Леонид Млечин - Поздний ужин

Валька жевал бутерброд и наблюдал за ним с веселым удивлением.

— Ну что ты несешь? — сказал он вполне миролюбиво. — Зачем мне было ее убивать? Удовольствие мне доставляет совсем другое.

— А мне зачем было ее убивать, по-твоему? — зло спросил Саша.

— Зря я тебя напоил — пить-то ты не умеешь, — вздохнул Валька. — Вот и слетел с катушек.

Саша с ненавистью смотрел на своего приятеля.

— У нас мало времени, — напомнил Валька. — Соображай побыстрее, где мы можем спрятать труп.

— Сейчас придумаю, — со скрытой угрозой в голосе сказал Саша.

Валька опять полез в холодильник. Саша надел перчатку, поднял валявшийся на полу разводной ключ и со всей силы обрушил его на затылок своего старого приятеля. Тот рухнул, не успев ничего сказать.

Дальше Саша действовал как заведенный, не останавливаясь ни на секунду. Он принес из сарая мешки и засунул в них трупы. Потом по одному вытащил на участок и сбросил в болото. Мешки медленно затянуло ряской. Два тела исчезли бесследно.

Еще час Саша потратил на то, чтобы все привести в порядок в доме. Потом он почувствовал себя невероятно усталым. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он налил себе коньяка, сел в кресло, выпил и закрыл глаза.

И сразу же проснулся. Был уже день, и ярко светило солнце. Он огляделся. В комнате был порядок, и Саша понял, что вся эта ужасная история ему просто приснилась. Он с облегчением перевел дух. Как хорошо, что это был всего лишь сон…

Саша услышал, что возле дома остановилась машина. Хлопнула дверца, чьи-то каблучки весело застучали по ступенькам лестницы, и в комнате появилась жена.

— Леночка! — обрадовался Саша. — Как я по тебе соскучился. — Он поднялся с кресла и подошел к жене. — Господи, Леночка, мне приснился такой чудовищный сон — ты даже не можешь себе представить. Просто кошмар.

Лена его поцеловала:

— Бедненький, тебе надо больше отдыхать. Ты слишком много работаешь, вот тебе кошмары и снятся.

И вдруг она испуганно спросила:

— А почему ты в крови? Ты что, порезался?

Саша посмотрел вниз и увидел, что в правой руке он все еще сжимает тяжелый разводной ключ с запекшимися на нем пятнами крови.

Пожалуй, это началось недели две назад, в ее первое после отпуска ночное дежурство. Эти дежурства в больнице тоскливы и утомительны. Особенно тяжело под утро, когда неумолимо тянет в сон, глаза слипаются, голова становится тяжелой и нет сил.

Больные в отделении не тяжелые, редкую ночь кому-то помощь понадобится, и все же положено сидеть и не спать.

Засыпать страшновато. Больницу охраняют, но ворам и наркоманам дремлющие у ворот служивые не помеха. Они вновь и вновь лезут за наркотиками. Поэтому медицинских сестер пугают: заснете на посту, вас вообще убить могут! Наркоман ведь себя не контролирует. Ради наркотика он пойдет на все.

Она сидела одна в полутемном коридоре, слушала приглушенное радио, пыталась читать припасенный журнал и боролась со сном. После отпуска дежурить, конечно, легче. В три часа ночи она выпила чая и опять села читать, но глаза у нее стали закрываться, и она почувствовала, что засыпает. В этот момент она услышала чьи-то шаги. Сон как рукой сняло.

Иногда заглядывал дежурный врач или кто-то из приемного отделения. Но эти люди приходили по делу, шагали смело, они знали, где сидит медсестра, и шли прямо к ней. А это были тихие, неуверенные, робкие шаги, словно человек был здесь впервые и не знал, куда ему идти. Это был чужой. Но чужих быть не могло, здание заперто. Значит, кто-то влез в больницу.

Шаги приближались. Этот кто-то шел к ней. Значит, он знает, где находится шкаф с лекарствами и у кого ключ от шкафа.

Ну, нет, подумала она, чепуха, это кто-то из больных. Плохо себя чувствует, потому и идет неуверенно. Она решительно встала из-за стола и вышла в коридор. Никого. Она включила свет — коридор был пуст. Но она же явственно слышала шаги. Куда же он делся?

Вера пошла по коридору — подсобные комнаты были заперты. Она методично обследовала все палаты: больные на месте, все спят.

Она в недоумении вернулась на свое место. Спать больше не хотелось. Она читала свой журнал, время от времени возвращаясь мысленно к напугавшим ее шагам. Утром Вера спросила у охранника, не было ли ночью происшествий. Тот ответил, что ночь прошла на редкость спокойно.

Через неделю по графику у нее вновь было дежурство. На сей раз она прихватила толстую книгу и бутерброды. Первые несколько часов она настороженно прислушивалась, не раздадутся ли шаги, но никого не было.

Она опять читала, пила чай с вареньем, ела бутерброды с сыром, и часам к четырем ее сморило. И она опять услышала шаги. И вновь ей стало страшно. Значит, охранники все прохлопали. В больнице бродит кто-то чужой. На сей раз он шел увереннее. Он ведь уже здесь побывал и теперь отлично ориентировался.

Она выбежала в коридор, включила свет: пусто! Он исчез. Но куда?

Вера взяла связку ключей и обследовала все комнаты в коридоре, обошла все палаты. Неужели над ней подшучивает кто-то из больных? Вряд ли. Это мужчины в любом возрасте и в любом состоянии заигрывают с хорошенькими медсестрами, а она работала в женском отделении, а женщины, к тому же серьезно больные, к подобным шуткам не расположены.

До самого утра Вера просидела над книгой, спать ей больше не хотелось. Она все гадала: кто же это мог ходить по коридору? Утром, сменившись, она не убежала сразу домой, а пошла на пятиминутку, чтобы узнать, не случилось ли чего ночью. Но нет, о чрезвычайных происшествиях никто не доложил. Выходя из зала, Вера спросила свою сменщицу, не слышала ли она ночью шаги. Та с удивлением посмотрела на нее и скептически сказала:

— Спать надо меньше на посту, тогда мерещиться ничего не будет.

Через пять дней Вере предстояло очередное ночное дежурство. Она нервничала — может быть, у нее начались галлюцинации? Вера решила, что, если ей опять покажется, что в коридоре кто-то ходит, но там никого не будет, она обратится к больничному психиатру. Может быть, она нездорова и эти шаги — симптом недомогания?

Словом, ей было не по себе. Вечер прошел в обычных хлопотах, беготне и волнениях. К ночи она, совершенно обессиленная, рухнула на свой стул. Посидела минут сорок, пришла в себя. Два раза — около часа ночи и в начале четвертого — она прошлась по коридору, выглянула на лестничную клетку: везде было тихо и пусто. Но тревога ее не покидала.

Сна не было ни в одном глазу. Что-то должно произойти, думала она. Не дай бог, явится какой-то ночной гость. А если эти шаги — плод ее воображения, еще хуже: значит, она нездорова. Сейчас все решится, думала она. Что предпринять? Ей оставалось только ждать.

Решиться было труднее всего. Мысль раздобыть препараты в больнице пришла ему в голову давным-давно, когда у него не оказалось денег, а без дозы он уже обойтись не мог. Тогда, летом, он в первый раз пришел ночью к больнице, но увидел охрану у ворот и прошел мимо.