Сергей Коротков - Охота на Черных Вдов

Он кинул оценивающий взгляд наружу: до поверхности пустыни метров четыреста.

Оставался один шанс – прыгать! Но когда барханы будут очень близко! Есть время.

Парень суматошно пробежался по отсеку, не обращая внимания на стоны Вдовы.

Раскрыл рюкзак, сунул в него пистолет, нож, термос пилотов, пару банок пива, блокнот, часы-компас, пару гранат, пачку печенья.

«Клин» не влезал, а на себя он надевать его не хотел: при падении с высоты любой острый или угловатый предмет на теле станет оружием суицида.

«Скинуть с рюкзаком раньше прыжка?!»

Двести метров.

Если б «Ми-24Д» не вращал лопастями, а рычаг управления не был зажат между коленями мёртвого лётчика-оператора, то шансы выжить свелись бы сразу к нулю. Транспорт упал бы камнем вниз, и всё.

Но «вертушка» почти плавно снижалась, изредка пытаясь от дикой тряски завалиться на бок и испортить все надежды парня.

«Добить Вдову?! Надо бы!..»

Но мысль тут же оборвалась: его сильно тряхнуло и швырнуло на скамейку. Отделался ушибами плеча.

Выглянул в отверстие входа и обомлел: до верхушки одного из самых высоких барханов можно дотянуться рукой.

Вертолёт загудел, сворачивая влево от курса падения, и начал снижаться более резко и круто.

Никита на четвереньках прополз к двери, схватил рюкзак, пистолет-пулемёт и уселся на самом краю борта.

Ветер трепал одежду и платок на голове, очки защищали глаза от песка, ослепительного солнца и зноя, ворвавшегося в салон.

Впереди, метрах в трёхстах, барханы кончались, и сразу за пологими серо-жёлтыми холмами раскинулась плоская серая площадка. Тот же песок, только лежащий ровным слоем – без бугорка, без трещин, нор и кустиков. Словно аэродром!

«Нет, туда нельзя, лучше на кучу песка!»

Вертолёт вздрогнул и завибрировал. Где-то в его движке послышался новый, незнакомый и тревожный звук. Как скрежет металла.

Никита удержался за край дверцы, оценил расстояние и предстоящий прыжок, сбросил вниз рюкзак, оружие и, выждав предпоследний бархан, оттолкнулся от обшивки.

Ему повезло и на этот раз. Вертолёт сделал вираж, максимально приблизившись к поверхности пустыни, а парень упал по касательной на склон холма и стремительно покатился по песку вниз, плотно группируясь.

«Ми-24Д» прогудел над ним, миновал одинокий маленький бархан, чуть не зацепив его носом, и скрылся из вида.

Топоркову показалось, что кто-то кричит – истошно и матерно, но какофония звуков падающего вертолёта скоро прекратилась.

Он рухнул, и эхо удара о землю пронеслось, казалось, по всей пустыне.

Никита долго лежал в низинке, боясь пошевелить конечностями. Жив ли? Цел ли?

Жив!

Он ощупал рукой ноги, тело, голову, стряхнул песок с маскхалата и осторожно встал.

Цел! Только болело плечо, подташнивало в желудке, и кружилась голова. Тело, как ватное! Слабое и непослушное.

Парень сделал два шага, ещё. На холм пока не стоит взбираться: тяжело и непосильно. И зачем? Чтобы сдохнуть на нём от переутомления и упадка сил?

Постоял, немного отдохнул.

Но из состояния невесомости его вывели выстрелы.

За бугром, там, где упала «вертушка»!

«Чёрт, даже оружия нет!»

Но ноги сами понесли парня на невзрачный бледный холмик, за которым шлёпнулся «мишка».

Он не достиг гребня, как снова раздалась автоматная очередь, затем крик. Женский. Вдова!

Никита рванул вверх и упал. Перед его глазами предстало жуткое зрелище.

Вертолёт плюхнулся в какую-то лужу и уже наполовину исчез под грязью. Мутная вода, видимо, просочилась после удара транспорта о поверхность пустыни. Почва, состоящая из серо-жёлтого песка, смягчила падение и помогла избежать взрыва.

Поломанные лопасти коряво торчали во все стороны, нос «Ми-24Д» пропал в грязи, а заднее оперение могильным крестом возвышалось над местом аварии.

Чуть в стороне корчилась и извивалась Девятая, ругаясь и постреливая из автомата в воздух.

Метров сто от Топоркова. Далековато.

«Змея её, что ли, укусила?! Или паук?» – размышлял Никита, всматриваясь в очертания женщины и вертолёта. – «Или ноги переломала?»

Вдова потеряла много крови, сломала два ребра и руку, но орала и бесилась не от этого. Она почувствовала и поняла более страшное, чем ранение от пуль или перелом кости!

Никита ещё с минуту наблюдал за террористкой, лежащей к нему головой, и стальной махиной.

Затем его взгляд случайно остановился на цифре бортового номера.

Она только что была видна! Сейчас же её нет!

Исчезла под грязью. Исчезла?!

Топорков вскочил от неожиданной мысли.

И транспорт, и женщина медленно погружались в песок. Зыбучие пески!

Они неумолимо, словно болото, тянули груз вниз, вбирали в себя, засасывали.

Вдова опять завопила. её тело до груди пропало под мокрым серым песком и сдавливалось там железными тисками.

Она заметила Истребителя. Грязно выругалась и, направив «АКСУ» на парня, нажала спуск. Автомат молчал.

– Будь ты проклят! – завизжала Девятая и зашлёпала рукой по песочной каше.

Прошла минута, а вместе с нею исчезла с поверхности земли и террористка. Ужасная смерть!

От вертолёта остались лопасти да задняя часть.

Никита не стал дожидаться финала зрелищной сцены и зашагал назад, искать рюкзак и пистолет-пулемёт…

…Он ползал по Каракумам полдня. Солнце почти касалось неровного горизонта, предвещая скорую ночь. Жара спала до нормальной отметки, жажда больше не беспокоила, а маршрут пути был выбран с точностью до градуса.

Он много времени потерял на схватку со змеёй, которую встретил в полдень, когда отдыхал и обедал. Кобра отняла добрых три часа.

Долго обходил район зыбучих песков, кольцом раскинувшийся на несколько километров.

Часы испортились и показывали ложные сведения. Но компас работал исправно.

Топорков уверенно шагал по барханам, словно каждый день ходил здесь по известной дороге. Шёл на юго-запад, к железнодорожному полотну, к Каракумскому каналу имени «великого вождя».

Нужно было выйти на путь и добраться любым способом до станции.

На заходе солнца он получил сигнал по СРТПУ «Б. Джонс», висящему на поясе, будто пейджер.

Новости после тяжёлого, но удачного дня оказались плохими.

Полковник Сафонов сообщил о смерти Филина. Вкратце.

Филин! Серёга!

Никита сидел на песке и вытирал со щёк слёзы. Какая тяжёлая утрата. Друг, товарищ, настоящий мужик!

В памяти возникли его слова: «Соберись, подтянись! Не раскисай и не отступай! ТАК НАДО! Мы же теперь вместе! Мы друзья и поможем. Ты нужен! Нужен людям, нам, городу, стране! Нужен, чтоб не крушить, а творить!..»

Он сказал это ещё тогда, в Шумени.

«Филин! Погиб при исполнении! Боже мой! Это же я его послал на задание и на верную смерть! Это я обрёк его на неминуемую гибель, заменив себя на этом задании! Аааа…»