Короче, всё по инструкции! При угрозе – вали наповал. Давай, – пробасил сержант подчинённому, а сам с другим устремился по двору к нужному подъезду.

По указательным табличкам ПэПээСники быстро очутились на месте. Прямо перед ними взревела «девятка» и, взвизгнув колёсами, подалась по тротуару прочь.

Ширин с включённой рацией отдавал приказы, матерился, тяжело дышал. Всё это слышали на пульте «дежурки» ППС.

– Быстро, Серёга, в подъезд, никого не выпускать… Пошёл! Стоять! – в сторону уезжавшей машины. – Стреляю, козёл! Стоять!..

– Димон, левее! Ёп!

– Стреляй. Стреляй, мать твою! Уйдёт…

Спокойную атмосферу двора расколол треск из АКМС. Очередь пуль прошла по заду автомашины стального цвета, удирающей через пустую площадку.