Джерард О`Нил - Черная месса

Тим Коннолли умолял дать ему немного времени и сказал, что в следующие несколько дней ему нужно съездить во Флориду. Балджер назвал свои условия. Двадцать пять тысяч перед отъездом и двадцать пять по возвращении. Тим Коннолли одолжил двадцать пять тысяч и принес их в магазин в бумажном пакете, а когда уходил, услышал слова удовлетворенного Балджера: «Теперь ты наш друг».

Вернувшись из Флориды, Тим принес в магазин еще 10 000 долларов. Но на этот раз у Балджера не было на него времени, так что он отправил Тима к своему помощнику, Кевину Уиксу. Забрав деньги, Уикс посмотрел на Коннолли и спросил: «А где остальное?» «Будут, – слабым голосом отозвался Коннолли. – Будут».

Но на самом деле Тим Коннолли, отчаянно пытавшийся выпутаться из истории с долгом, кинулся за помощью к одному юристу, который мог свести его с федеральными прокурорами. Как и Брайан Халлоран, Тим искал тихую гавань. Но кровавая летопись свидетельствует о том, что ничто, связанное с Уайти Балджером, не бывало простым и легким.

Спустя какие-то несколько недель Тима Коннолли опять загребли, на этот раз по другую сторону черты. АБН и полиция Бостона разворачивали свое расследование в Южном Бостоне, и Тиму Коннолли прислали повестку – он должен был рассказать про вторую ипотеку, устроенную им для одного из дилеров Балджера.

Использовав магнитофонные записи и стоптав не одну пару обуви, детективы сумели от уличных дилеров добраться до самой верхушки кокаиновой пирамиды Балджера. Доказательства включали в себя записи телефонных переговоров дилера, потерявшего деньги на сделке, связанной с Балджером, – того самого дилера, который велел Тиму Коннолли явиться в галантерейный магазин. Детективы ничего не знали об угрозе самому Тиму, но хотели выяснить, не финансирует ли он через свои банковские контакты сделки с наркотиками. Чего местная полиция не знала, так это того, что Тим уже сотрудничает с ФБР после своего визита в прокуратуру.

Но, видимо, как случалось всегда, когда события опасным образом касались Балджера, в федеральных агентствах произошел очередной катастрофический сбой. Один из старших прокуроров, А. Джон Паппалардо, решил задействовать Тима Коннолли, чтобы проникнуть в финансовые дела Балджера. Он направил Коннолли к двоим тщательно выбранным агентам ФБР, не имевшим никаких контактов с Джоном Коннолли. Те снабдили брокера потайным микрофоном, решив, что это лучший способ выяснить изнутри, как Балджер отмывает деньги. И тут Уайти Балджер неожиданно прекратил все дела с Тимом Коннолли.

В конечном итоге АБН и полиция Бостона не использовали Тима Коннолли в деле против наркосети Балджера, потому что ничего не знали о вымогательстве на складе галантерейного магазина. А попытка ФБР задействовать Коннолли в деле об отмывании денег Балджером так и не получила продолжения. Но хотя и следователи, и кое-кто из прокуроров не поняли истинной ценности Тима Коннолли, когда это было особенно важно, нельзя сказать того же про Уайти Балджера. Он тут же оценил угрозу, которую представлял для него Тим Коннолли, едва ФБР прицепило к нему микрофон.

Стиви Флемми рассказывал, что, после того как Тима Коннолли отправили в ФБР, «мистер Балджер сказал мне, что на Тиме Коннолли прослушка и что его цель – мы… информация поступила прямо из ФБР». Флемми был абсолютно уверен, что сообщил об этом Джон Коннолли.

Келли принял все это к сведению. Он понял, как сложно будет возбудить дело – любое дело – против Балджера. Но еще это давало надежду на то, что, вероятно (ну вдруг!), сделать это удастся.

Однажды ноябрьским днем, уже на пороге зимы, некий коп медленно ехал мимо неприступного кирпичного здания с железными решетками на окнах и огромным фонарем над парадной дверью. Детектив Джо Саккардо кивал сам себе, проезжая мимо блестящих автомобилей, припаркованных в трущобах, заселенных алкоголиками и бродягами. «Слишком много «кадиллаков» для нижней части Челси, – думал он. – Кафе “У Геллера” – точно притон букмекеров».

Но в таверне хозяин не только записывал ставки тотализатора, у него хватало и других занятий. Каждую неделю Майкл Лондон занимался подсчетами. Чеков у него набиралось на добрых 500 000 долларов, и нужно было обналичить какую-то их часть для передачи крупнейшим букмекерам. В 1983 году Лондон только начинал свою деятельность в качестве подпольного банкира.

Начав с приема небольших ставок в баре, унаследованном от отца, Лондон поднялся по ступеням игорного бизнеса, превращая поддельные или необеспеченные чеки в звонкую монету. Теперь букмекеры называли его Учетчик. В начале 1980-х он начал переход от местной клиентуры к обширной сети приемщиков ставок на спорт, которой управляли букмекеры-евреи, связанные с бандой «Уинтер-Хилл» и, в чуть меньшей степени, с мафией. Лондон же стал человеком, к которому обращались и букмекеры, и бизнесмены, желавшие скрыть свои доходы от налоговой службы.

Припарковавшись у тротуара, Саккардо тоже занялся своего рода подсчетами. У него имелась дюжина номерных знаков с блестящих автомобилей, окружавших кафе «У Геллера». Их прогнали через компьютер полиции штата, и тот сообщил, кто есть кто в букмекерском бизнесе Бостона. Это были машины Чико Кранца, Джимми Каца, Хауи Левенсона, Толстяка Винни Роберто. Даже Джоуи Й. – Джозефа Йерарди, скорее гангстера, чем букмекера, делавшего для «Уинтер-Хилл» ставки на улицах и получившего право собирать личную «ренту».

В яблочко. Саккардо обнаружил нечто большее, чем обычный букмекерский притон. Он нашел гангстерский банк: место, где проигрыши игроков – в пятизначных чеках, выписанных специально для обналичивания, на вымышленные имена типа Рональд Игрок или Арнольд Шулер – превращались в выплаты и доходы. На пике расцвета в пуленепробиваемой будке кассира в задней части салуна обналичивалось ежегодно по 50 миллионов долларов, миллион из которых доставался Лондону, загребавшему деньги лопатой в глухом закоулке под видавшим виды мостом на грязных городских задворках.

По должности именно Джо Саккардо из полиции штата Массачусетс досталось выслеживание бостонского «Меера Лански». Лондон жонглировал в местном банке двумя счетами и при наличии в собственности семьи приблизительно 800 000 долларов еженедельно изымал столько же налички, как только проходили чеки. Это была взаимовыгодная сделка. Местный банк пользовался его деньгами, не считая себя обязанным внимательно следить за происходящим, и умышленно не обращал внимания на тот факт, что Лондон не выполнял требование сообщать налоговому управлению о любой сделке наличными в сумме свыше 10 000 долларов. Лондон же, используя эту систему, купил себе дом в Уэстоне, самом богатом пригороде в Массачусетсе, и летний дом в Вест Хайанниспорте, недалеко от владений Кеннеди.