Николас Николсон - Призрак Фаберже

— Мы можем идти прямо сейчас. Я полностью готов.

— Ваши вещи уже в машине. Не возражаете, если я вас провожу?

— Буду только рад. Идемте.

Саша был поражен количеством людей на вокзале. Все платформы были запружены пассажирами, которые торопились в метро, чтобы разъехаться по всему городу.

Морозный московский воздух был совсем не похож на петербургский — здесь пахло сигаретным дымом и бензином. Взглянув сквозь арку вокзала на Комсомольскую площадь, Саша увидел, что идет густой снег. Но москвичей это, по-видимому, не волновало. Они привыкли к снегопадам.

Игорь с Михаилом возобновили свои маневры вокруг Саши и его спутницы, но теперь он и впрямь почувствовал их необходимость. Казалось, что в огромном зале Ленинградского вокзала его на каждом шагу подстерегает опасность. Повсюду слонялись группы подозрительных парней, которых его дед обычно именовал «хулиганами», а по углам валялись пьяные.

У здания вокзала их ждал огромный черный «мерседес». В длинном лимузине свободно разместились не только Саша с эскортом, но и телевизор, обширный бар и даже небольшой письменный стол с ноутбуком и телефоном.

Саша устроился на заднем сиденье. Последний раз он был в Москве в конце восьмидесятых и сейчас с изумлением наблюдал, насколько все изменилось.

Улица Горького опять стала Тверской. Восстановили Иверские ворота с часовней, снесенные при Сталине, и Казанский собор на Красной площади. Над Москвой вновь засверкали купола храма Христа Спасителя, на месте которого раньше был бассейн. На берегу Москвы-реки вырос устрашающий памятник Петру Первому, простирающему над городом огромную руку.

Над входом в государственные учреждения появились двуглавые орлы с чудом удерживающейся на головах короной. В Кремле тоже произошли перемены. Саша заметил, что над Большим Кремлевским дворцом развевается дореволюционный красно-бело-синий флаг, плохо сочетающийся с красными звездами на башнях. И что самое удивительное — к Мавзолею больше не было очереди.

Когда машина проезжала по набережной, Саша увидел, что в Александровском саду катаются на коньках дети. Переехав на другую сторону Москвы-реки, они направились в сторону Большой Ордынки.

Замоскворечье никогда не было аристократическим районом. Раньше здесь жила беднота, а в девятнадцатом веке стали селиться богатые купцы, строя дома в стиле славянского ренессанса, из которых открывался великолепный вид на Кремль. Сейчас на этих улицах торговали сувенирами и изделиями народных промыслов. Машина медленно проехала по пешеходной зоне, потеснив торговцев и прохожих, и, покружив по переулкам, наконец выехала на Большую Ордынку. Миновав небольшую церковку, ограда которой была сплошь заклеена рекламой ночных клубов, большой монастырь, основанный сестрой императрицы великой княгиней Елизаветой, и несколько жилых домов в стиле русского модерна, они остановились перед огромными позолоченными воротами.

— Это здесь? — спросил Саша.

— Да, — подтвердила Маша. — Это так называемый Московский дом. Раньше он принадлежал дочери крупного сахарозаводчика. Потом здесь была юридическая школа. Дикаринские купили его два года назад и только сейчас закончили реставрацию. По общему мнению, это один из самых красивых частных домов в Москве.

Саша посмотрел на кирпичный фасад. Темное мрачноватое здание с башенками, витражными окнами и майоликой было построено в древнерусском стиле, как его представляли себе в восьмидесятых годах девятнадцатого века. По виду нечто среднее между особняком и церковью, оно было символом золотого века московского купечества. Машина въехала в недавно вымощенный двор и остановилась у входа в дом. Тотчас же открылись огромные окованные бронзой двери, и на улицу выпорхнула Надежда Дикаринская.

— Саша, дорогой мой, добро пожаловать в наш дом! — приветствовала она его по-английски. — Рада вас видеть. Надеюсь, наш «Орел» вам понравился — мы так старались вам угодить.

Приветливо улыбнувшись, она протянула ему руку.

— Входите, входите, на улице холодно. Вам надо передохнуть и переодеться. У нас сегодня будет много гостей.

Саша прошел за ней в большой вестибюль, отделанный в александровском стиле. Это была неоготика, но, в отличие от изысканной Готической библиотеки восемнадцатого века в их бывшем петербургском дворце, помещение это скорее напоминало интерьеры вагнеровского замка, построенного Людвигом Баварским в окрестностях Мюнхена. Темно-красные стены были испещрены золотыми монограммами Дикаринских.

— Нам влетело в несколько миллионов восстановить все в прежнем виде и отреставрировать мебель. Но зато теперь мы по праву гордимся своим домом. Я покажу его вам позже. А сейчас Ирина проводит вас в вашу комнату.

Саша последовал за несчастного вида горничной, одетой в черное платье и мятый передник, обшитый кружевом. Она привела его к решетке, за которой виднелись ореховые двери лифта.

— Вам на третий этаж, — унылым голосом произнесла женщина.

Решетка захлопнулась, и лифт стал медленно подниматься. В углу Саша заметил камеру. Лучше уж ходить пешком, подумал он.

Когда лифт остановился, двери открыл молодой парень.

— Вы находитесь в Английском холле. Я покажу вам вашу комнату. Ирина сейчас принесет ваши вещи. Как только будете готовы, выходите сюда и я провожу вас в гостиную к госпоже Дикаринской.

Они прошли по коридору, и парень открыл палисандровую дверь с бронзовыми вставками.

Комната поразила Сашу своей откровенной роскошью. Стены были обиты ярко-желтым дамастом английской фирмы «Клермонт», на полу лежал аксминстерский ковер. У стены стояла огромная позолоченная кровать времен Георга III с драпированным шелковым балдахином. По стенам висели декоративные гипсовые полки, уставленные сине-белым китайским фарфором. Над малахитовым камином красовался большой подсвеченный портрет кисти Ромни. Довершали картину люстра и бра из позолоченного дерева в стиле Георга II. Все это должно было создать иллюзию парадных покоев в Бленхеймском дворце или Хауардском замке. Однако комнате явно не хватало их прелести и изящества. В ней даже негде было посидеть или написать письмо.

— Вас все устраивает? — поинтересовался молодой человек.

— О да. Спасибо. Дикаринские очень любезны.

— Дайте мне знать, когда будете готовы, и я провожу вас вниз, — сказал молодой человек, выходя из комнаты и со стуком закрывая за собой дверь.

Саша поискал глазами дверь в ванную. Заметив на бесконечном дамастовом пространстве ручку из золоченой бронзы, он открыл потайную дверь и очутился в ванной с теплым полом, джакузи из розового мрамора, двумя раковинами, парной и сауной. Под потолком висела люстра в стиле ампир, на стенах было множество зеркал. Саша вымыл руки, поправил галстук и повернулся к двери, но тут его внимание привлек сверкающий букет хризантем, стоящий на подоконнике, на первый взгляд — работы Фаберже.