Михаил Берсенев - Охотник на оборотней

Бородач зевнул и стал откусывать кусочек полезного для организма фрукта и тут увидел приближающийся спецназ. На секунду он так и застыл с яблоком во рту посередине окна, резиновое кольцо в ладони замерло. Шестеро бойцов спецподразделения также обнаружили рано проснувшегося любителя вкусной и здоровой пищи и на миг прекратили движение. Немая сцена длилась недолго: снайперская пуля разнесла красивое, явно импортное, и, по всей видимости, очень сладкое яблоко во рту бородача, пробив горло. Уже мертвый приверженец здорового образа жизни стал заваливаться вперед, перегнулся через подоконник, после чего камнем полетел на брусчатку под окнами. Бойцы продолжили бег к зданию. По взмаху руки командира почти в каждое окно, одновременно, послали автоматную очередь. Раздался звон осыпающегося стекла. Бойцы мгновенно приблизились к дому и вслед за пулями стали забрасывать в окна гранаты, вплотную прижимаясь к стенам. Дом содрогнулся от многочисленных взрывов, из окон повалил дым, сразу же начался пожар. Внутри здания закричали не по-русски.

Боец с винтовкой не видел, что два окна с противоположной от фасада стороны остались целы. Оттуда здание атаковали четверо бойцов, и в первую волну атаки они накрыли лишь четыре окна, а не шесть, как бойцы с фасада. Двое спецназовцев отбежали от дома и дали очередь по стеклам, опустили автоматы и стали выхватывать гранаты, чтобы забросить их в два оставшихся окна. В этот момент из дома на улицу, фактически бойцам под ноги, полетели две гранаты, а следом засевшие в здании боевики открыли огонь из автоматов, мельтеша в оконных проемах. Спецназовец успел схватить одну из гранат и отбросить ее, но ко второй не успел. Оба бойца спецподразделения погибли на месте. Третий из четырех атакующих дом с тыльной стороны, получил осколочное ранение в плечо и упал на землю. Из окна здания выпрыгнули трое боевиков в высоких не шнурованных армейских ботинках, в трусах и майках, с автоматами наперевес. Четвертый боец спецподразделения открыл огонь из ручного пулемета, и белая майка боевика окрасилась в красный цвет, но двое других террористов буквально изрешетили морского пехотинца автоматным огнем, и стали уходить вверх, к основанию горы, покрытой низкорослыми деревьями. Тем временем штурмующие с фасада забросили вторую очередь гранат в здание. После этой волны взрывов крики прекратились, и в доме воцарилась тишина.

— Азимут! Азимут! Я — Титан! Я — Титан! — услышал снайпер вызов командира, — Двое боевиков вырвались из здания с тыла, наших ребят положили! Уходят в горы! Сейчас они появятся в поле твоей видимости! Не дай им уйти, Азимут! Не дай им уйти! Как понял меня, Азимут! Не дай им уйти! Они в майках и трусах сматываются! В майках и трусах!

— Я — Азимут! Я — Азимут! Понял вас, Титан! Понял! Жду их появления в поле видимости!

И уже тихо добавил:

— Я не дам им уйти, товарищ майор! Не дам!

— Не дай! — так же тихо прозвучал в рации голос командира.

Спустя несколько десятков секунд боец, откликающийся на позывной «Азимут» увидел, как двое мужчин в нижнем белье бегут к основанию горы, отстреливаясь от морских пехотинцев. Оба боевика бежали, петляя, прячась за камни и выступы горной породы. Снайпер вплотную прижался к специальной резинке на оптическом прицеле, значительно смягчающей отдачу при выстреле, поймал белую майку бегущего человека в прицел. Но беглец в этот момент спрятался за хозяйственную постройку, дал очередь в сторону преследователей, и вновь рванул в горы. Дуло винтовки на миг застыло, и белая майка в тот же миг окрасилась красным цветом в районе грудины. Морские пехотинцы, идущие следом за бандитами, увидели, как один из них упал замертво от пули снайпера. Другой боевик с черной клиновидной бородой, бросил автомат и стал просто тикать еще быстрее, при этом петляя. Снайпер снова нажал на курок, но на сей раз, пуля прошла мимо цели. «Поиграем?» — усмехнулся стрелок и улыбнулся. Потом припал к трубке прицела вновь.

Мужчина с черной бородой в нижнем белье уже почти добежал до низкорослых деревьев, как хладнокровный и точный выстрел разнес ему голову. По инерции он сделал еще шаг и повалился на голые камни. Белоснежная майка осталась почти такой же чистой, как и была. Через пару минут около трупов стояли морские пехотинцы. Доделывать здесь что-либо не было никакой необходимости: ребята видели перед собой мертвецов. Шансы уйти которых, пока они еще были живы, как оказалось, равны нулю. Стрелок еще раз осмотрел трупы сквозь оптику прицела и удовлетворенно, зловеще улыбнулся. Отложив в сторону винтовку, огляделся. Вокруг все было «чисто». Он перевернулся на спину, расслабил тело, и стал глядеть в небо.

— Азимут! Азимут! Прием! Как слышите? Прием! — заговорила рация голосом майора спецподразделения.

— Азимут на связи! Слышу вас хорошо, Титан!

— Отличная работа, Азимут! Отличная! От имени командования выражаю вам свою благодарность! Спасибо! Как поняли меня, Азимут?

— Понял вас хорошо, Титан! Служу России!

Связь отключилась. Получивший благодарность от командования воин прошептал небесам:

— Хотел от меня убежать! Наивный! До чего ж наивный, однако!

Их потертые «Хонды», ««Кавасаки», старые «Иж-Юпитеры, «Явы» и «Восходы» образовали кольцо вокруг своего лидера. В середине круга, на земле, лежал высокий металлический ящик, на котором стоял их вожак по прозвищу Беркут. Высокий парень двадцати двух лет, с бритым черепом. На его затылке красовалась татуировка, в форме летящей птицы, на которой знающий человек сразу бы признал беркута. Губы оратора были сжаты, лицо выражало решительность и волю. Вообще чувствовалось, что от него исходили флюиды опасности и агрессивности. Движения его были отрывисты, четко очерчены. Так как время клонилось ближе к полуночи, выражение глаз Беркута разобрать было трудно. Косуха, вся в заклепках, как влитая, сидела на крепких плечах, а поверхность кожи пестрела наклейками. Самой главной из них был рисунок с изображением огромной птицы. Банда и носила название «Беркуты», по кличке главаря, что стоял сейчас перед своими юными, внимающими каждому слову старшего подчиненными. Он смотрел на них свысока постамента весьма высокомерно. Как царь на своих подданных. В его стиле руководства было непреложное правило: каждый член группировки стоит друг за друга «горой». Беркут неустанно повторял, что если есть проблемы у одного члена банды, то значит, вся банда больна и эти проблемы нужно решать сообща, всей компанией. Группировка Беркуты насчитывала около двадцати голов, в возрасте от тринадцати до семнадцати лет. Он — двадцатидвухлетний — являлся самым старшим из них.

Читать дальше