Александра Мадунц - Убийство в закрытой комнате. Сборник рассказов

Кто-то двинулся вперед, раздвигая толпу, кто-то движется рядом, не на одной линии, а чуть поотстав, и что-то тихо говорит, сверяясь с записной книжкой. Наверное, напоминают начальству имена вдовы и родственников.

Алик хотел уже выйти из зала, но тут заметил, как в нем появился Игорь Протасов. Бедняга пал совсем низко, его даже не пригласили в комитет по организации похорон, он идет в общем потоке посетителей.

На лице Протасова была написана вселенская скорбь — не по поводу гибели человека. Игорь Андреевич, похоже, оплакивает свои перспективы. И даже в слабом освещении зала видно, что прошлые сутки он свои перспективы еще и поминал.

Протасов сунулся было к сцене, но обнаружил, что там как раз первые лица города и области выражают соболезнования родным покойного. Даже тут Протасову не повезло, посочувствовал Алик. Теперь нужно или ждать, пока чиновники покинут сцену, или отступить из зала, чтобы не чувствовать себя совсем уж обиженным.

Протасов повернулся и пошел к выходу.

В вестибюле его перехватил Алик.

— Привет! — сказал он.

— Привет, — тускло ответил Протасов, — Видел?

— Губернатора?

— Мэра. Вот ведь тварь! Мотал жилы из шефа, сука! Это ж он наезды на рынок устраивал, я-то знаю! Он… Шеф мне так и сказал, что схлестнется еще с этим уродом. Только вот не схлестнулись, не успели…

— Несчастный случай, — сказал Алик.

Не спросил и не утверждал, просто произнес фразу.

— Несчастный, — кивнул Протасов. — Гребаный, блин, несчастный случай…

Протасов оглянулся с тоской во взоре.

— Коньячку? — предложил Алик.

— У тебя есть? — оживился Протасов.

— У меня — нет, но вот там, в кафе… Я угощаю.

От халявы Протасов никогда не отказывался.

— Соточку, — сказал в кафе Алик.

— Соточку, — согласился Протасов, хотя по глазам было видно, что стакан коньяка тут был бы в самый раз.

Кафе «Айсберг» было удобно расположено, как раз напротив оперного тетра — далеко идти не пришлось. Себе Алик заказал чашку кофе. Варили тут его плохо, но все-таки варили, а не колотили из растворимого.

— Ну, земля ему пухом, — провозгласил Протасов и осушил емкость. — Царство небесное…

— А ты когда узнал о смерти? — спросил Алик.

Он прекрасно помнил, что, судя по записи, Протасов крутился возле кабинета, и это значило, что и в момент смерти работодателя он находился рядом. Но начать разговор как-то нужно. И правильно было дать возможность Протасову вспомнить, как близок он был к живому Ларенко, и как нечеловечески несправедливо обошлись с ним родственники покойного.

— Там я и узнал. В самый момент, можно сказать. Шеф назначил разговор. Представляешь — про телевизионную студию говорили. Я даже смету подготовил: что нужно для закупки оборудования, для работников. Ларенко ведь вышку купил. Радиовышку, сам собирался вещать на Город, мимо этих козлов из области. А особенно этого… — Протасов махнул рукой в сторону оперного театра. — Ну ты понял.

— Прямо в самый момент… — покачал головой Алик, — Значит, мог выстрел услышать?

— Не мог. Там такие двери… Диана музыку включила… Да и народу там было, все болтали…

— Много народу?

— Сам смотри — Диана, я, водитель, он всегда там сидит, Скорик…

— Это кто?

— Охранник, Васька Скорик.

— Это он карабин отнес?

— Он всегда оружие шефу таскал. — Протасов задумчиво повертел в руках бокал.

— Повторишь? — предложил Алик, пытаясь мысленно подсчитать, на сколько порций у него хватит денег.

— Можно, — вздохнул Протасов.

Алик сходил и принес еще коньяку.

— То есть охранник принес карабин, вышел и все время сидел в приемной? — подождав, когда Протасов приговорит коньяк, спросил Алик, — Его теперь, наверное, затаскают по допросам…

— Это с чего?

— Ну последний, кто видел шефа живым… Разговаривал с ним…

— Видел — да, а разговаривал — нет. С шефом последней Диана разговаривала, по селектору. Спрашивала, кофе нести или не нужно. Шеф сказал, что не нужно. А через полчаса его нашли мертвым… Такие дела…

— Такие дела… — повторил Алик.

Вот так рушатся версии. Красивые версии, логичные версии. Алиби хотел? Так вот тебе алиби!

За полчаса до того, как нашли тело, это получается в двенадцать пятнадцать… И это через полчаса после того, как охранник занес в кабинет карабин.

Выходит, что действительно был прав Гринчук. Совершенно прав.

— Ладно, — вставая, сказал Алик, — Пока. Мне пора.

— Уже уходишь? — печально спросил Протасов, посмотрев в свой пустой бокал.

— Ага, мне нужно, — Алик даже руку пожимать не стал, быстро вышел из кафе.

Все.

Итог истории подведен, ловить тут больше нечего.

Несчастный случай есть несчастный случай, и ничего тут не поделаешь.

Алик двинулся было к метро, но увидел, что из оперного театра выносят гроб.

Сперва шла вдова с детьми и внуками, рядом с ними — крупный парень лет тридцати, спортивного типа. Заплаканная девушка лет двадцати пяти постоянно вытирала глаза и сморкалась в платок.

Кажется, это была секретарша, Диана, о которой говорил Протасов. А спортивный парень — его Алик напрочь не помнил — наверное, охранник. Тот, что принес карабин, Скорик. Или кто-то другой из охраны.

Вот он что-то сказал брату покойного, тот оглянулся, кивнул и что-то ответил.

Ладно, в последний путь Ларенко проводят без моего участия, подумал Алик. Печально, конечно, но никто ему не виноват. С оружием нужно обходиться осторожно. Как верно говаривал старшина роты, когда Алик служил срочную, палка и та один раз в год стреляет. Банально, но верно.

Жизнь продолжается, нужно работать, а значит, предстоит Алику сегодня встреча с Вадимом, его армейским источником. Обещал Вадик поделиться информацией о новой оборонной стратегии родного государства.

Обещал и поделился.

Вадик сунул Алику папочку с бумагами, попрощался и двинулся обратно на службу.

— Там к тебе заходил милиционер, — сказал Алик, — Ты извини…

— Кто заходил? — спросил Вадим.

— Мент. Гринчук. Или не заходил?

— Никто не заходил. А должен был?

— Должен был. Если зайдет, поговори. Он позвонит сперва…

— Лады.

Значит, не заходил и не звонил, подумал Алик. А ведь вроде торопился и очень хотел. Странно. Позавчера вечером дома сидел, между прочим… Его дело. Воспользовался он номером телефона или не воспользовался, а все равно должен. Сам такие правила установил, вот пусть и выполняет.

День в результате получился странный. Такой насыщенный, каким давно не был. Настолько насыщенный, что Алик даже смог не вспоминать про белую обезьяну. Или медведя — он все время путал.

Выбросил смерть Ларенко из головы. Напрочь. Несчастный случай. Если бы ему сейчас даже денег предложили за статью с версией о самоубийстве или там о таинственном убийстве, то Алик послал бы заказчика с ходу, даже не задумываясь над размером гонорара.