Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

— Да, ребята там горячие, — кивнул Виноградов, непроизвольно дотрагиваясь до отметины над бровью. Больше видимых следов ночного нападения ни на лице, ни на теле уже не осталось, но и этого было достаточно. — Значит, все же что-то успел накопать?

— Успел!

— Молодец, — отвел глаза от довольной физиономии подзащитного Владимир Александрович. А про себя подумал, что лучше бы наоборот — тогда не пришлось бы им с парнем сейчас сидеть друг напротив друга на привинченных к полу стульях.

Но тот уже упивался своим недавним успехом:

— Раздобыл! Полный список уволенных из фирмы за последние годы. Представляете?

Виноградов представлял — более того, после сегодняшнего визита к помощнику прокурора он даже догадывался, чью фамилию помимо разыскиваемой обнаружил на листке «удачливый» оперативник.

— Лукашенко? Олеся Ивановна…

— А вы откуда знаете? — опешил Денис.

— Верно? — не ответил адвокат.

— Верно! Она проработала в транспортно-экспедиционном отделе «Первопечатника» почти год. И уволилась одновременно с Татьяной, своей подружкой. Та через кого-то устроилась в гостиницу, а Олеся, видимо, подалась до дому…

— И ты об этом, конечно, сразу же сообщил своему приятелю — прокурору?

— Приятелю! — Нечаев прошипел сквозь зубы какое-то нецензурное ругательство. Потом кивнул: — Да, сообщил. Как договаривались…

— А он?

— Попросил срочно приехать к нему со списком и другими рабочими записями. Подробно так выслушал, сволочь, забрал бумаги и велел никому до времени не докладывать.

— Потом что было?

— Ничего. Меня с утра вызвали в РУВД, а там забрали.

— Значит, бумаги у него… Боюсь, что отопрется!

— Ерунда! Я все равно почти наизусть помню — и эту выписку из отдела кадров, и прочее по делу Лукашенко.

— Придется забыть.

— В каком смысле — забыть?

— На всю оставшуюся жизнь — если, конечно, собираешься провести ее на свободе.

Виноградов убедился, что собеседник внимательно следит за каждым его жестом и приложил к губам указательный палец. Потом покосился на вентиляционную отдушину под самым потолком следственного кабинета — микрофон мог располагаться или в ней, или в электророзетке:

— Ты меня понимаешь, Денис?

Тот проследил за взглядом адвоката, сглотнул слюну и медленно опустил веки:

— Кажется, да…

Владимир Александрович еще раз для верности одними глазами показал собеседнику на места установки подслушивающих устройств, потом на свои уши. Продолжил:

— Ничего особенного! Просто тебе надо раз и навсегда забыть о той давней истории с Олесей Лукашенко. Умерла так умерла… С кем не бывает?

— Хорошо, — кивнул Денис.

— И про папашу ее — тоже забудь!

— Как это, Владимир Александрович? Подождите, я же ведь в оперативно-следственной группе?

— Ну, сейчас ты, допустим, в камере! — вполне резонно поправил Нечаева адвокат. — Не беспокойся.

Денис вслед за Виноградовым посмотрел в сторону отдушины под потолком:

— Я согласен!

— Вот и правильно! — похвалил Виноградов. — Поверь, Денис, — плетью обуха не перешибешь…

— Что я должен сделать?

— Ничего! Завтра утром тебя выпустят — даже без предъявления обвинения. Походишь некоторое время подозреваемым, а потом через месяц-полтора уголовное дело прекратят за недоказанностью.

— А дальше?

— Служи. Уволить тебя не имеют права, если что — восстановим по суду.

Собеседник сглотнул слюну и кривовато усмехнулся:

— А если я…

Тут уже забеспокоился Виноградов:

— Не советую, Денис. Сделать из тебя в любой момент обвиняемого — это для нашей прокуратуры даже не вопрос. Изберут мерой пресечения содержание под стражей… и привет! При таком раскладе ни один адвокат из «ментовской» камеры не вытащит.

— Даже вы?

— Тем более — я! — рявкнул Владимир Александрович. Но потом сбавил тон: — Послушай, парень… Не корчи из себя рыцаря на белом коне, ладно? Это же с каждым могло случиться. Сунулся по молодости куда не положено, получил по носу — так делай выводы! Считай, что еще повезло.

— Повезло?

— Конечно! Могли просто без объяснений законопатить лет на пять в Нижний Тагил… Или того хуже.

И в этот момент Нечаев сорвался в истерику:

— Да согласен я! Согласен! Господи, ну за что? Буду молчать, забуду про все… Зачем мне это надо? Господи!

Наверное, он даже чуть-чуть переигрывал, но в целом получилось вполне естественно.

— Успокойся, Денис… Успокойся! — бросился к своему подзащитному Владимир Александрович. — Немного осталось…

И только когда убедился, что молодой оперативник понемногу приходит в себя, нажал на кнопку вызова дежурного по изолятору.

— Ну, и что вы на это скажете? — Палец Андрея Марковича по-хозяйски лег на сенсорный переключатель магнитофона: — Дальше ничего интересного…

Он прослушивал запись не в первый раз и прекрасно помнил, когда диалог сменится равномерным шипением пленки.

— Какая разница. Вы же все равно поступите по-своему?

— Разумеется. И все-таки?

— Нельзя его было выпускать! — Без формы с серебряными погонами помощник прокурора выглядел не привычно-суровым представителем власти, а просто хорошо одетым молодым человеком из состоятельной семьи.

— Почему?

— Потому что я не верю ни единому слову! Ладно — этот сопляк, но насчет адвоката…

— Допустим. Что предлагаете?

— Пусть сидит! По крайней мере — под присмотром.

— До каких пор?

— Сколько понадобится! — пожал плечами помощник прокурора.

— А потом? — будто у самого себя поинтересовался Андрей Маркович. — Он же ведь рано или поздно выйдет.

— Ну, во-первых, скорее поздно, чем рано. А во-вторых, можно же сделать так, чтобы…

Господин Удальцов покачал головой:

— Вы очень удивитесь, но «сделать так» с арестованным сотрудником милиции вовсе не просто. Любая тюрьма имеет уши и глаза — и это только кажется, что за решеткой человек отрезан от окружающего мира. Наоборот! Там он еще больше на виду, а с появлением господина Виноградова…

— Очень неприятный тип. Вредный! Скажите, неужели ничего нельзя предпринять?

Генеральный директор «Первопечатника» поморщился, как от зубной боли:

— Мы попробовали… Теперь нужно кое в чем разобраться.

Собеседник молчал, ожидая продолжения.

И после короткой паузы оно последовало:

— С этим адвокатом все не так просто. Знаете? Он ведь у нас поперек дороги уже не в первый раз оказался.

— Слышал. А что, если…

Но Андрея Марковича рекомендации «ручного» сопляка-прокурора интересовали мало:

— Я не верю в совпадения. Кто-то за ним стоит, но вот — кто? И почему? Ладно, это разговор отдельный!

Господин Удальцов обошел свое кресло и привычно потеребил краешек оконной шторы. Прислушался к доносящемуся с улицы городскому шуму и почтительному молчанию собеседника за спиной.