Александра Мадунц - Убийство в закрытой комнате. Сборник рассказов

Алик старательно дышал. Было больно, в горле что-то хрипело и резало. В ногах вдруг зашевелились иголки — сотни, тысячи иголок. Иголки двигались, разрывая плоть. Больно, очень больно.

Послышались шаги.

Это не тот, кто привязывал Алика. Это шел человек уверенный, имеющий право.

— Добрый… добрый вечер, — прошептал Алик.

— Даже так? — удивился подошедший. — Добрый?

— Конечно… Могли же просто голову проломить у подъезда… Если бы хотели. А тут просто стукнули… привезли… очень добрый вечер… Поболтать захотели?

— Неплохо, — сказал мужчина, — Совсем неплохо. Я ожидал худшего…

— А я… я вообще ни хрена не ожидал… Вы по поводу Ларенко?

— И снова — пять баллов.

Алик почувствовал, как повязку на его глазах потащили вверх.

— А может, не надо? — успел спросить Алик. — Я вас пока не видел, больше шансов уцелеть…

— Ничего. Будем считать, что она — условность. — Повязка исчезла.

Алик зажмурился, боясь, что свет ударит по сетчатке. Медленно приоткрыл глаза. Вокруг был полумрак. Пахло сыростью, цементом, горелой бумагой.

Перед Аликом стоял Александр Николаевич Ларенко, капитан милиции. Стоял и рассматривал Алика, как какую-то диковинку.

— Нравлюсь? — спросил Алик.

— Лицо мы все-таки немного повредили… — задумчиво протянул капитан. — И ведь просил, предупреждал… Чтобы без увечий.

— В открытом гробу хоронить планируете? — осведомился Алик.

Он не боялся. Вот совершенно не боялся. И сам был этому несказанно удивлен. Был уверен, все время был уверен, что в случае опасности испугается и все такое… Бывшая регулярно именовала его тряпкой, не способной на мужские поступки. А тут… Тут даже какой-то азарт появился, кураж…

А наплевать ему на то, что этот капитан его может на куски порвать. Наплевать — за что он сюда приказал притащить. Наплевать! Важно было только с вызовом смотреть ему в глаза и плюнуть в них, когда появится такая возможность.

Во рту вот только все пересохло — жаль. Атак бы плюнул. Вот честное и благородное слово — точно плюнул бы…

— Почему решили, что вас привезли из-за брата? — спросил капитан.

— А из-за кого? Больше как бы и не на что грешить… Меня Юрка подставил?

— Кто?

— Бросьте, товарищ капитан! Гринчук меня подставил, Юрий Иванович? Приятель ваш?

— Можно и так сказать, — медленно кивнул капитан.

— Вот ведь сволочь… — попытался улыбнуться Алик. — А ведь сколько притворялся порядочным человеком…

— Кто вас привез? — спросил капитан.

— Тест устраиваем?

— В том числе.

Алик задумался на минуту.

Значит, что-то не так с этой смертью… Что-то в ней не так…

— Александр Николаевич! — прозвучало слева.

Алик повернул голову и присвистнул. Скорик,

охранник покойного Валентина Николаевича. Кажется, нашел нового хозяина. Быстро.

— Что, Василий? — спросил капитан.

— Машину отгонять?

— Отгоняй. И посмотри снаружи, пока мы пообщаемся…

— Да что с ним общаться? — Скорик вдруг оказался возле Алика и коротко, без замаха, ударил под дых. — Ну какого беса он лезет в семейное дело? Какого? Сказано же ему было — отцепиться и не беспокоить Анну Ивановну. Ей и так сейчас плохо, а он…

Напрасно он так близко подошел. Алик как раз накопил слюны на один плевок. Тут же и потратил.

— Ах ты тварь! — Скорик замахнулся, но капитан успел перехватить его руку.

— Нам нужно поговорить…

— Нечего с ним… Я его тут на куски порву — и всех разговоров. Ненавижу журналюг, особенно любопытных. А Протасов сказал, что этот въедливый… Вот мы его и…

— Пойди к машине, Скорик. — В голосе капитана прозвучал металл и обещание больших неприятностей, если тот не послушает. — Я позову, если понадобишься…

Скорик ощерился, как волк, и вышел.

— Где мы? — спросил Алик.

