Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

— Магазин подожгли, — опять совершенно спокойно, утвердительно сказала она.

— Угу…

Тяготеющий к эффектам Медведев сказал, что магазин Камоликова горит как свечка.

Во дворе, где помещался магазин, собрался народ. Во всех окнах пятиэтажного дома, который торцом выходил к пожару, отражалось красное пламя, и казалось, что дом светится изнутри. Разбуженные гулом бегущего огня, жители высыпали на улицу, некоторые пытались своими силами сбить пламя. Но огонь разошелся, и подозрение, что дело не обошлось без поджога, превратилось в уверенность.

Вот засуетились пожарные, всего несколько секунд — и пенные струи вступили в единоборство с пламенем.

Подошел Медведев.

— Вот так, из-за прокуратуры остались без магазина, — проворчал он.

— Почему же из-за прокуратуры?

— Ясное дело, ты их тут проверял, что-то раскапывал, и вот результат. И расследование проводить не надо, хоть сейчас в суд. Говорили же тебе все: «Возьми Камоликова под стражу…» Завтра же арестуй его, теперь посидит лет восемь…

— Почему так много?

— Потому что Уголовный кодекс за такие действия предусматривает наказание до десяти лет лишения свободы.

— Может, ты и прав, но все же надо проверить это как следует. А Камоликова я возьму под стражу, когда сочту это необходимым.

— Тогда я его по подозрению в поджоге задержу хотя бы ненадолго, пока ты раскачаешься. Вот он, кстати, с ведром воды стоит. Что ж, не зря говорят, что преступника тянет на место преступления.

— Если ты это сделаешь, я его выпущу, а у тебя будут неприятности.

— А если он сбежит?

— Не сбежит. Убежать ему сейчас — значит признаться в поджоге. Хотя не исключено, что наш ветеранский костер и навел его на мысль…

— Ты прав, прокурор. — И Медведев ушел, стряхивая с себя копоть.

Пожар погасили быстро, любопытные разошлись, а возле обгорелых головешек Медведев оставил «дневального» — молодого паренька, только что пришедшего из армии и поступившего на службу в милицию.

Сегодня возвращается из отпуска Анатолий Иванович Скворцов — моя «правая рука», старший следователь районной прокуратуры, опытный человек, для которого следственная работа — это то главное, что надо делать в жизни. Я поехал его встречать в аэропорт.

Ехали через необъятные поля. Вдали, в желтеющих волнах пшеницы, показался одинокий, стоящий, словно подбитый зверь, комбайн «Нива». Комбайнер выскочил из кабины, его маленькая фигурка метнулась к дороге. Вот она исчезла в колышущихся колосьях, вот выбирается на дорогу, размахивая руками.

Комбайнер, грязный и заросший, не узнал меня, а скорее всего — никогда не видел.

— До базы подвези, — прохрипел, запыхавшись.

— Что ж, нам по пути. Поехали.

Он закурил и на первом же выдохе пошел морским загибом крыть свое начальство.

— Они же еще в прошлом месяце отрапортовали, что у них сельхозтехника к уборке готова, а вон, гляньте, две межи сделал — масло потекло. Вон дымится…

— А хлеб-то не загорится? — спросил я и подумал, что гасить пожар в поле, наверное, посложнее, чем в райпо…

— Да ты что? Он же не горит, перегрелся только. А вы откуда будете? — спросил парень, переходя на «вы». — Что-то я вас не видел.

— А сегодня в ремсельхозтехнике из начальства есть кто?

— С утра все были, сейчас — не знаю — Парень замолчал, смачно дымя табаком.

— А сигаретку можно? — попросил я.

— Да у меня простые.

— Ничего, и я не золотой.

Покурили. Помолчали. Приехали.

— Можете познакомить меня с заведующим базой? — спросил я, когда мы остановились у ворот наполненного автомобильным ломом двора.

— Да он не будет с вами разговаривать…

Парень достал из кармана смятый рубль и протянул его мне.

— Подождите, — остановил я его, — зайдем вместе.

Он помялся, потом все-таки пошел со мной к кирпичному строению — конторе.

Это была контора той самой районной базы ремсельхозтехники, где раньше работал Полуэктов, которого суд несколько дней назад лишил родительских прав. Я и сам собирался сюда, чтобы на месте выяснить, каким образом было возможно безнаказанное хищение запасных частей. Что это за коллектив, кто им руководит?.. Пока что я видел только подпись завбазой Мухина на очень плохой характеристике Полуэктова.

У конторы толпились одетые в спецовки люди.

— Тромблер давай, переходники, сальники! — слышались крики.

Загорелый человек, элегантно одетый, должно быть главный инженер, прямо с крыльца отвечал, что запасных частей нет.

Мы с комбайнером прошли сквозь строй жаждущих.

— Ты чего, Колька, с начальством теперь ходишь запчасти выбивать? — послышались за нашей спиной насмешливые выкрики.

Это, кажется, про меня. Неужели я похож на начальство?

Мы распахнули дверь. В комнате за письменным столом сидел круглый человек и вытирал пот со лба…

— Вам чего, граждане? Видите, у меня посетитель, я занят!

Действительно, перед столом заведующего стоял сникший человек и держал в руках громоздкий железный предмет. Но я все же ответил:

— Хотим, чтобы выполнили ваши обязательства.

— А вы кто такой будете? — спросил толстяк за столом.

— Прокурор района Нестеров.

Человек, стоявший у стола, вздрогнул и положил на стол тяжелую деталь. А толстяк вскочил, долго изучал подслеповатыми глазами мое удостоверение и наконец произнес:

— Заведующий базой Мухин. А что случилось, товарищ прокурор? И без передышки, почему-то теперь заикаясь, добавил: — Правильно. П-полуэктова арестовали, он мне весь коллектив развалил, никак порядок не наведу… Вот видите, украденные распредвалы возвращаем на базу. По этому поводу хотели бы собрание п-про-вести, сейчас даже можно, в-вы не выступите на нем?

— Позвольте, — запротестовал посетитель. — Как это, возвращаете? Это я, я сам принес распредвал, по собственной инициативе, купив его, между прочим, за двести рублей у жуликов. Но откуда мне было знать, что он с нашей базы? — И он вышел из комнаты.

«Удобная логика… А если б не с нашей базы?» — подумал я, а вслух сказал заведующему:

— О том, выступлю ли я, решим позже. По-моему, негоже в рабочее время собраниями забавляться. Когда хлеб убирать думаете?

Николай, комбайнер, хотел было уйти, но я задержал его за руку.

— Останьтесь, тезка.

Он присел на стул. Заведующий строго посмотрел на комбайнера — тот явно мешал ему — и, снизив голос, еще раз спросил неуверенно:

— Чем же тогда могу быть полезен?

— Товарищ Мухин, вы через вашего сотрудника, ну, того, загорелого, что на крыльце, только что отказали рабочим в запчастях. На каком основании?

— Экономим, товарищ Нестеров.

— Экономия — это похвально, но только тогда, когда исправны машины, а они ведь исправны, судя по вашим отчетам? Весь двор, коридор и кабинет завешаны диаграммами и плакатами о выполнении плана. Вам что же, наплевать на собственное слово или вы не понимаете, что невыполненное обещание деморализует коллектив? Именно ваше невыполненное слово, а вовсе не единичный случай с Полуэктовым. Кстати, случай с Полуэктовым стал возможен под вашим «чутким» руководством…