Картер Браун - Бичеватель

— Только если был уверен в проигрыше, — сказал я. — Больше не могу позволить себе выигрывать. Слишком дорого.

Через минуту я вошел в просторный офис на десятом этаже и нашел поджидающего меня Денниса Строберга. Он исполнил вежливый ритуал приветствия, затем дождался, пока я удобно устроюсь в одном из кожаных кресел, и только потом сел напротив, продемонстрировав невеликое искусство, как закурить сигару должным образом. На протяжении всего рассказа о Шоне Монахане, который закончился тем, что я нашел труп фотографа в его квартире, лицо Строберга сохраняло полную неподвижность. В надежде, что он заметит пропущенный мною след, я привел все подробности, включая мои дурацкие угрозы и запугивание Монахана.

— Связать фотографа с Майклом и Шоном — очень неглупо, — сказал он после того, как я закончил. — Особенно когда вы оказались правы, мистер Холман.

— Догадка. — Я пожал плечами. — Чистое везение, что она подтвердилась. Окажись Майкл Линдерман дома, все могло повернуться по-другому.

Строберг кивнул.

— Склонен с вами согласиться. — Дымок сигары все еще поднимался по прямой линии к потолку. — Думаете, фотографа убил кто-то из них — или оба?

— Возможно, — сказал я. — Единственный способ выяснить — потрясти Майкла Линдермана. В смысле не только найти его и задать вопросы, я имею в виду — потрясти эмоционально. Если каким-то образом мне удастся нагнать на него достаточно сильный страх, он сам придет ко мне. Так, думаю, будет намного лучше.

— У вас уже сложился какой-то определенный план операции?

— Мне понадобится ваша помощь, мистер Строберг. — Я заглянул в его темные глаза, но, увы, ничего не увидел в них. — Позвоните Майклу и скажите, что, как стало известно его отцу, он, вопреки предостережениям, снова связался с Флер Фалез, и для проверки отец нанял следователя. Назовите мое имя. Он сразу поймет, потому что я вчера представился Монахану, и Майкл наверняка уже выслушал от него мою историю. Изобразите меня этаким жестоким и безжалостным типом, которому отец предоставил полную свободу действий. Скажите, что я уже нашел кое-какие доказательства его причастности к зверскому убийству, и, если предъявлю новое, отец без колебаний передаст его полиции вместе с моими уликами.

— Если хотите, чтобы он пришел, вы должны находиться там, где вас легко найти.

— Что ж, лучше всего у меня дома, — предложил я. — Я вернусь к трем часам — пусть позвонит в это время. Я буду ждать до утра. Если к этому сроку он не появится, значит, не придет вообще, и придется выдумывать что-то новенькое. Если вы как бы случайно оброните, что я живу в Беверли-Хиллз, найти меня будет несложно. Мой номер есть в телефонном справочнике.

— Меня беспокоит один нюанс, мистер Холман. Получается, что этим поступком я преднамеренно толкаю его к насилию?

— Я уже думал об этом, — поморщился я. — Единственное решение — списать это по статье рассчитанного риска.

Строберг задумался.

— Хорошо, — коротко кивнул он. — Согласен. Но с одним условием, мистер Холман. Если Майкл применит насилие и покалечит или убьет вас, я сочту своей обязанностью сообщить об этом нашем разговоре властям.

— Полагаю, тогда мне будет абсолютно все равно, — сказал я. — Хотелось бы придумать способ полегче.

— Да. — В голосе Строберга появилась какая-то отрешенность. — Вы тот, кто заставляет то или иное событие случиться, мистер Холман, если хотите — вы катализатор и, вероятно, совершенно правы в данной ситуации. Но процесс, запущенный катализатором, может быстро превратиться в джаггернаут, который захватит всех причастных к нему людей, включая и меня. Чувствую, вы поставили меня в весьма незавидное положение человека, который должен нажать кнопку.

— Это называется исполнительная ответственность, — сказал я. — Не использует ли мистер Линдерман точно так же и вас? Как человека, нажимающего для него кнопки? — Уголки рта Строберга резко опустились, и я решил больше не затрагивать эту тему. — Еще кое-что, мистер Строберг. Когда вы слушали записи, до уничтожения, не помните, Флер Фалез когда-либо упоминала своего первого мужа, Курта Варго?

— Утомительно часто! — Он почти улыбнулся.

— Варго утонул во время медового месяца на Гавайях, — сказал я. — Она рассказывала об этом?

— Во всех подробностях.

— Можете пересказать?

— У меня почти абсолютная память на все, что говорится вслух, мистер Холман. — Он явно констатировал факт, а не хвастался. — Хотелось бы то же самое сказать и о моей зрительной памяти. — Пронзительные глаза резко заглянули в мое лицо. — Полагаю, смерть Варго имеет отношение к предмету разговора?

— Скорее всего, да, — сказал я.

— Десять лет назад умерла моя жена, — тихо начал он. — Мы поженились почти за двадцать лет до ее смерти. Она соединяла в себе все, что я искал в женщине, и я был предан ей. После ее смерти, сраженный горем, я чувствовал, что жизнь кончена. Шестью месяцами позже начал собирать осколки нормального существования и лелеял ее память с любовью и привязанностью. Но жизнь идет и берет свое. Через год я влюбился в другую женщину. Ничего не получилось, мы вовремя обнаружили, что не подходим друг другу. Этим я только хочу объяснить — боюсь, слишком многословно, — что через восемнадцать месяцев после смерти жены для меня оказалось возможным влюбиться снова. Я пытаюсь, мистер Холман, выразить чувство, которое мы называем любовью, во многом основанное на физическом влечении. Невозможно любить призрак! В лучшем случае подобные разговоры ведет невротик, и в худшем — опасный психопат…

— По-вашему, навязчивая идея Флер о Варго — психоз?

— Конечно! — Его голос стал почти неистовым. — Спустя столько времени она, конечно, не хранит верность тени Курта Варго. Она даже не любит его память. Когда это произошло, они были женаты всего десять дней и едва знали друг друга. Правда в том, что она позволила овладеть собой чувству вины, которое накапливалось годами, пока не захватило ее целиком и она не стала обвинять себя в смерти Варго.

— Что же произошло? — спросил я.

— Он не умел плавать и ненавидел воду; она же любила воду и прекрасно плавала. Она проводила утро на пляже Вайкики за рифом на доске, пока он сидел на террасе гостиницы. Из-за этого у них и произошла первая ссора после недельного пребывания в Гонолулу. Вероятно, Варго ревновал к времени, которое Флер проводила вдали от него в море, а она издевалась над ним, называла трусом. В конечном счете пришли к компромиссу: она будет проводить меньше времени в воде, если он будет с ней на воде рядом. Пару раз они прокатились на каноэ. Понравилось. Затем Флер предложила нанять маленькую яхту и отправиться на несколько дней в круиз. Варго, очевидно, возражал, но в конце концов согласился.