Сергей Самаров - Месть в тротиловом эквиваленте

— Не знаю уж, как адвоката, но меня такой документ устроит, — сказал капитан, когда врач отдал ему документ. — Разрешите пройти к нему в палату?

— Конечно.

Мы пошли. Врач двинулся за нами.

Еще перед дверью все услышали настолько надсадный кашель больного, что в наши головы невольно закралась мысль об отчаянном старании Нифонтова захворать всерьез. Так, чтобы все вокруг прыгали, охали и ахали, жалели его и не думали ни о каком возбуждении уголовного дела.

— Как дела, погорелец? — вместо приветствия сказал капитан, едва переступив порог палаты.

Я же с детства привык уважительно общаться со всеми людьми, независимо от того, что они собой представляют, и поздоровался с Нифонтовым и с адвокатом, который сидел на табуретке рядом с кроватью больного.

В палате, рассчитанной на четверых, лежал только еще один пожилой мужчина с изъеденным морщинами лицом. Впалые щеки и общая худоба откровенно говорили о слабости его легких. Повинуясь жесту врача, старик сразу встал и вышел, прямо как дисциплинированный солдат.

— Адвокат?.. — спросил капитан, невежливо показывая пальцем на Алексея Юрьевича.

— Адвокат, — ответил тот твердо, даже упрямо.

— Попрошу документы. Как собственные, так и от адвокатской конторы, удостоверяющие ваше право на ведение данного дела.

Поросюк протянул какое-то удостоверение и сказал:

— Документы от адвокатской конторы будут готовы только завтра.

— Тогда завтра и приходите. А сейчас попрошу посторонних покинуть помещение.

— Это мой постоянный клиент. Я обслуживаю его фирму, — возразил Поросюк.

— Тогда хотя бы этот документ предъявите, — заявил капитан. — Насколько я понимаю, должен быть договор на юридическое обслуживание. Покажите его.

— Вы же понимаете, что я не могу возить с собой сейф с документами. — Адвокат попытался сохранить лицо.

— Нет, значит, документа.

— С собой нет.

— Тогда будьте добры покинуть помещение, или я помогу вам это сделать.

У меня зазвонил телефон. Я посмотрел на определитель. Николаев.

— Да, Сергей Иванович, слушаю.

— Тим Сергеевич, есть результат. Однозначно — бензин АИ-98. Тот самый, которым «Порше» заправляется. Сейчас умные люди разбираются с тем, что в пластмассу вплавилось. Ракеты или фейерверки. Но корпус у них сохранился — законсервировался. Разберутся.

— Можешь повторить все это капитану полиции? Я передам ему телефон.

— Давай.

Мент слышал мои слова и протянул руку, в которую я и вложил аппарат. Повторение много времени не заняло. Капитан сказал «спасибо» и вернул мне смартфон.

Адвокат тем временем медленно, лениво встал, посмотрел сначала на своего лежачего клиента, потом на капитана уголовного розыска и под конец на меня.

— А вы-то как в эту компанию попали? — спросил он, но дожидаться моего ответа не стал, вышел и аккуратно, без стука, прикрыл за собой дверь.

— Не нравится адвокату наша компания. И Юрию Максимовичу тоже, видимо, она не по вкусу, — заявил сотрудник районного уголовного розыска.

Юрий Максимович на это ничего сказать не смог, поскольку сильно и надолго закашлялся.

Врач не стал ему помогать. Он стоял рядом и смотрел на своего больного с таким же, наверное, видом, с каким тетя господина Нифонтова в пору своей работы в школе поглядывала на тупых учеников.

— Характерный кашель злостного курильщика. Не легочный. Он просто пытается себе бронхи порвать частым курением. Это все, что я могу сказать. Моя задача теперь какая? — осведомился доктор.

— Обеспечить господину Нифонтову выписку из больницы. Документально это все оформить вы сможете позже. Пока попросите принести его вещи, чтобы он переоделся в свое.

— Зачем? — не понял Юрий Максимович.

— Чтобы отправиться в СИЗО, — невозмутимо и чуть-чуть устало сообщил ему капитан уголовного розыска.

Врач вышел. Дверь он тоже прикрыл без стука и весьма плотно.

Но через десять секунд она резко открылась позади меня. Я это ощутил и обернулся.

В дверной проем мимо меня на своего клиента смотрел адвокат Алексей Юрьевич Поросюк.

— Полковнику позвони, — дал он совет, тут же исчез и закрыл за собой дверь так, словно его кто-то попытался вытолкнуть легким ударом каблука в лоб.

«Следующий раз влезет, попытаюсь», — решил я.

Только разбивать себе кулак я не намеревался, хорошо знал, что лобовая кость — самая крепкая в человеческом скелете. На такой случай у меня припасена протезная коленная чашечка из высоколегированной нержавеющей стали. Вариант опробованный и безотказный. Есть люди, готовые это подтвердить. И нет тех, кто после получения удара коленом долго простоял на своих ногах. Найти место помягче и аккуратно опуститься на него никому не удавалось.

Нифонтов хмыкнул и вытащил телефон. Я подумал, что он сейчас попросит у капитана разрешение позвонить, как это обычно бывает. Юрий Максимович, видимо, к этому с детства не привык, но капитан уголовного розыска спокойно наблюдал за происходящим.

Юрий Максимович долго слушал гудки, потом растерянно сказал непонятно кому, скорее всего, самому себе:

— Не отвечает…

— Да, наверное, и не ответит. В камере СИЗО телефоны обычно забирает охрана. Иногда возвращает, в другой раз нет.

— Какая камера и охрана? Вы хоть знаете, кому я звоню?

— Полковнику Свекольникову, я полагаю. — Капитан полиции старательно зевнул.

— И что?

— Полковник Свекольников задержан, возможно, уже и арестован по подозрению в убийстве вашей тети Елены Анатольевны Нифонтовой. Когда присутствуют такие убедительные доказательства, суду не требуется много времени на то, чтобы оформить арест.

— Тетю Лену убили? — Юрий Максимович даже лицом не побледнел, а посветлел.

Он вдруг осознал, наверное, что является наследником большого состояния в виде квартиры, расположенной в самом центре Москвы. Но тут же вспомнил, что его тоже дожидается шконка в СИЗО, и потух глазами.

Открылась дверь. Врач с пожилой медсестрой принесли большой полиэтиленовый мешок с одеждой и обувью. На нем была приклеена бумажка с фамилией Юрия Максимовича. Медики оставили его на свободной кровати и вышли.

— Переодевайтесь, — не сказал, а сухо и жестко приказал капитан.

— Выйдите! — потребовал Нифонтов от нас.

— Забудьте это. Вы теперь постоянно будете находиться под приглядом охраны или сокамерников. При этом не будете знать, кто из них работает на администрацию. Есть и такие. Это я точно говорю, потому что знаю. Так что отбросьте стеснение и переодевайтесь. Надо когда-то к этому привыкать.

Нифонтов растерянно посмотрел по сторонам, снял с себя больничную пижаму, показав тощее, но жилистое тело, сплошь украшенное татуировками, отчего он сам походил на перезрелый баклажан, и стал одеваться.