Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

Он медленно брел по пустынной неосвещенной улице, не привлекая к себе внимание, и казался вполне здесь уместным, этакий невзрачный инженеришка или мелкий менеджер, идущий домой с работы. В Англии, где у домов горят приветливые фонари, где каждый дом имеет имя, почтальону, чтобы найти нужный адрес, не требуется ни усилий, ни настойчивости и сноровки, подумал он, достаточно обычной грамотности. Здесь же нет ни табличек с названием улицы, ни номеров домов, лишь покосившиеся заборы, да хрипло лающие псы…

Наконец он нашел дом, который примерно соответствовал нумерации, а главное – возле него была плоская будочка телефонного щита. Сад вокруг дома был запущен и задыхался от сорняков, живая изгородь из давно не стриженного кустарника разрослась в буйные деревья, достигающие крыши. Они придавали дому внешность груды развалин, утопающих в растительности. Ни проблеска света из окон не было видно, но что-то говорило Барскому, что дом обитаем. Все напоминало самую мрачную сказку братьев Гримм о жилище, скрытом в лесах и ожидающем посетителя.

Он потянул на себя покосившуюся калитку и пересек заросший сад. Штукатурка дома осыпалась, обнажая кирпичи, дверь казалась не крашенной со времен постройки дома. Он нажал на звонок и услышал где-то далеко его слабый звук.

Барский долго стоял, но никто не приходил. На другой стороне улицы разыгрывалась привычная сцена. Подъехала блестящая машина, дважды посигналила. Из дома выбежала девушка, подбежала к машине, перекинулась двумя словами с сидевшим в ней мужчинами и бегом вернулась в дом. Затем из дому вышли две девушки в серебристых переливающихся плащах и сели в машину. Машина заурчала и тронулась с места. Дверь дома вновь приоткрылась и в освещенном проеме показался силуэт женщины, с тревогой глядевшей вслед машине. Тревожиться надо было раньше, мамаша, хотелось сказать ей Барскому, когда ваша дочка забросила учебу и стала бегать по дискотекам. Теперь, став записной проституткой по выездам, она хоть и нашла занятие по душе, но перешла в группу риска, где смерть от ножа, пули и передозировки героина столь же обычна, как риск подхватить грипп в среде обычных обывателей.

Он еще раз нажал кнопку звонка и наконец услышал скрип половиц и тяжелые медленные шаги, которые приближались к двери. Затем послышался звук отодвигаемого засова и бренчание цепочки. Наконец дверь открылась, и он увидел человека, ради которого проделал весь долгий и опасный путь из Москвы.

И, хотя он был подготовлен Леной к чему-то неприятному, хотя она описала ему старика, глянув на его лицо, Барский слегка отшатнулся. В облике Василия Крюкова было что-то непотребно грязное, просто отвратное: низкий безволосый череп, на котором кожа провисала, словно лицо было сделано из старой выделанной кожи, которая состарилась и стала ни для чего иного непригодной. Нечто бесконечно мерзкое таилось в искривленном злобном провале рта, а глаза, казалось, горели в темноте зала. И, глядя на эту ходячую пакость, Барский вдруг почувствовал жалость к Корсовскому. Кем бы он там ни был и что бы он такое не сделал, Крюков был ужасающим врагом.

– Итак, – прокаркал Крюков, – мой друг прислал еще одного представителя? Надеюсь, вы вполне сексуально терпимы?

Как и лицо, голос Крюкова вполне соответствовал описанию Лены: глухой, хриплый и невнятный, выходящий словно из самого его чрева.

– До чего же ловкий человек этот ваш работодатель, не правда ли? Он и завлекает меня на почтамт, и нанимает девицу, чтобы следить за мной. Но когда он узнает мой адрес, то сам почему-то не приходит. Странно, и мне хотелось бы знать, почему? Ведь это ему нужнее, чем вам. Возможно, он не может прийти, возможно, он слишком болен? Или занят?

Голос его рассыпался каркающим смехом. Барский заставил себя улыбнуться.

– Василий Александрович, можно мне войти и поговорить с вами? На улице холодно, да и мокро.

– Да, конечно, проходите, хотя нам с вами не о чем разговаривать. Серьезно я поговорил бы с тем, кому были адресованы мои письма. А вы – всего лишь проходная фигура.

Крюков снял цепочку и распахнул дверь.

– Прошу в мою пещеру. Но не пытайтесь выкинуть какие-нибудь фокусы. Я, может быть, и стар, но вполне подготовился к визиту.

Он поднял руку и показал небольшой револьвер, слегка напоминающий американский полицейский «кольт-38» с укороченным стволом. В силу своей профессии Барский изучал огнестрельное оружие и сразу же распознал его – обычная пукалка, переделанный под мелкашку газовик – стандартное оружие грабителей обменных пунктов и сберкасс, предназначенное более для того, чтобы напугать людей, чем всерьез навредить. Такая в состоянии еще прихлопнуть какую-нибудь кошку, но человеку всерьез навредит только с самого близкого расстояния.

– Нет, я не стану делать никаких попыток, – проговорил Барский, с улыбкой косясь на револьвер. – По крайней мере, пока вы держите эту штуку.

Он прошел с Крюковым внутрь дома, пахнущего плесенью, идущей от старых книг, прогнившей древесиной и многими годами запустения. Был здесь и другой запах – химический, который казался Барскому странно знакомым, хотя он не мог его определить.

– Сюда, пожалуйста.

Крюков открыл еще одну дверь направо от холла и провел гостя в нее. Попав в комнату, Барский с минуту стоял неподвижно и оглядывался, так как и комната эта тоже чем-то напоминала ночной кошмар. Большая и довольно хорошо спроектированная, вероятно, как гостиная, она вряд ли понравилась бы сейчас своему создателю. Вместо занавесей окна покрывала мешковина, и повсюду лежали пыль и паутина. На полу тускло горели пружины старой самодельной электроплитки, а вокруг, лежали, стояли и валялись компьютеры – десятки компьютеров. Мониторы были разбросаны в беспорядке – на полках, на полу, некоторые висели в воздухе на шпагате, другие на кронштейнах. Почти все они работали. И в каждом из них кого-то убивали. В одном зубастые нелюди испускали клубы пламени, в другом – злобные роботы стреляли электрическими разрядами, в третьем – тяжело ковыляя и опираясь на хвост, наступал тиранозавр, в четвертом заходил в пике боевой вертолет, в пятом волшебник насылал на путника порчу, и путник превращался в скелет и рассыпался в прах.

Барский подумал, что на поддержание в рабочем состоянии такого количества компьютеров и мониторов требуется, наверное колоссальное количество электроэнергии.

В углу комнаты были сложены книги, сотни книг. Некоторые из них были на полках, другие – на столе, но большинство лежали грудами на линолеумном полу. Две, три стопки почти достигали потолка. Когда он двинулся вперед, Барский увидел хмуро рассматривающую его мышь. Она сидела на столе и без всякого страха таращилась на него из-за тома в кожаном переплете.