Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

— Ну, думаю, тут ты несколько преувеличил, — заметил Эллери.

— К этому мы еще вернемся. Здание представляет собой одну из черт знает скольких резиденций, которые братья — особенно Нино — имеют по всему свету. Но дом «99-Ист», как его называет Импортуна, кажется, самая главная из них. Оттуда братья управляют концерном — во всяком случае, его американской ветвью.

— У них что, нет специального офиса?

— Офиса? Да у них несметное множество офисов! Но самые главные решения принимаются в доме «99-Ист». Вот так-то, Эллери. А теперь, если перейти к убийству…

При этом магическом слове ноздри Эллери сразу нервно затрепетали.

— Ты не мог бы мне сказать для начала, кого убили? Как? Где?

— Имей терпение хоть на минуту, мальчик мой. Дом распределен между братьями следующим образом. Нино живет на самом верху, в пентхаузе. Его братья Марко и Джулио живут в апартаментах самого верхнего этажа, прямо под ним. На этом этаже две роскошные квартиры огромных размеров. Ты ведь знаешь эти чопорные старые дома. На всех трех братьев один личный секретарь, некий малый по фамилии Эннис, Питер Эппис. Хорошо выглядит, по-видимому, весьма умен, иначе не держали бы его на таком месте…

— Личный секретарь может иметь необычайно большое значение. Каков круг обязанностей у этого Энниса?

— Главным образом он занимается личными делами братьев, как утверждает, хотя я не понимаю, как его можно держать в неведении относительно всех сделок, которыми братья руководят прямо из своей квартиры. Во всяком случае, сегодня ранним утром…

— Все братья женаты?

— Только Нино. Двое других — холостяки. Ты мне позволишь, наконец, перейти к убийству или нет?

— Я уже весь обратился в слух.

— Когда сегодня утром Эннис пришел на работу, он, как обычно, прошел по апартаментам всех трех братьев, чтобы оговорить с ними, как ему распределить свой день. Он и нашел Джулио, самого младшего брата, мертвым. Мертвее не бывает.

— Где он его обнаружил?

— В апартаментах, которые тот занимал, в библиотеке. Ему размозжили голову. Ударили, видимо, только раз, но что за удар, ты бы видел! Мозги — в кашу. По крайней мере, с одной стороны. Ужасное убийство, Эллери. А если учесть, что убитый принадлежит к династии Импортуны, то дело обещает быть щекотливым. Уже пошла волна паники…

Инспектор Квин отхлебнул из бокала.

— Какая волна?

— Ты что, не слышал сообщений по радио?

— Я уже целую неделю его не включаю. Что там случилось?

— Убийство Джулио Импортунато потрясло весь рынок акций. И не только Уолл-стрит, но и финансовые рынки всей Европы. Это было первое последствие убийства. Второе последствие — лихорадочная активность шефа полиции. Он взял в оборот всех, кто ведет следствие, да еще мэр добавил жару, оба мотают нам нервы, требуя закончить это дело как можно скорее. Мне не повезло, я оказался среди тех несчастных, кому поручено расследование этого дела.

— Черт подери! — Эллери сурово посмотрел на свою строптивую пишущую машинку. — И что же?

— В общем, я сейчас тебе рассказал все это и подумал — а чем ты мне, собственно, сможешь помочь? Нет, все без толку, Эллери. Давай занимайся своими делами. — Инспектор поднялся и собрался было уйти, но сделал это достаточно театрально. — Я уж как-нибудь справлюсь сам.

— Ты и в самом деле невероятно действуешь мне на нервы, — сердито воскликнул Эллери. — Что значит: все без толку? Я и в самом деле не в состоянии помочь, пока ты держишь меня на голодном пайке, и не даешь никакой информации. Есть улики?

— Конечно, есть. По крайней мере, две. — Инспектор вернулся на диван. — Собственно, обе однозначно указывают на убийцу.

— В самом деле? И на кого же?

— На Марко.

— На его брата?

— Именно.

— Так в чем же тогда проблема? Я не понимаю, папа, ты ведешь себя так, будто зашел в тупик, и тут же говоришь, что есть улики, которые однозначно доказывают, что убийца — брат.

— Точно.

— Но ради всего святого, что это за улики?

— Абсолютно достоверные. Совершенно стопроцентные. Даже, я бы сказал, старомодные. Такие встречаются скорее в ваших криминальных романах, чем в реальной жизни.

— Ну хорошо, тебе уже удалось пробудить во мне просто жгучий интерес, — воскликнул Эллери с яростью в голосе. — Хватит интриговать, переходи к делу! Что это еще за неопровержимые старомодные улики?

— В библиотеке все перевернуто так, будто там шла ожесточенная борьба. Даже валялся нож. Правда, прекрасно? Мы также нашли на месте преступления пуговицу…

— Какую пуговицу?

— Из чистого золота. С монограммой М. И.

— Марко Импортунато?

— Да. На ней даже остались нитки. Это улика номер один.

— Пуговица… — повторил Эллери. — Фи, пуговицы убийцы на месте преступления уже давно вышли из моды. А другая улика?

— Еще более несовременная.

— Что?

— След ноги, — ответил инспектор Квин.

— След ноги? Голой ноги?

— Нет. Отпечаток мужского ботинка.

— Где он был обнаружен?

— На месте преступления, в библиотеке убитого.

— Но… Вы уже определили, что это след ноги Марко?

— Точно.

— Надо же — пуговица и след ноги! — поцокал языком Эллери. — И это в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году! Ну что ж, бывает всякое. Но если все так ясно, что же тебя тревожит, папа?

— Не так уж тут все и ясно.

— Но ты же вроде сказал…

— Я сказал тебе, что дело очень запутанное.

— Почему же запутанное? Из-за чего?

Старик поставил пустой стакан на пол, у самых своих ног. Как видно, чтобы легче было его опрокинуть. Эллери с недоверием следил за его манипуляциями.

— Мне жаль, что я затеял все это, — уже искренне сказал его отец и поднялся. — Давай забудем обо всем этом, мальчик мой. То есть я хочу сказать, забудь ты.

— Вот уж спасибо, так спасибо. Как же я теперь забуду! Это наверняка один из крайне запутанных случаев, которые на вид кажутся совершенно простыми, а потому…

— А потому? — нетерпеливо подхватил инспектор.

— А потому я уже чувствую, что меня, к сожалению, неотвратимо свалит моя старая кишечная лихорадка. Ты ведь знаешь, отец, это последствия ужасного ранения, когда, я получил пулю из афганской винтовки, которая в битве при Мэйванде попала мне в шейную артерию и раздробила плечо.

— Постой, постой, какое плечо? Какая еще пуля тебе попала в артерию? В каком таком сражении?

— По всем вышеперечисленным причинам я, к сожалению, буду вынужден сообщить своим издателям, что состояние здоровья не позволяет мне сдать книгу в срок. Да и какая, собственно, разница. В их каталоге новинок она все равно затеряется. Ни один издатель никогда не ценит по достоинству автора детективов — за исключением тех случаев, когда кладет себе в карман прибыль от его презренных сочинений. Мы — пролетарии литературы.