Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

Курчавый портье по-прежнему стоял на том же месте, с участливой улыбкой на лице.

— Помнишь старика, который пришел с моим другом некоторое время назад?

— Си, сеньор.

— Кто-нибудь о нем спрашивал?

— Но, сеньор.

— Хорошо, а теперь слушай. Сейчас мой друг уйдет, но один. Если спросят, они ушли вместе. Ну, а если спросят о номере, в котором они останавливались, дашь им номер любой свободной комнаты на втором этаже. Кроме того, будем считать, что я здесь не появлялся. Тебе все ясно?

— Си, сеньор, — угодливо поддакнул портье. И он не обманулся в своих ожиданиях, еще одна сотенная банкнота появилась перед ним. Ему пришло в голову, что еще несколько таких дней, и он сможет оставить эту работу и стать владельцем банановой плантации — мечты каждого островитянина, символа независимости и процветания.

— Если ты закончишь работу, позаботься, чтобы твой сменщик выполнил эти инструкции.

Святой уже направлялся к выходу, когда его остановил запыхавшийся портье.

— Ха легадо уна парта пара астед.

Саймон взял конверт из его рук и озабоченно нахмурился — ему и в голову не могло прийти, что кто-нибудь в Англии мог знать, где он находится. Почтовые штемпели на конверте все объяснили. Это письмо было отправлено ему авиапочтой, когда он пару месяцев назад побывал в этих краях. Послание долго блуждало в бездонном чреве испанской почтовой системы, триумфально продемонстрировавшей свою способность сопротивляться техническому прогрессу в области связи и коммуникаций.

— Благодарю, — пробормотал Святой, когда немного пришел в себя от неожиданности. — Примерно в это же время мне выслали бандероль, но обычной почтой. Она может прибыть со дня на день. Проследите за этим, пожалуйста.

Он сунул конверт в карман и направился через площадь в туристическое агентство «Камаро». Дела шли не блестяще, и там еще приторговывали сигаретами и журналами.

— О-ла, Джордж, — произнес Саймон с порога, и полное лицо продавца-португальца расплылось в улыбке, когда он узнал посетителя.

— О-ла, сеньор. Комо ста сте?

— Да, Джордж. Я снова в Тенерифе. Дай мне пачку сигарет и расписание отходящих пароходов.

— Те пуэро марч се ахора?

Святой с мягкой улыбкой покачал головой.

— Спасибо, я и так здесь задержался. Пятнадцатого? В следующем месяце? Мне нужно отплыть с ближайшим рейсом.

— Те куэре сали ахора мизмо?

— Чем раньше, тем лучше. Поищи-ка что-нибудь на сегодняшний вечер.

— Ай-ай-ай! Ти тен демасио приз!

Джордж снова занялся изучением расписания, а Святой решил пробежать глазами свежий номер местной газеты, лежавшей на прилавке.

Помимо всплесков негодования по поводу разгула гангстеризма в Тенерифе и серии интервью с каждым жителем в радиусе двух миль от места происшествия там говорилось и о некоторых последствиях перестрелки. Все стражи порядка так спешили сразиться с неведомой угрозой, что заодно изрешетили пулями такси, убив при этом водителя и ранив двух пассажиров, возвращавшихся из кабаре. Стало известно о новых потерях доблестной гвардии. Один из них так спешил сразиться с нападавшими, что открыл стрельбу, не вынимая пистолет из кобуры. В результате у него оказались простреленными мягкие ткани.

Озабоченный потерей мира и спокойствия на вверенной ему территории, губернатор издал манифест, в котором он объявил непримиримую войну вышеупомянутому гангстеризму. В городе объявлялось чрезвычайное положение и предписывалось:

1) все кафе, бары и другие увеселительные заведения должны прекращать свою работу не позже полуночи;

2) все добропорядочные горожане должны после 12 часов 30 минут находиться дома, по находящимся на улице после этого часа прохожим огонь мог быть открыт без предупреждения;

3) он не отвечает за жизнь горожан, оказавшихся на улице после наступления темноты;

4) в связи со смертельной опасностью, угрожающей жизни полиции, ей запрещается патрулировать улицы в «парейас», поэтому патрульная группа должна состоять из шести человек;

5) запрещается открывать ответный огонь из автомашин.

Этот вдохновляющий документ вселял надежду в сердце каждого тенерифца, видевшего, в какие умелые и решительные руки он вверил власть в своем городе. Что же касается Святого, этого пришельца из туманного и далекого цивилизованного мира, то ему сразу стали очевидны последствия этого указа. Маленькая заварушка, в которой он оказался, развивалась по своим законам и складывалась из параллельных действий нескольких групп людей. Теперь же сферы их интересов стали пересекаться, что ускоряло приближение развязки.

Наконец Джордж почтительно проинформировал его о том, что ближайшее судно отплывает в десять часов вечера.

— Тебе нужно жить в Америке, Джордж, ты слишком энергичен для этих мест… Зарезервируй мне две одноместные каюты на этом судне и еще две на том, что отплывает на следующий день.

Он записал имена пассажиров, отбывающих сегодня: Джорис и Кристина Ванлинден, и подождал, пока Джордж свяжется с пароходной компанией и сделает необходимые распоряжения. Саймон заплатил наличными, из-за чего возникла некоторая заминка: ведь найти сдачу с сотенной банкноты в Тенерифе не легче, чем еврея-чернорубашечника в Мюнхене. Здесь каждый обладатель двадцати песет спешил положить их на свой банковский счет, пока они не утекли сквозь пальцы. Все окрестные магазинчики были вовлечены в поиски сдачи, и к тому времени, когда Святой с билетами в кармане покинул это гостеприимное заведение, миновало не меньше часа.

Это значило, что ему надо срочно возвращаться в дом, где он оставил Лобера, если он собирался выполнять инструкции Грейнера, правда, для этого надо было придумать правдоподобную историю о человеке, за которым ему полагалось следить. Она же могла послужить объяснением его отсутствия у аппарата, номер которого он назвал Робину. Святому и в голову не приходило не возвращаться в ту квартиру, игра стоила свеч, и надо было разузнать, что мог предпринять Лобер. Не исключено, что туда возвращался Алистон после того как отвез Кристину.

Все это крутилось у него в голове, пока он отыскивал путь по улицам, которые ему удалось увидеть лишь мельком, тем более что наступали сумерки, и можно было заблудиться. Наконец, к немалому удивлению, он обнаружил, что оказался прямо у предмета своих поисков.

Святой потянул за ручку двери, та оказалась незапертой. И без того сумрачный холл уже погрузился во тьму. Саймон воспользовался миниатюрным фонариком-авторучкой, чтобы найти нужную дверь на втором этаже. На некоторое время он замер рядом, прислушиваясь. Тишину в комнате ничто не нарушало.

Рука Святого инстинктивно потянулась к карману, но тут он вспомнил, что безоружен… Впрочем, при нем, как всегда, был нож, спрятанный в рукаве. Левой рукой Саймон повернул ручку двери до упора и резко распахнул ее. Дверь грохнулась о стену и… ничего не произошло. В полутемной комнате не раздавалось ни звука. За столом на полу он заметил неподвижное тело. Святой шагнул в комнату и снова зажег свой фонарик — Мануэль. В том, что шофер мертв, не было никаких сомнений.