Марк Арно - Чемодан из Гонконга [ Межавт. сборник]

Джованни Мартелло вышел из лифта, сделал несколько шагов и остановился, чтобы неторопливо закурить.

В тот час в огромном мраморном холле «Мандарина» было немноголюдно. Десяток европейцев, несколько китайцев с птичьими голосами и группа деловых японцев. Последние собирались покинуть отель в сопровождении двух очаровательных переводчиц, чтобы нанести традиционный визит в местные ночные клубы.

Ни одного знакомого лица…

Попыхивая сигаретой, Мартелло направился к выходу. Гигантского роста усатый индус-швейцар с хитроумно закрученным тюрбаном на голове распахнул дверь. Мартелло ответил на его приветствие кивком и спустился по ступенькам на тротуар Копнаут Роуд.

После кондиционированной атмосферы отеля он словно попал в самую жаркую парную и тотчас стал задыхаться. Небрежным щелчком отправил сигарету в водосток и зашагал в сторону центрального почтамта.

Высотные дома вдоль моря сверкали сотнями огней неоновых реклам. Потоки разноцветного света обрушивались на уличную толпу и автомобили. Ночь не умерила шума бурлящего города. Непереносимый гвалт давил на уши.

Пройдя с полсотни метров, Мартелло свернул на Педдер-стрит, затем на Ви-роуд. Его вроде бы заинтересовали роскошные витрины «Пасифик энд Ориентал», он закурил новую сигарету и зашагал вдоль ярко освещенных магазинов.

Как будто за ним никто не следовал, но все же, зная, как трудно разглядеть «хвост» в толпе азиатов, Мартелло еще несколько раз останавливался.

Товары, выставленные в витринах, завлекали ценами, исключавшими любую конкуренцию, часто не выше тридцати процентов от тех, что приняты в странах-производителях. Найти там можно было абсолютно все, от швейцарских часов или японского фотоаппарата до французской парфюмерии лучших сортов.

Но Мартелло интересовало лишь одно: не следует ли кто-нибудь за ним. Перейдя улицу, он укрылся под сводами торговой галереи, позволявшей выйти на Куин-роуд почти напротив чрезмерно разукрашенного здания «Чайна Эмпориум».

Излишне обрюзгший для своих сорока лет, с большой головой и посеребренными висками Джованни Мартелло был крупноват для мальтийца, и потому возвышался над большинством китайцев на добрых полголовы. К тому же на фоне их простых рубах его прекрасно сшитый по фигуре бежевый тропический костюм был виден издалека. Его трудно было потерять из виду даже на расстоянии.

Вообще-то Мартелло не думал, что кто-нибудь за ним следит. Но осторожность не помешает…

Увидев свободного рикшу, он остановил его, устроился на пластиковом сиденье и назвал адрес. Китаец принялся крутить педали, что-то при этом насвистывая.

Вытирая лицо, Мартелло незаметно оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не последовал на ними.

Воздух был удушающим, плотным, вязким, насыщенным тяжелыми и стойкими запахами, застоявшимися в закоулках или поднимавшимися над сточными канавами. Местами казалось, что плывешь в аквариуме, полном миазмов.

Мартелло поморщился. Ароматы Востока, нечего сказать…

Если Гонконг по-китайски означает «Благоуханная гавань», то это явно восходило к тем временам, когда остров в бухте Кинтон насчитывал всего несколько хижин рыбаков да горстку пиратских джонок.

В наши дни «Благоуханная гавань» предлагает тем, кто спускается с корабля, вонь мазута, тления, грязи, застарелой пыли и кишмя кишит людьми, которым не хватает воды. Ничего лакомого для деликатных ноздрей. Порт, похожий на любой другой…

Между тем неточно и несправедливо ставить Гонконг в один ряд с другими портовыми городами Дальнего Востока. Если гавань и не соответствует своему прелестному названию, она все же остается одной из лучших в мире.

Чтобы убедиться в этом, достаточно подняться на вершину пика Виктории и насладиться несравненным зрелищем острова и его окрестностей, окруженных холмами с кобальтовым отблеском. Видимый с высоты залив принимает то небесно-голубой, то зеленовато-изумрудный цвет, на котором выделяются сотни парусов джонок цвета опавших листьев.

На другом берегу залива расположен Коулун, город Девяти Драконов, относящийся к континентальному Китаю. А между берегами шныряют десятки катеров, китайских плоскодонок и прочих ржавых консервных банок, вспенивая воду между стоящими на якорях лайнерами, пакетботами или военными кораблями VII американского флота.

В глубине, за окружающими холмами, залитыми багряным закатом, начинается угрожающая громада красного Китая. Последние свободные города, примостившиеся у края коммунистического колосса, Гонконг и Коулун, сохранили образ жизни, исчезнувший в огне революции. И теперь сотни тысяч беглецов оседают на утесе с миллионным населением, где разжег в прошлом веке опиумную войну авантюрист Уильям Жарден, прозванный Старой хромоногой крысой.

Но лишь с наступлением ночи Гонконг предстает во всем блеске. Темнота скрывает пыль и грязь, прячет кварталы трущоб, лепящиеся по склонам холмов. И в заливе, словно бросивший якорь великолепный корабль, возникает город, сверкающий беспрестанно обновляющимися искусственными огнями, где каждый всполох стремится превзойти другие.

Джованни Мартелло как раз спрашивал себя, на сколько еще лет хватит у Мао терпения, когда рикша свернул в улочки, ведущие к порту.

Всю дорогу Мартелло оглядывался, но так и не заменил ничего подозрительного. Приказав рикше остановиться, сунул ему деньги и зашагал в сторону бухты, где в воде отражалось мерцающее многоцветье рекламы.

Неподалеку находилась пристань для «виллы-валлы» — катерков, служивших морскими такси. Мартелло спустился по скользким от влаги ступеням и прыгнул в первый попавшийся.

— Коулун Паблик Пьер, — бросил он, усаживаясь.

«Вилла-валла» вмещал шесть пассажиров, но цена не менялась, даже если пассажир был один. Рулевой-китаец повторил место назначения, чтобы избежать ошибки, и запустил мотор. Катер медленно отошел от причала, прежде чем устремиться на полной скорости к середине бухты.

Десятки судов сновали в проливе, отделяющем остров от континента: большие пузатые джонки с перепончатыми парусами, подобными крыльям летучих мышей; медленные, окрашенные в темные цвета китайские лодчонки, узкие и низко сидящие на воде; скоростные катера, сигнальные огни которых словно исполняли танец светлячков. Несколько грузовых судов и огромный американский авианосец сияли всеми огнями на рейде.