Владимир Першанин - Золото прииска «Медвежий»

— Я понимаю, нервы у всех на пределе. Но никаких склок не потерплю. Здесь работать-то осталось с неделю… от силы полторы.

— А через две снег выпадет, — добавил я.

— Так что в последние дни надо поднажать. Андрей, в помощь получишь Захара. Ничего не случится, пусть покидает старик песок. Ужин я как-нибудь сам приготовлю.

В тот вечер мы взвесили добычу. Двести шесть граммов золотого песка. А всего за семнадцать дней — три килограмма. Вдвое меньше, чем за первые две недели.

— Надо напрячься, — доставая за ужином вторую бутылку водки, снова твердил Марат.

Мы молча выпили и разошлись по палаткам. Было очень холодно, даже возле костра. Сырой туман наползал из ущелья, и просохшие за день одеяла снова набухали влагой. Я накрыл голову спальным мешком и постепенно согрелся. Рядом ворочался и вздыхал Захар. Игорь уже спал крепким сном. Он меньше кого-либо задумывался о завтрашнем дне. Наша таежная жизнь ему тоже порядком надоела, но он терпеливо выполнял свою работу и ждал, когда прилетит Монгол и заберет нас отсюда.

Марат, Кандыбин и Дорошенко часто собирались втроем и вели какие-то свои разговоры, замолкая при появлении кого-либо из остальных. Я не слишком обращал на них внимания, зато настороженно наблюдал за ними Андрей Ваганов. И у него были на то свои причины.

События следующего дня врезались мне в память до мелочей. Я даже запомнил, что по радио, после короткой информации о поездке генерала Лебедя в Чечню, передавали песенку в исполнении популярной певицы. «Голубые глазки, неземные ласки», — весело неслось из транзистора, и я механически подумал, что, наверное, это не очень умно — веселиться на всю страну, когда война еще не кончилась.

Мы, как обычно, работали в паре с Игорем. Метрах в ста пятидесяти от нас, выше по течению, возились с промывочным лотком Ваганов, Кандыбин и приданный им в помощь Захар. Опираясь на самодельную клюку, Марат подошел сначала к ним, потом, присев на камень, минут пять понаблюдал за нами.

— Идет дело?

— Идет понемногу, — отозвался Игорь, так как вопрос в первую очередь был адресован ему.

Старшим в нашей группе, несмотря на возраст, считался Игорь. Он был «своим», а я его лишь подневольным работником.

— Получше, чем вчера, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — сказал Игорь.

— У Ваганова слабовато, — сказал Марат. — И вчера похуже было…

— А чего с бродяги возьмешь? Он сейчас на нас на всех злой как собака. Считает, что обделили, да еще вчера с Женькой сцепились. Спасибо, что ты вмешался, а то бы Ганс его урыл.

Марат ничего не ответил и долго рассматривал золотые чешуйки, которые мы намыли с утра.

— Ну ладно, — сказал он, возвращая Игорю замшевый кисет. — Работайте. Обед через час.

Марат неторопливо заковылял в сторону палаток. Но никакого обеда в тот день у нас не было.

Сначала я услышал пронзительный крик. Кричал Захар. За изгибом реки не было видно, что там происходит. Мы выскочили на берег.

— Дед тонет, что ли? — пробормотал Дорошенко, но я подумал, что опять сцепились Ваганов и Кандыбин. Так оно и вышло. Но дело получалось куда серьезнее, чем вчера. Кандыбин сидел и, привалившись спиной к камню, зажимал ладонью левое плечо. Штормовка набухла кровью. Андрей, весь мокрый, в разорванной рубашке, стоял в нескольких шагах поодаль. Волосы слиплись от крови, из разбитого носа тянулись две красные струйки.

От палаток в сопровождении Захара в нашу сторону ковылял Марат. Наклонившись над Кандыбиным, ощупал плечо. Тот дернулся от боли и застонал.

— Что у вас, б… опять случилось?

— Да вот он, — Захар показал пальцем на Ваганова, — Женьку лопатой уделал.

