Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

За окнами пронзительный грохот возвестил, что локомотив отправился в обратный путь. Мотоцикл без глушителя тарахтел, как пулемет, пока его хозяин выкрикивал приветствия друзьям, находившимся в паре кварталов от него. Ему отвечали с не меньшим энтузиазмом. С неимоверным шумом вверх по склону взбирался трамвай и непрерывно звонил. Где-то поблизости осел запрокинул голову и стал выводить свои астматические рулады. Если не считать этих признаков райского спокойствия Санта-Круз, в комнате стояла напряженная тишина.

Саймон не торопил Робина с ответом. Действительно, тому оставалось только принять единственное возможное решение. Вопрос был в том, как он это сделает.

Наконец Грейнер взглянул на него.

— Если ты хочешь быть уверенным во мне, то у тебя не будет возражений, когда я захочу того же самого по отношению к тебе?

— Как именно?

— Дай мне взглянуть в твой паспорт.

Без всяких колебаний Саймон протянул весьма добротный документ на имя Себастьяна Томбса.

Грейнер лишь мельком просмотрел его и сунул в свой бумажник. По перемене в поведении Робина Святой мог заключить, что Грейнер клюнул. Впервые за последние годы он встретил человека, который оправдал его ожидания, и это привело его в некоторое смущение. Святому захотелось в припадке безудержного смеха кинуться на кровать и посмеяться от души. Но вместо этого он на волне вдохновения проявил чудеса наглости и нахальства.

Саймон протянул Грейнеру свой пистолет, рукояткой вперед.

— Лучше возьми вот это, — заметил он серьезно.

Это была кульминация. Мужчина, который останется равнодушным к такому проявлению доверия, должен быть сверхчеловеком.

Грейнер убрал оружие и взял в руку трость. Мимоходом взглянул на Кристину.

— Сколько она проспит?

— За полчаса я ручаюсь. — Святой отпер дверь. — А пока тебе лучше уйти.

Он проводил Грейнера по лестнице. Если спуститься в вестибюль, то портье своими вопросами может все испортить. Не дожидаясь этого, Святой мысленно перекрестился и, стоя на последней ступеньке, произнес:

— Если что-нибудь изменится, я сразу же свяжусь. В справочнике есть номер твоего телефона?

— Да.

— Если появится какая-то идея, найдешь меня здесь. В любом случае держи меня в курсе.

— Конечно. — Грейнер остановился. — Между прочим, а как насчет твоего номера?

— Скажу, что передумал. Здесь кто-то же должен понимать по-английски? — Саймон пожал ему руку. — Нужно поскорее убрать отсюда твой автомобиль, а то Джорис и его подручный засекут его, если уже не засекли.

Стоя на лестнице, Святой проследил, как Грейнер вышел на улицу, и только тогда вздохнул спокойно.

По пути обратно в номер в его глазах заплясали веселые огоньки. Но Святой не позволял себе расслабиться, как бы удачно ни шли дела. За ним пока только первый раунд, а сколько еще осталось…

Саймон подошел к портье, взял его за пуговицу и быстро заговорил по-испански.

— Я не уезжаю сегодня, так что не стоит беспокоиться и выписывать счет… Да, вот еще. Возможно, обо мне будут справляться. Или о сеньорите, которая занимает соседний номер.

— Си, сеньор, я все им расскажу.

— Вот этого как раз делать и не стоит. Если кто-нибудь спросит, то ко мне она не имеет ни малейшего отношения. Мы с ней незнакомы. Компренде?

— Си, сеньор.

— И не распространяйтесь по моему поводу. Ведь испанского языка я не знаю.

— Перо астед…

— Хорошо, хорошо. Я просто не хочу, чтобы об этом все знали, стамос?

— Си, сеньор.

Саймон бросил на стойку банкноту в сто песет.

— Это поможет лучше запомнить мои слова, — бросил он через плечо.

Кристина все еще спала. Святой подошел к окну и через ставни взглянул вниз. Машина Грейнера как раз покидала площадь, и за рулем был он сам, шофер остался и смотрел вслед. Потом он перешел площадь, смешался с толпой зевак, развернул газету и погрузился в чтение.

Саймон вылил содержимое бокала Кристины в раковину. Тут он подумал, что надо осмотреть комнату Хоппи, хотя случившееся уже не представляло для него загадки. Дверь оставалась незапертой, ключ торчал с обратной стороны, значит, ее открыли изнутри. Комната была пуста, как он и ожидал. Скомканная пижама Юниаца грязным пятном выделялась на кровати, где возлежал Джорис. Другой одежды в комнате не было, Саймон все тщательно осмотрел. Никаких следов, кроме подноса с завтраком на две персоны, стоявшего на столе. Но к нему даже не притронулись. Святой на мгновение задумался. Наконец, приняв решение, вызвал звонком горничную.

— Вы видели моих друзей, когда приносили завтрак?

— Но, сеньор.

— Комо ке но?

— Потому что я не приносила завтрак в номер. Это сделал их приятель. Он был во всем белом, как камареро, и сказал, что захватит его с собой ради шутки. Я отдала ему поднос и уже уходила, когда он постучал в номер.

— Это был невысокий, черноглазый мужчина с небольшими усиками?

— Нет, это был высокий и светловолосый англичанин. У него на лице ссадина.

Саймон кивнул. Все оказалось предельно просто.

— Могу я убрать поднос?

— Валяйте. Можете заодно прибрать в комнате.

Не стоило давать ей повода для сплетен.

Когда Святой вернулся в свой номер, Кристина уже сидела на кровати, но не совсем пришла в себя и не отошла от действия лекарства. Закрыв за собой дверь, он улыбнулся.

— Я должен принести вам свои извинения, — начал Саймон. — Впервые мне пришлось угостить девушку таким коктейлем.

Тряхнув головой, словно пытаясь стряхнуть мешавшую ей пену, она хрипло спросила:

— Зачем ты это сделал?

— Пришлось выбирать: удар в челюсть или это зелье. Я выбрал последнее. — Он пересек комнату и присел рядом. — Как ты себя чувствуешь?

Девушка потерла виски.

— Голова раскалывается…

— Сейчас мы это исправим.

Святой пошарил в чемодане, извлек какой-то пузырек и высыпал немного порошка в стакан с водой.

— Держу это на случай, если Хоппи не в себе после бурно проведенной ночи, — пояснил он. — Тебе это должно помочь.

Кристина не шелохнулась.

— Я не обманываю. Желай я усыпить тебя, то в первый раз дал бы что-нибудь покрепче.

Девушка поежилась.

— Не в этом дело. Лучше уснуть, чем так мучиться.

Но жидкость выпила залпом и со страдальческой гримасой откинулась на подушки. Саймон забрал стакан и закурил. Довольно скоро лицо ее пришло в норму.

— Незачем мне было пить это виски, — пробормотала она. — Ну погоди, дай мне немного отойти. Я такой шум подниму, если только ты меня снова не вырубишь…

— Тебе уже лучше?

— Кажется, я еще жива. Ты это хотел сказать?

— Если ты в этом так уверена, продолжим разговор. А когда тебе надоест меня слушать, можешь поднимать шум.

— Ты это уже говорил.

— Но тогда здесь был Робин.