Картер Браун - Бичеватель

— Спасибо, мистер Холман, — решительно поблагодарила Арлен. — Вам потребовалось всего десять минут, чтобы испортить целый вечер. Я рисовала в воображении нечто уютное и теплое — немного выпивки, немного веселья и только мы вдвоем. — Она хрипло рассмеялась. — Похоже, я лишилась моего по-детски доверчивого ума!

— Все еще впереди, не унывай, — успокоил я. — Если Олтмен сегодня и появится, когда-нибудь он все же уйдет.

— К тому времени мои нервные окончания будут валяться по всему ковру, разорванные на мелкие кусочки, — горько вздохнула Арлен. — Благодарю покорно!

— Сегодня я беседовал с Харви Линдерманом, — сообщил я, и мой голос при этом звучал очень непринужденно. — Он сказал, что одно время ты встречалась с его сыном?

— Да, с Майклом. — Арлен отвечала столь же непринужденно, но не сумела сдержать блеска в глазах.

— По словам старика, он просто зверь.

— Это правда, — тихо сказала Арлен. — Неразборчивый в средствах, безжалостный — он именно такой. Но в Майкле есть великолепное обаяние темной ауры, перед которым за шестьдесят секунд может растаять любая девушка, если только он пожелает! — Ее большой рот искривила горькая усмешка. — Я навсегда запомню Майкла Линдермана как опыт самый необыкновенный!

— Что помешало продолжению этого уникального эксперимента? — спросил я.

— Похоже, я ему наскучила. — Горечь перешла из улыбки в голос. — Пока я воображала, что у нас роман века, он спокойно канул в неизвестность. Ни телефонных звонков, ни даже открытки. Думаю, Майкл просто не верит в прощания. После пары месяцев без единого слова от него даже такая ясноглазая мечтательница, как я, сообразила, что все кончено. Но, — пожала она плечами, — пока это продолжалось, было хорошо.

— А если он вернется? — поинтересовался я. — Что ты почувствуешь тогда?

— Я?.. Трудно сказать. Возможно, магия темной ауры будет действовать снова и снова, но, по крайней мере, на этот раз я хоть знаю, что ненадолго. Глубоко в душе я очень подозреваю, что Майкл пользуется женщинами, как большинство мужчин — бритвенными лезвиями. Когда в четвертый раз лезвие слегка затупится, его выбрасывают и берут новое. — Глаза Арлен сузились, она подозрительно взглянула на меня. — Как это тебе удалось заставить меня разговориться? Может, теперь перейдем к опыту твоей сексуальной жизни? Чтобы все по справедливости!

— Моя сексуальная жизнь сейчас на нуле. — Я печально вздохнул, и мое медленно разворачивающееся хозяйство сочувственно дернулось. — Увы и ах. Я забыт.

Тихий, настойчивый сигнал зуммера прервал Арлен посреди еле сдерживаемого приступа смеха.

— Телефон у ворот! — воскликнула она в отчаянии. — А вдруг это Тео Олтмен?

— Впусти его, — сказал я.

— А если он взбесится?

— Не волнуйся, я натравлю на него мисс Коллинз, — холодно ответил я.

— Так я и поверила! — огрызнулась она.

Через несколько секунд Арлен вернулась в гостиную, подхватила свой бокал и направилась к бару.

— Ворота я открыла, — бросила она через плечо, — и, пока он здесь, больше пальцем не пошевельну. Замру у бара и буду только пить.

— Черт возьми, а мне что делать? — поднимаясь, жалобно спросил я. — Только настроился, и вот, пожалуйста, ты решила напиться.

Арлен бросила на меня презрительный взгляд, от которого по спине пробежали мурашки.

— Не столько напиться, — сказала она хрипло, — просто согреть душу.

Я усмехнулся.

— Так-то лучше.

В гостиную решительным шагом вошел Бичеватель; его полуприкрытые веками серые глаза оценивали ситуацию. Сегодня вечером он надел красно-коричневый костюм, желтую рубашку с соответствующим карманным платком, тщательно измятым для придания ему большей небрежности, и широкий галстук в красно-белую диагональную полоску.

— Все еще орудуете метелкой, Холман? — Он поймал меня на мушку своего массивного крючковатого носа, затем навел по ней глаза. — Удивительно, сколько грязи можно найти в одном месте!

— Что с вами? — спокойно спросил я. — Сломались астрономические часы или?..

— А! Вот и она! — Олтмен перенес внимание на дальний конец гостиной. — Вы знаете, какой я люблю мартини, не так ли?

— Если хотите, — не оборачиваясь, глухо ответила Арлен, — готовьте его сами!

— Пропало чувство гостеприимства? — Он тонко улыбнулся. — Понятно. Треволнения с больным в доме, и Холман все время шныряет под ногами. Как сегодня Флер?

— Примерно так же, как и вчера, — ответил я.

— А вы быстро тут освоились, не так ли? — Тео перевел взгляд на меня, и его полуприкрытые глаза блеснули. — Назначены официальным представителем дома Фалез? Имеете что-нибудь добавить к этому загадочному бюллетеню, Холман? Или я с остальными крестьянами должен ждать, пока завтра утром в десять на воротах повесят королевский указ?

— Сегодня доктор сказал, что она слишком больна и слаба для приема посетителей, — без обиняков объяснил я. — Он говорил то же самое и вчера. Полагаю, вы можете свободно перевести это в формулировку: «Состояние за последние двадцать четыре часа не изменилось».

— Реальность соображений доктора вызывает у меня немалые сомнения, — тихо произнес режиссер. — Может, все это плод воображения Арлен? Или оружие, чтобы помешать мне увидеться со своей бывшей женой?

— Зато мисс Коллинз не создана ничьим воображением. — Я усмехнулся. — Хотите снова попытаться проникнуть, минуя ее, в спальню Флер, ради Бога!

Режиссер упрямо сжал губы.

— Мне нужно выпить. Приехал в это Богом забытое место, исключительно руководствуясь чувством милосердия, и вот получаю отказ в элементарном гостеприимстве. Это невыносимо!

Арлен оторвалась от бара и подошла к нам, с новыми бокалами в обеих руках.

— Бар там, — бросила она, проходя мимо Олтмена. — Пожалуйста, не стесняйтесь, делайте себе любой коктейль, который предпочитаете. — Блондинка подошла к кушетке и села. — Вчера вечером вы напугали меня, мистер Олтмен, — бесстрастно сказала она. — Вы обвинили меня во лжи, а я говорила истинную правду. И сделала бы почти все, что ни попросите, из страха перед насилием. Но это вчера, а сегодня я вас больше не боюсь. Так что идите и смешивайте свой мартини!

— Глупое недоразумение. — Режиссер бросил на меня быстрый взгляд. — Слышали о нем, Холман?

— Слышал.

— Пожалуй, смешаю стаканчик. Признаюсь, вчера я встревожился, поскольку Арлен отрицала, что звонила мне днем, — монотонно продолжал он, занимаясь приготовлением мартини. — Многовато для одного раза. Совершенно неожиданная реакция Арлен на мой приезд, почти высокомерный отказ сиделки пропустить меня к Флер… И ваше внезапное появление показалось мне слишком своевременным, Холман. Поэтому, — он осторожно направился назад, балансируя с бокалом в одной руке, — если я действовал подозрительным образом, это, по крайней мере, объяснимо. Согласны?