Джеймс Чейз - Том 13. Положите ее среди лилий. Плоть орхидеи. Ловушка мертвеца

Комната большая и светлая, потолки выкрашены в ослепительно белый цвет. Холодные пластиковые занавески прикрывают окна. Настольная лампа освещает кровать, стоящую рядом с моей.

На кровати сидит человек и читает. У него широкое костлявое лицо с высоким лбом, он похож на студента. Несколько минут я наблюдаю за ним из-под опущенных век, размышляя, кто это и как мы оказались в одной комнате. В книге, которую он читает, есть что-то странное. И когда он переворачивает страницу, я обнаруживаю, что он держит ее вверх ногами.

У меня неясное ощущение того, что я давно нахожусь здесь: может, несколько дней, а может, и недель. Каким-то десятым чувством я понимаю, что нахожусь в больнице, и пытаюсь вспомнить, что же со мной случилось. Потом начинаю думать совсем о другом: почему парень на кровати читает книгу таким оригинальным образом?

Мой сосед молод, ему не более 24 лет или около того. У него редкие, очень длинные волосы и голубые глаза. При свете настольной лампы они кажутся черными дырами… Вдруг я замечаю, что он тоже наблюдает за мной, хотя усиленно делает вид, что читает. Он наблюдает за мной исподлобья, в тот момент, когда переворачивает страницу.

— Вам будет удобнее читать, если вы развернете книгу нормально, — говорю я.

Он поднимает голову и улыбается. Симпатичный юноша, типичный студент.

— Я всегда читаю книги таким образом. Это кажется забавным, но я привык. Как вы себя чувствуете, мистер Сибрайт? Я беспокоился за вас. Как ваша голова?

— Болит, — отвечаю я. — Это больница?

— Ну, не совсем… они называют это заведение больницей.

— Для сумасшедших?

Он улыбается и кивает.

Я закрываю глаза. Думать трудно, но я делаю над собой усилие, пока в ушах не раздается свист резиновой дубинки и вопль Мэрилин.

Лечебница! Я резко сажусь на кровати, но что-то тянет вниз мою левую руку. Я опускаю глаза. На мое левое запястье надет наручник, цепь от которого прикреплена к кровати. Парень с интересом наблюдает за мной.

— Они считают, что так будет безопаснее. Смешно, конечно, но они знают, что делают.

— Да, — соглашаюсь я и ложусь. Придется лежать на спине, как поверженному жуку. — Кто главный в этом заведении?

— Доктор Зальцер, разумеется. Вы не знакомы с ним? Он очарователен и понравится вам.

Ну конечно же, это сумасшедший дом!.. Отличное место, чтобы никто никогда не сумел меня разыскать. Но ведь у мистера Зальцера не сумасшедший дом? Сестра Гарней говорила, что он лечит людей.

— А я слышал, что доктор Зальцер содержит обычную больницу, а не сумасшедший дом. — осторожно говорю я.

— Так оно и есть, — соглашается парень. — Но здесь имеется флигель для психических больных. О нем мало кто знает…

— И мы, стало быть, находимся в этом флигеле?

— Да. Стены обиты мягким материалом, а на вид это самая обычная штукатурка… — Он поворачивается к стене и ударяет по ней кулаком. Ни малейшего звука. — Резина, я думаю. Кстати, меня зовут Дункан Хоппер. Вы могли слышать о моем отце, Дуайте Хоппере.

— Мэллой, — представляюсь я. — Вик Мэллой.

Он склоняет голову набок и пристально смотрит на меня.

— Кто вы?

— Мэллой.

— Вы уверены? — он лукаво улыбается. — А он сказал, что вас зовут Эдмонд Сибрайт.

— Нет, я Мэллой, — повторяю я и снова чувствую себя перевернутым жуком.

— Понимаю. Вы не будете возражать, если я буду называть вас Сибрайтом? Эта фамилия записана во всех ваших документах. Я это знаю, потому что попросил Блэнда дать мне на них взглянуть. Там написано, что у вас маниакально-депрессивный психоз. Вы знаете, что это такое?

Я вдруг чувствую во рту ужасную сухость.

— Как вы сказали?

— Маниакально-депрессивный психоз. Осмелюсь сказать, что это ерунда.

Я никак не могу успокоиться и трезво обдумать свое положение.

— Блэнд утверждает, что я — параноик, но это чепуха. Поэтому он принес мне эту книгу. В ней описана паранойя. — Он барабанит пальцами по столу. — У вас бывают галлюцинации?

Я говорю, что нет.

— Странно, — замечает он.

— Это как раз не странно, — медленно и отчетливо говорю я. — Моя фамилия действительно Мэллой.

— Понимаю, — он открывает книгу и начинает перелистывать страницы. — Но если вы не Сибрайт, почему вы здесь?

— Это длинная история… — Мне кажется крайне важным заставить этого парня поверить мне, и я продолжаю: — Я нечто вроде частного детектива и занимался одним делом. Я обнаружил, что доктор Зальцер повинен в смерти одной девушки, Мэри Дрю. — На его лице я вижу недоверие. Паника охватывает меня. Я не знаю, что говорить дальше.

— Доктор Зальцер? — улыбается он. — Убийство?.. А вы, значит, детектив? Это интересно!

— Послушай, парень, — я приподнимаюсь на постели. — Я знаю, что ты думаешь. Ты считаешь меня сумасшедшим, не так ли?

— Что вы, мистер Сибрайт! — мягко говорит он. — Я ничего подобного не думаю. Знаю, что вы нездоровы, но не безумны. Это точно.

Я облизываю пересохшие губы.

— Вы уверены в этом?

— Конечно.

Но по его лукавому взгляду я понимаю, что он говорит неправду.

Прикрывшись простыней, я возился с наручником. Если бы я от него избавился, ничто, даже автоматы, не помешали бы мне удрать. Но наручник цепко держал мое запястье.

— Какой сегодня день? — поинтересовался я.

Хоппер открыл ящик ночного столика и достал календарь.

— 29 июля. Завтра ровно три года, как я здесь.

Но я не слушал его. Мне пришлось здорово поломать голову, прежде чем я вспомнил, что, когда Мэрилин увозила меня к себе, было 24-е. Пять дней! Паула и Керман наверняка ищут меня. Догадаются ли они заглянуть сюда? Но даже если это придет им в голову, смогут ли они разыскать меня здесь? Ведь Зальцер находится под защитой Брендона, а тот не станет слушать моих помощников. Шансов на то, что меня здесь найдут, — ни-ка-ких! Молодец Шеррил, придумал кое-что надежнее убийства. Но уж Зальцер-то не остановится перед у бийством. Ты влип, Вик! Но пока у тебя есть глаза, рот и уши, ты должен что-то делать. Паула и Керман вытащат тебя отсюда. Надо только ждать.

Внезапно бесшумно растворилась дверь и вошел невысокий темноволосый мужчина. Широкие, как у гориллы, плечи, круглое улыбающееся лицо, надетый поверх костюма белый халат, на ногах ботинки на толстой каучуковой подошве.

— Хэлло, Хоппи, — сказал он и поставил на столик поднос. — Пора баиньки!

Хоппер махнул в сторону моей кровати рукой.

— Мистер Сибрайт уже пришел в себя.

Блэнд — очевидно, это был он — подошел поближе и уставился на меня. Улыбка все еще блуждала на его лице, но зеленоватые глаза излучали ледяной холод.

— Хэлло, бэби, — произнес-он. — Я — Блэнд, я буду тебя лечить.

Я почувствовал, как меня пробирает дрожь, но заставил себя успокоиться.