Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале

Сергей печально усмехнулся, отрицательно покачал головой:

– Нет, не хочу. И не могу… Моя дочь сейчас одна. Без отца и без матери.

– Что с матерью? – Глаза Нины расширились.

– В тюрьме. Она убила человека.

– Боже… – прикрыла она рот ладошкой и повторила: – Боже… А девочка?

– Она в надежном месте. Пока в надежном. Поэтому, сама понимаешь. Кроме того, уйма всяких дел, проблем… Очень много дел, Нина.

– Понимаю, – тихо произнесла она. – Я тебя понимаю. Прости.

Грязнов и Виктор Сергеевич встретились в закрытом стеклянном павильоне Ботанического сада. Ходили туда-обратно по довольно длинной аллее, негромко разговаривали.

– Ваш король оказался не только дутым, но и битым, – сказал Грязнов.

– С чего вы взяли, что он мой? – спросил Виктор Сергеевич.

Тот улыбнулся:

– Разведка донесла.

– Меняйте разведчиков, дорогой… Их тоже следует иногда отправлять на заслуженный отдых.

– Мы с вами давно уже не мальчики, и довольно болтаться в качестве бесплатного приложения то возле одного проходимца, то возле другого. Еще год-два, и мы с вами рискуем превратиться в анекдотические фигуры: пены много, а осадка – ноль… Я предлагаю объединиться, как в лучшие времена, и поработать на наиболее очевидную фигуру. И в итоге победить!

– Вы имеете в виду…

– Да, я имею в виду Маргеладзе, – не дал закончить мысль собеседнику Грязнов. – По моему анализу, он более перспективен.

– В чем?

– В наших интересах. Во-первых, он более глуп и амбициозен, чем Кузьмичев. Во-вторых, его слишком плотно взяло в кольцо «кавказское окружение». И иметь рядом хотя бы пару славянских лиц для него было бы благом. И третье… – Грязнов помолчал, взвешивая это «в-третьих». – Как ни странно, его проще убрать.

– Вы хотели сказать, отодвинуть?

– Именно убрать. Я имел возможность последнее время понаблюдать за стилем его работы и вдруг обнаружил, что самое ближайшее окружение – даже родственники! – просто ненавидят его. За деспотизм, жадность, непредсказуемость, жестокость.

– Любопытное наблюдение, – усмехнулся Виктор Сергеевич. – Убрать… А что потом?

– Свято место пусто не бывает. Найдем замену. Хотя бы новое лицо в его окружении – племянник по имени Шалва. Абсолютное дитя гор, но по стремлению к власти переплюнет даже собственного дядю. Вахтанг, кстати, чувствует это и держит его в черном теле.

– Крайне любопытно и неожиданно, – повторил Виктор Сергеевич. – Надо думать.

– Думать некогда. Времени в обрез, – сказал Грязнов.

– Вы собираетесь умереть?

– Тьфу-тьфу, типун вам на язык… Я еще послужу нашей России. Кстати, – он вопросительно посмотрел на Виктора Сергеевича, – как вы вообще относитесь к такому понятию, как патриотизм?

– Замечательно отношусь! – улыбнулся тот.

– Ответ не только банальный, но и в какой-то степени оскорбительный. К патриотизму нельзя относиться замечательно. Надо быть или патриотом, или тварью.

– Что это вы так решительно? – покосился на Грязнова Виктор Сергеевич.

– А без решительности сейчас невозможно! Вам не надоело наше малодушие, нелюбовь к народу, к корням, традициям?! Разве это нормально, что мы не можем вслух и с гордостью сказать – я русский! Мы стесняемся… нет, боимся своей национальности! И в этом смысле мы ведем себя по-скотски. Неважно, что пьем, что едим, на каком языке говорим! Все равно – нас подоят и под нож! Вот что такое сегодня наш «замечательный патриотизм».

– Мне нравится ваша позиция, – серьезно заключил Виктор Сергеевич. – Я ее во многом разделяю.

– Я на это и рассчитывал. Спасибо. Поэтому у меня к вам будет отдельный и очень серьезный разговор… Кстати, подобную позицию разделяют многие видные люди России. В частности, губернатор Сибирска. Не хотите туда смотаться, а заодно и прощупать ситуацию с тем алюминием?

Собеседник хохотнул:

– Хотите, чтобы и мое тело искали в мутных водах Иртыша?

Грязнов как-то удивленно посмотрел на него:

– С чего вы взяли, что тело пропавшего надо искать именно в мутных водах?

– Это я так, к слову. Такова, к сожалению, традиция местных мафиози.

– Видимо, да. Видимо, именно традиция, – задумчиво произнес Петр Петрович.

Костя и Антон Крюков сидели на берегу речки, хлебали из мисок свежую, только что приготовленную уху, запивали ее пивом прямо из бутылок.

Костя оброс бороденкой, еще больше похудел, одежонка на нем была мятая, пообносившаяся.

– Ну хорошо, – сказал Антон, – давай, парень, начистоту… Ты почти неделю живешь у меня. Правильно? Однако, кто ты и за что тобой хотели покормить рыбок, я так и не знаю.

– Точно так же, как и я не в курсе, почему ты живешь в тайге, ни с кем не общаешься, никого не хочешь видеть, – улыбнулся Костя.

– А почему я должен тебе доверять?

– А почему я?

– Хотя бы потому, что я тебя спас.

– Оклемаюсь – отблагодарю.

– Бабками?

– Как скажешь.

– Болт я забил на твои бабки, понял? У меня с бабками порядок. Мне главнее отношения. Вот ты мне по душе, а все остальное – в прикид… Тебя как зовут по-настоящему? Ты ведь явно не байдарочник и не заблудившийся. Я же видел ошметки мешка вокруг твоей шеи. С таким ожерельем, как правило, люди не выныривают… Говори! Мне ведь тоже есть что рассказать.

– Ты говори.

Антон сделал пару глотков из бутылки, вытер губы рукавом.

– Хорошо… Меня крепко подставили на бабки. Кинули! Свои же кинули. Я был одним из тех, кто первыми разруливали кооперативное движение. Помнишь такое? Самым богатым мужиком в крае был. И самым авторитетным. А потом пришли к бизнесу отморозки… Братки стали наезжать, волынами размахивать, долю требовать. Пришлось делать ноги, отсиживаться здесь… Вот и вся история.

– И долго еще отсиживаться?

– Не уверен. Во-первых, закисаю. Сам себе противен. А во-вторых, жизнь проходит боком. Надо выкарабкиваться. Вернуться к тем сукам, которые загнали сюда. А я вернусь… так вернусь, мало не покажется.

– Значит, ты крутой? – не без насмешки спросил Костя.

– Бывший крутой, с которого выпустили воздушок. Как говорится, был бугор, а стала куча. Но будет бугор, парень!

Костя подлил в миску ухи.

– Знаешь, Антон, а ведь мы с тобой одного поля ягоды.

– Иди ты! – обрадовался тот.

– Честно.

– Тебя тоже кинули?

– На дно речное.

– Это я знаю. За что?

– Хотел цапнуть кусок чужого пирога.

– О, малыш… – пропел Антон. – За такие дела у нас шею отвинчивают тут же… Какой хоть пирог?

– Алюминиевый.

Крюков чуть не подавился ухой. Ошарашенно вытаращился на новообретенного товарища:

– Шутишь?

– А что? Чему ты удивляешься?

– Что живой.

– Сам не верю. Думаю, я уже в поминальных записочках моих парней.

– А кто ж тебя послал на эту амбразуру?