Сергей Донской - Воровская свобода

— Как? — вздохнула она. — Пойдешь работать и будем с тобой вместе обслуживать это мурло? — Она кивнула головой в сторону, где остался ее дом. — Тошно мне! Я здесь, как прокаженная! — Уголки ее губ поползли вниз. — Люди до сих пор не разговаривают со мной. Я для них — подружка уголовника. — Плечи Катерины затряслись от всхлипываний. — Не могу так больше жить, не могу…

Роман осторожно обнял плачущую женщину, стараясь ее успокоить, качая, словно маленького ребенка:

— Тихо, тихо. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.

Роман не видел никого вокруг, но подозревал, что за ними наблюдают из зашторенных окон и сквозь щели в заборах. Нельзя сказать, чтобы это его сильно волновало, но все же было неприятно.

Когда Катерина успокоилась, она вытерла слезы и отстранилась:

— Пойдем, а то магазин закроется.

Набрали продуктов много, сумки пришлось нести вдвоем. В дом вошли тихо, чтобы не разбудить Гренадера. Роман помог разложить покупки по местам. Катерина переоделась в теплый халат и взялась за тесто. Она месила его с особым остервенением, словно перед ней был не будущий пирог, а ее лютый враг: бросала его о стол, била кулаком и давила руками. Затем, отказавшись от помощи Романа, она занялась приготовлением начинки.

Он тоже прилег отдохнуть, а когда проснулся, за окнами было уже совсем темно. По всему дому разносился аромат свежеиспеченного пирога с капустой. В пустом животе Романа заурчало. Он вскочил и поспешил в кухню, где хозяйка, звеня посудой, накрывала на стол. Роман зачарованно наблюдал, как она, не замечая его присутствия, ловко управляется с хозяйством. Когда он прилег отдохнуть, еще ничего не было готово, а теперь стол был накрыт белой скатертью и уставлен множеством закусок, возле тарелок стояли натертые до блеска рюмки.

Наконец, Катерина обратила внимание на Романа и приветливо улыбнулась:

— Проголодался?

Кивнув, он улыбнулся в ответ, и на душе стало теплей от вида ее румяных щек с ямочками:

— Ага, как волк.

— Тогда зови своего приятеля и — к столу, — скомандовала Катерина.

Роман никак не мог понять, что за перемены произошли в ее настроении, пока он спал. Он пошел будить Гренадера, думая, о том, что женская душа так и останется для него загадкой.

Через пять минут сонный взлохмаченный Гренадер сидел за столом. Его неряшливый вид плохо вязался с празднично накрытым столом. Роман успел умыться и причесаться, поэтому не выглядел так устрашающе, как его приятель.

— Ну, что сидите? — Катерина указала на графин. — Наливайте водочку, выпьем за свиданьице и за знакомство.

— Хм. — Гренадер удивленно поднял брови. — Уже не куксишься?

— Нет, — улыбнулась Катерина. — Все веселей будет, чем одной жить.

— Веселей точно будет, ты правильно подметила. — Гренадер усмехнулся и схватил Катерину за круглую коленку. — Без мужика-то оно, поди, не весело, Катюха? — Он наполнил рюмки водкой.

— Не весело, Даня, — согласилась Катерина и незаметно высвободила колено из рук Гренадера. — Давайте, за все хорошее! — бодро произнесла она, подняв рюмку для тоста.

Выпив налитую водку, все стали торопливо закусывать.

— Так бы сразу, Катюха, и встречала, — сказал Гренадер, хрустя квашеной капустой. — А то начала пургу гнать.

— Вы кушайте, кушайте, — приговаривала разрумянившаяся Катерина, пододвигая к гостям еду. — А я сейчас пирог принесу, с пылу, с жару. — Она встала из-за стола и пошла к печи.

Не переставая жевать, Гренадер смотрел ей вслед. Полнота придавала Катерине некий шарм и аппетитность. У нее была легкая и немного игривая походка, какая обычно бывает только у молоденьких девушек. Роман тоже невольно засмотрелся на хозяйку.

— Ну, как тебе моя краля? — отвлек Гренадер приятеля. — Нравится?

Он заговорщицки подмигнул Роману и ткнул его локтем в бок.

Роман ограничился тем, что пожал плечами:

— Нормальная баба.

Выражение лица Гренадера так стремительно изменилось, словно он сбросил карнавальную маску, под которой скрывал свои истинные чувства.

— Видел я, как ты зенки вытаращил на нее! — Он недоверчиво прищурился. — Даже не думай! — Посуда звякнула от удара его кулака по столу.

— Гренадер, успокойся, — прошипел Роман. — Мне геморрой не нужен.

Его перебила Катерина, подошедшая с пышущим жаром пирогом:

— А ну-ка, мальчики, подвиньте здесь все, чтобы я могла пирог поставить.

Роман зазвенел тарелками, освобождая место в центре. Катерина поставила туда красивый золотистый пирог, украшенный косами из теста, и устроилась за столом.

— Красота! — полюбовался Роман, цокнув языком.

Гренадер наклонился, понюхав пирог:

— Да-а-а! Умеешь, ты, мать, готовить!

Катерина порезала пирог щедрыми ломтями, от которых валил ароматный пар.

Гренадер тут же схватил себе большой кусок и откусил, не дожидаясь, пока он остынет.

Роман тоже взял пирог, но тут же почувствовал, как ему наступили на ногу. Не придав этому значения, он откусил кусок пирога:

— Очень вкусно, — невнятно пробубнил он с набитыми щеками.

После этих слов он снова почувствовал, как кто-то наступил ему на ногу, но только более сильно и настойчиво. Не успел он открыть рот, как Катерина уронила свою вилку прямо рядом с Романом.

— Ой, совсем захмелела с непривычки, — захихикала она. — Подай, пожалуйста.

Роман наклонился под стол за вилкой, и увидел, как Катерина подавала ему руками знаки. В одной руке у нее был ломоть пирога, и она показывала, что брать его нельзя. Роман вынырнул из-под стола и протянул вилку Катерине:

— Прошу, мадам.

— Спасибо, — хихикнула она.

Он думал над знаками, которые ему так настойчиво посылала Катерина, и не мог понять их значения. Но, на всякий случай, пирог решил больше не есть.

Гренадер, напротив, на пирог налегал хорошо. Смотреть на то, как он неопрятно и жадно ест было неприятно, поэтому Роман предпочитал смотреть в свою тарелку. И ни на минуту он не переставал думать о том, что означала загадочная пантомима хозяйки дома.

Пиршество продлилось до глубокой ночи. Неожиданно, в самый разгар какого-то нетрезвого спора, Гренадер, согнувшись пополам, схватился за живот:

— Ай, сука… — простонал он.

— В чем дело? — спросил Роман, наклонившись к приятелю.

— Болит… — ответил Гренадер не разгибаясь.

Роман вопросительно повернулся к Катерине, но увидел, что она с безмятежной улыбкой наблюдает за корчившимся от боли Гренадером. Нахмурившись, Роман посмотрел на остатки пирога. Его взгляд перехватила Катерина и едва заметно кивнула. В ее глазах Роман прочитал утвердительный ответ на свой немой вопрос: «Да, это я его отравила. И что?».

Гренадер упал со стула, как мешок с картошкой. Он тяжело дышал, матерился и все время стонал. Его ноги подергивались от судорог. Кулаки были стиснуты так, что побелели костяшки пальцев. Подбородок Гренадера был перепачкан липкой слюной. Роман поднял его и отволок на кровать.