Ричард Штерн - Башня

– Я... я бы сказал, да. – Браун замялся. – Есть еще одна возможность, но это просто дикая идея Вильсона. Если бы Береговой охране удалось перебросить к вам трос с северной башни Торгового центра, то по нему можно было бы пустить беседочный спасательный пояс... – Голос, явно скептический, умолк.

– Мы готовы на все, – сказал губернатор. Он умолк и задумался. – Отзовите своих людей с лестниц.

Браун не отвечал.

– Вы слышали? – спросил губернатор.

– Может быть, – не спеша заговорил Браун, – пусть они лучше продолжают подниматься к вам, губернатор. На всякий случай. То, о чем я говорил, это только мои догадки.

– Отзовите их, – повторил губернатор. – Нет смысла жертвовать ими ради бесполезного дела.

Брауну пришло в голову, что то же самое он слышал от командира пожарной части. Он устало и машинально кивнул в знак согласия:

– Да, губернатор. Но двое из них вернуться уже не могут. Путь под ними перекрыт огнем.

– Мы впустим их внутрь, – сказал губернатор. – Дадим им выпить и чуть подкрепиться. Это чертовски мало, но ничем больше помочь мы им не сможем. – И уже другим тоном продолжал: – Ладно, Браун. Спасибо за информацию.

Повесив трубку, он обернулся к Бет, на лице его было прежнее выражение:

– Вы меня о чем-то спросили?

– Беру вопрос обратно.

– Нет, – губернатор покачал головой. – Вы заслужили ответ. – Он задумался, а потом сказал: – Не знаю, есть ли у нас шанс, но, честно говоря, сомневаюсь.

– Ну вот, наконец все сказано.

– И мне это неприятно по многим причинам.

Она тихо ответила:

– Я знаю, Бент.

– Откуда вы знаете мои причины?

Ее улыбка была почти незаметной, это была та самая древнейшая всеведущая загадочная женская улыбка.

– Просто знаю.

Губернатор уставился на нее, потом тихонько кивнул.

– Может быть.

Широким жестом он обвел не только канцелярию, но и все здание.

– Меня привело сюда тщеславие, а за него всегда приходится платить. Я люблю аплодисменты. Всегда их любил. Мне нужно было идти в актеры. – Он неожиданно улыбнулся. – Но, к счастью, я здесь. У всех на виду, – Его улыбка стала еще шире. – Мне то, что я вижу, нравится.

Губернатор умолк на несколько секунд.

– С кем-то вроде вас, – вдруг сказал он, – я, может быть, дотянул бы и до Белого дома. – Он снова помолчал. – Я смог бы все. – Он выпрямился. – Но, как бы там ни было, я здесь, и, как я уже сказал, человек всегда должен платить за тщеславие. Это закон природы. – Он медленно покачал головой.

– Мне можно с вами? – Она, все еще улыбаясь, встала.

Они вместе вышли в банкетный зал, остановились в дверях и осмотрелись. Там все было как прежде: люди собирались в кучки, расхаживали взад и вперед, официанты разносили подносы с напитками и закусками, слышались разговоры, тут и там даже смех, который, правда, был слишком громким и нервным. Но была заметна и разница.

«Это вроде сцены бала в театре, – сказала себе Бет, – в опере или даже в балете, такое живое, но явно неправдоподобное скопление людей, которое занимает внимание зрителей, пока из-за кулис не выйдут главные герои».

Ей стало интересно, такое ли впечатление у губернатора, и по его улыбке она поняла, что да.

– Выходим на сцену, – сказал он.

Президент радиотелевизионной компании первым остановил их:

– Здесь становится жарко, Бент.

Губернатор улыбнулся:

– Вспомните прошлое лето, когда отключилось электричество у трехсот тысяч жителей и им приходилось обходиться без кондиционеров.

– Чужие проблемы никогда не помогали мне решать мои.

– Мне тоже, – признался губернатор, – но, с другой стороны, если ничего нельзя изменить...

– Я взял за правило, что всегда буду пытаться что-то изменить. По-моему, и вы тоже.

Губернатор кивнул. Он улыбался своей рассчитанной на публику улыбкой, но в голосе его не было и капли веселья:

– Не в этот раз, Джон. Не сейчас.

– Что же, нам просто ждать, что будет?

– Пока это единственное, что нам остается, – ответил губернатор и пошел с Бет дальше.

К нему подошел мэр Рамсей с женой:

– Есть новости?

– Пытаются запустить лифт. Как только получится, сообщат.

– А те пожарные все еще взбираются по лестницам?

– Двое из них, – ответил губернатор, – доберутся сюда. Двух других я вернул обратно.

На скулах мэра заиграли желваки:

– Вы можете сказать почему?

– Потому что те двое, которые доберутся сюда, уже не могут вернуться. На лестнице под ними пожар.

Мэр вздохнул:

– Это значит, что и вторая лестница небезопасна.

– К сожалению, нет.

Паола Рамсей сказала:

– Мы звонили Джилл. – Она улыбнулась Бет. – Она просила передать тебе привет. – Потом добавила: – Она всегда тебя очень любила.

Все помолчали.

– Иногда я говорила себе, что ты понимаешь ее лучше, чем я, и меня это злило. Но теперь уже нет.

«Еще одни слова, которые рождаются только в такую минуту, – подумала Бет. – Почему? »

– Я этого не знала.

– Это уже не важно. Все уже прошло. Джилл...

Паола задохнулась и покачала головой.

– Она молода, Паола, она еще ужасно молода.

– И теперь она должна будет рассчитывать только на себя.

Она взглянула на губернатора:

– Я совсем не светская дама, Бент. Я просто испуганная женщина. Почему мы торчим здесь? Кто в этом виноват? Я спросила Гровера Фрэзи, но...

– Гровер, – сказал мэр, – растерян и перепуган. – В его голосе звучало презрение. – Но при всем том он был и остался джентльменом. Гровер Фрэзи, член клуба избранных. Моей жене он сказал: «Ну-ну, Паола, все скоро будет в порядке, я надеюсь». Или что-то в этом смысле.

– Я бы хотела, чтобы кто-то понес за это ответственность, – сказала Паола Рамсей. – Кто-то из тех безответственных и непорядочных людей, которые делают все, что им вздумается, называя это деловой активностью. Им все сходит с рук, а я сыта ими по горло. Кто бы ни был виноват в этом, черные или белые, мужчины или женщины, выдающиеся педиатры или университетские священники, кто угодно, я хочу видеть собственными глазами, как они получат свое.

Она запнулась:

– Нет, как они получат свое, я уже не увижу, да? Но хочу хотя бы знать, что это произойдет. Называйте меня мстительной, если хотите. Называйте меня...

– Я скажу только, что вы правы, Паола, – ответил губернатор, – Признаю, что нынешняя исключительная ситуация меняет и мои воззрения на преступление и наказание.

- Но ведь еще не все потеряно, – заметил мэр. – Вы ведь сами говорили, что лифты...

– Да, – согласился губернатор, – это еще не конец.

Он подумал о спасательном тросе, но решил, что не будет говорить о нем, чтобы не возбуждать преждевременные надежды.

– Я не люблю аналогий с футболом, – сказал он. – Это просто не для меня. Никогда не обсуждаю футбольную тактику. Но пока нет свистка – игра еще не кончена. Поэтому...