— Ты знаешь, что ключицу Гансу сломал? — вытирая платком с пальцев кровь, тихо спросил Марат.

— Догадываюсь, — хмуро ответил Андрей. — Только ваш Ганс перед этим меня башкой о камень ударил, а когда увидел, что не добил, попытался еще раз повторить. Не успел…

Ваганова качало словно пьяного. Он опустился на песок. Я видел, как кровь из раны на голове стекает по щекам, по шее, исчезая за воротником рубашки.

— Захар, сбегай за бинтом, йод тоже захвати, — приказал Марат и вдруг рявкнул на меня, когда я с носовым платком в руке подошел к Ваганову, чтобы вытереть кровь. — Назад! А ты встань!

Марат передернул затвор «кольта» и направил ствол на Андрея:

— Ты что же, паскуда, делаешь? Ты хоть соображаешь, на кого дергаешься?

Ваганов продолжал сидеть. Подскочил Дорошенко и с силой пнул его в бок:

— Тебе сказали встать! Не понял?

— Игорь, отойди, — понижая голос почти до шепота, проговорил Марат. — Он сейчас встанет и ляжет. И объяснит нам, почему лапшу на уши вешает… фарт у него не идет, золото неизвестно куда девается. Ты кого дурить вздумал, урод?

Два выстрела ударили отрывисто и быстро, один за другим. Ваганов, вскрикнув, схватился за ногу выше колена. Вторая пуля ушла в песок.

— Вставай… вставай!

Еще два выстрела. Пули прошли в сантиметре от ног Ваганова. Андрей с трудом поднялся.

— Ну что с тобой дальше делать? Золото ты мыть не хочешь… На хозяев своих прыгаешь. Что с ним делать, Ганс?

— Может, ты сначала разберешься, бригадир? — Ваганов стоял неестественно прямо, опустив руки, и я видел, что это требует от него огромных усилий. — Или все решено заранее? Бродягу Ваганова пришить, как ненужного свидетеля, благо сезон заканчивается. Чья очередь следующего? Стаса? Захара?

Снова выстрел. Ваганов невольно дернулся. Марат играл с Андреем, как кошка с мышью. Пуля прошла между ног, вырвав клок штанины. Марат приподнял ствол пистолета, и Ваганов невольно сделал шаг назад, понимая, что игра идет к жестокому концу и легкой смерти не будет. Наверное, Марату нравилось отрывать куски мяса выстрелами из пистолета.

Убийство, готовое вот-вот произойти на моих глазах, что-то переломило во мне, выводя из шока. Я словно со стороны видел себя, глазеющего на то, как убивают такого же работягу, как я. А потом наступит моя очередь. Молчание ягнят… Кажется, так назывался известный фильм о маньяке? Вот и нас убивают будто овец!

Я оглянулся вокруг. На мелководье валялась лопата, которой Андрей ударил Кандыбина. Но дотянуться до нее Марат мне не даст. Я прыгнул на него всей массой своего девяностокилограммового тела. Конечно, я подзабыл приемы борьбы, которые освоил в своей бродяжьей юности, но многолетняя шоферская работа сделала мои руки крепкими как крюки. Я схватил Марата за правую кисть и сдавил локтем горло.

Выстрел ударил оглушающе звонко, над самым ухом. Пуля зарылась в песок. Запрокидывая голову, я душил его, зная, что в запасе у меня считанные секунды. Сейчас на помощь Марату кинется Дорошенко, и все будет кончено.

Игорь принял боевую стойку, сделал шаг, готовясь к удару, но выворачивая руку с пистолетом в его сторону, я сдавил палец Марата. Пуля прошла рядом с Дорошенко. Игорь шарахнулся в сторону. Ваганов ударил его кулаком в лицо и тут же полетел на песок, сбитый мощным толчком ноги в живот. Драться эти ребята умели. И он бы достал, свернул бы мне челюсть, мой бывший напарник, студент, если бы из последних сил я не сдавил пальцы Марата еще раз.