Светлана Шиловская - Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса

Cбылась мечта идиотки — покидаю бесноватый, раскаленный мегаполис. Одурев от тридцатиградусной жары, поторапливала Андрея с Людмилой, вот они и подсуетились — купили домишко в какой-то Разбиваевке. Я даже на смотрины не успела съездить, оценить хозяйским глазом. Теперь сижу на чемоданах и к вечеру уже буду в той самой вожделенной глуши на берегу речушки тоже с неблагозвучным названием: Малая Чураевка.

Уму непостижимо, как в таком богатом русском языке для меня не хватило приятно ласкающих слух названий. К примеру, деревня Расцветаевка или Безоблачная. А речка Прозрачная или Прохладная — простенько, без затей, а приятно.

Не знаю, до чего бы я еще додумалась, если б не спасительный телефонный звонок.

Что ж, назад хода нет. Одно обнадеживает, Андрей все же не чужой человек, не подсунет мне абсолютно непригодное жилище. Все пять лет учебы в университете снимал у меня комнату, да так прижился, что «тетушкой» стал меня величать. А я его — «племянничком». Со временем и соседи поверили, что мы родственники. Андрюша даже на рынке овощи разгружал, чтобы к моему дню рождения или какому-нибудь празднику порадовать свою тетушку подарком. Я тоже старалась создать пареньку, давно потерявшему родителей, домашний уют…

Что же это я — телефон разрывается!

Но в трубке услышала не Андрея, а заполошный голос незабвенной подружки Ирки Дудиной:

— Галина, какого черта трубку не берешь?! Я уж испугалась, что вы все уехали.

— Да я, Ириш, мы…

— Хватит мямлить, слушай и не перебивай. Представь, и я с вами еду! Все-таки хорошо, что я теперь у твоего Андрюшки работаю! По блату дал отгулы аж до понедельника! А мой Санька, как ты знаешь, с экскурсией в Питере, стало быть, я свободна. Что молчишь, ты не рада?

— Нет, то есть да. Рада очень. Ну, если с нами, то поторопись. Андрюшка с Милой вот-вот заедут. Только как мы впятером в одной машине? Да еще мой Ральфик и Агашин Фома.

— Ха, нашла из-за чего морочиться! Свою «старушку» из гаража выкатишь. Мы с тобой и собачкой на «жигулях», а Андрей с Людмилой, Агашей и ее котом — на джипе. Все, Галь, я заскакиваю домой, хватаю вещички, даю ЦУ мамуле и минут через сорок буду у тебя.

Вот так всегда: не женщина, а цунами. И с годами не меняется. Мужа выгнала в одночасье, даже не разобравшись, может, он еще не успел ей изменить с той крашеной блондинкой…

И снова мои ненужные размышлизмы прервал звонок, но теперь уже в дверь. Наверняка моя соседушка уже в полной экипировке и с вещичками. А у меня еще конь не валялся. Не перестаю удивляться: в свои семьдесят Агаша и проворна, и мудра, и наблюдательна. А память у нее, как у восемнадцатилетней.

В четыре руки мы быстро закончили сборы. И через полчаса наш эскорт уже выехал на Старокалужское шоссе. В безудержном потоке машин «Сусанин» на джипе прокладывал путь, я тупо следовала за ним. Наконец напряженка на дороге спала. Редкий кустарник сменился сплошным лесным массивом — дышать и думать стало легче. Но только я погрузилась в размышления: остаться мне, как и прежде, одной или принять предложение руки и сердца моего любимого мента — как раздался резкий крик.

— Галь, тормозни, мне в лесок приспичило! Мы вчера с соседом гульнули, ия…

Я не стала слушать объяснений своей непутевой подруги — вечно у нее если не золотуха, так понос. Бегло взглянув ей вслед, несущейся в ближайший кустарник, я снова вернулась к прежним мыслям. А на фига мне семейная жизнь? Обеды готовить, носки стирать да терпеливо сидеть и ждать, когда явится мой Гудков с такой опасной работы. Но вдруг от визга тормозов встрепенулась. И тут же услышала громогласный голос:

— Дэвушка, вам помочь! Твоя рухлядь на колесах сломалась? Чего сидишь, Анзор? Выползай. И тащи красулю к нам в тачку. Мигом домчим куда ей надо.

— А ну-ка, валите своей дорогой, кобели недоделанные!, — с криком выскочила из кустов Ирка.

— Это еще что за суповой набор? Че она пургу метет, Анзор!

— Генаха, я смекаю, у нее зубов лишку! Ща проверю. — Из джипа вылез бритый крепыш в потной майке со сверкающими южными очами и к Ирке: — Ну, ты, прошмандовка, сдай назад. На тебя даже у Жорки всеядного не встанет!

В мгновение Ирка взлетела вверх, взмахнула в прыжке ногой, но ее кроссовка лишь скользнула по руке крепыша. Он подхватил Ирку, как перышко, сделав такую воздушную поддержку, что акробату на зависть. Вот только опустить хотел с вытянутых рук без всякой страховки, как мешок с мелкой картошкой. Но я вовремя подскочила, и подруга рухнула на меня. Мы обе оказались на асфальте. И тут же услышали шум колес и голос Андрея:

— Вы что развеселились, братки?

— Ка-а-зел тебе браток!

— Погодь, Анзор, это же Андрюха. У Жорки с ним дела. У тебя, что ли, фирма на Беговой?

— Ну да. А ты тот Геннадий, что с Георгием Палычем приходил?

— Он самый. С Жоркой тогда к тебе завалили, вопросик один перетерли.

— Ну, лады, мужики, развлекухи здесь не ловите. Это моя тетушка, а другая — моя сотрудница.

— Андрей, что там случилось?

— Сиди, Людмила. Все уже о, кей.

— Гы-гы, базара нет, отдыхайте. Мы тока помочь хотели. Тачка у них что-то…

— Нет-нет, валите, жеребцы! — не успокаивалась Ирка. — Если б я была на каблуках, фейс бы тебе, красавчик, точно подправила.

— А ты прям каратистка! Ладно, никто не в обиде.

Как только бандитский джип отчалил, мы в два голоса, а потом и Людмила присоединилась, напустились на Андрея. Я вопрошала, откуда он знает этих братков? Ирка, не успевшая всласть подраться, все еще подрагивая тщедушным корпусом, повторяла: «Да я б этому половому огрызку…» Но Андрей, резко оборвав ее, гаркнул:

— Кончайте базар, по машинам!

Наконец мы свернули на щебенку. Проехали мимо садово-огородного товарищества средней руки, где все вперемешку: бревенчатые избы, сбитые на века, и щитовые домишки, смахивающие на скворечники, претенциозные кирпичные уродцы и долгостройки с кучами песка и мусора. Дачники, копошащиеся на своих шестисоточных плантациях, ничего кроме сочувствия не вызывали.

— Галь, смотри, в такую духоту горбатятся. Ни речки, ни озерца задрипанного поблизости. Разве это отдых — ничего приятного и полезного ни лишку? Такая редиска, чтобы доехать и вырастить, дороговато обходится.

— Ириш, каждый по-своему с ума сходит. Думаю, многим нравится сам процесс возни на грядках.