— Какой-то заброшенный цех в лесу, — пожал плечами капитан. — Какая разница?

— Никакой… Так, разговор поддержать.

— Почему вы стали расспрашивать Протасова?

— А он сразу побежал стучать?

— Сразу. Он надеется вернуться к кормушке, — сказал капитан. — Так почему продолжали расспрашивать?

— А вам разве Гринчук не сказал?

— Юра сказал, что у вас появилась версия… И что по этой причине вы нам не подходите…

— Для чего не подхожу?

Капитан сделал несколько шагов, четко опуская подошвы ботинок на цементный пол. Словно маршировал. Три шага влево, четкий поворот, три шага вправо. Остановился напротив Алика:

— То есть вы решили, что охранник убил моего брата? Так?

— Я не знал тогда, что у него есть алиби.

— Да… — сказал капитан, — Оно у него есть, никуда от этого не денешься. В приемной было почти десять человек, когда Диана разговаривала с братом по селектору. И каждый подтвердил, что да, разговаривала… Каждый.

— Алиби, — повторил Алик.

— Вы знаете, что такое селектор? — спросил капитан.

— Такая штука, по которой разговаривают. А что?

— Громкая такая, да? — уточнил младший Ларенко. — Да.

— Вот все в этом уверены. Только разговаривала Диана не по громкой связи, а через трубку. Это что-то меняет?

Алик поморщился, пошевелил плечами. Руки затекли, ноги болели. А тут еще вопросы задают…

— Если ей позвонил Ларенко, то не меняет…

— А если, — сказал капитан, — она позвонила? Ско-рик хотел сходить на рынок, попросил узнать, как скоро понадобится шефу. Она не пользовалась громкой связью.

— И алиби нет, — усмехнулся Алик. — А есть соучастник. Да?

Капитан молча смотрел на него, словно приглашая высказаться.

— Значит, шеф традиционно хочет почистить карабин, Скорик дожидается вызова, берет оружие, в тамбуре его заряжает и входит в кабинет. Ларенко даже понять ничего не успевает, охранник приставляет ему к груди «сайгу» и жмет на спуск. Кладет карабин и выходит, — Алик чуть не засмеялся, но не смог — закашлялся.

Капитан терпеливо ждал.

— Значит, убил, вышел, сел на диван. Шефа никто не беспокоил. Он не любил, когда его отвлекают по пустякам. Скорик сидел и ждал. Слишком торопиться не стоило, но и терять время было нельзя… Они договорились с секретаршей. Скорик попросил позвонить, она поговорила с пустой телефонной трубкой… Все слышали разговор, но не видели пульта селектора. А там огонек не горел… Слушайте, секретарша с охранником небось еще и не дружат друг с другом?

— Ненавидят друг друга. У них было что-то вроде романа, но потом не сложилось. Ссора, аборт, скандал… Любовь ушла, оставив кристально чистую ненависть. Они не могли сговориться. Никто в это не поверил бы.

— Значит, кто-то с ними договорился по отдельности… Скажите, Александр Николаевич, а вы в завещании значитесь? Вам большой кусок перепадает?

Недобрая усмешка появилась на лице капитана.

— Что молчите? Или вы, или жена, или дети… Семейное дело. Охранник и секретарша выгоды от смерти работодателя не получили. Только аккордная плата. Гонорар. Все ведь логично — покойник был человеком негибким, нажил себе неприятелей. Чем бы все это закончилось? Разборкой? А у нас ведь люди какие — если разойдутся, то на одном покойнике не остановятся. И жена пойдет в дело, и дети, и внуки… Не так? Это мы пытаемся прикидываться почти европейцами, а на самом деле… — Алик сплюнул себе под ноги, — Как акулы… Запахнет кровью — начинаем рвать все подряд, своих, чужих… Значит, охранник убил, секретарша подтвердила его алиби. Версия — самоубийство. Но вас это тоже не устраивает: поиск виноватых — всякое возможно, вплоть до ссоры с влиятельными людьми. И тут появляетесь вы — благородный, умный. Вы не себя выгораживаете, а семью спасаете от позора. Суицид — некрасиво. Лучше — несчастный случай. Несчастный случай все решает. Меня вон Юрка Гринчук почти убедил, что другого варианта нет. Почти убедил…