Михаил Берсенев - Охотник на оборотней

Всю полноту власти Беркут взял в честном бою с предыдущим вожаком. Их битва за верховенство в банде состоялась полгода назад. Бывший лидер по кличке Пластырь оказался ушлым противником. Физически, может быть, он был не очень сильно развит, но его удары отличались хлесткостью, он постоянно не давал пространство Беркуту, как бы прилипая к нему. Одним словом, пластырь он и есть пластырь. Тогда оба бойца основательно измотали друг друга. Их лица покрывала кровь из разбитых носов, синяки и ссадины уже никто не замечал, но победу Беркут одержал только тогда, когда уставший Пластырь дал свободу Беркуту в движениях и пространство. Последний «отлепился» от Пластыря и с большой дистанции стал наносить мощные удары в лицо сопернику. Беркут то подбегал к Пластырю, то отскакивал опять. В конце концов, от многочисленных затрещин и потери крови Пластырь зашатался, стал будто пьяным, уже практически не защищался и Беркут, собрав последние силы в единый в кулак, подлетел к окровавленному вожаку и мощным апперкотом отправил того в нокдаун. Пластырь крякнул, упал спиной на землю, попытался пошевелиться, но затих. Победитель, утерев кровь рукавом с разбитого лица, медленно подошел к поверженному сопернику и торжественно поставил свой армейский сапог тому на грудь. Члены банды молча наблюдали за этой битвой. Они все окончательно поняли. Теперь у них новый главарь, более сильный, волевой, уверенный в себе и не такой придирчивый и занудный, каким был Пластырь. К тому же Пластырь хоть и был старшим по возрасту среди членов банды, но немного трусоват. Его назначил верховодить предыдущий вожак волевым решением, уходя на службу в армию. Большим авторитетом новый назначенец среди рядового состава Беркутов не пользовался. Но закон требовал подчинения новому командиру, назначенному законным лидером по всем правилам передачи власти. И вот теперь Беркут руководил ими более полугода, взяв руководство в свои руки также на законных основаниях. То есть, основываясь на праве сильного.

— Беркуты! — мощным и громким голосом начал свою речь предводитель со своего постамента. — Мы с вами становимся настоящей и боеспособной бандой! За нашими плечами уже есть три успешных грабежа, одно ограбление, нам удалось захватить часть уличного рынка сбыта «кислоты» и кокаина! Мы сумели взять под свой контроль бордель на улице Твардеева в нашем городке. Но, несмотря на эти успехи, я уверен, нам этого мало! Как вы думаете, я прав?

— Точно! Так же думаем! Правильно говоришь, Беркут! — стала галдеть банда.

— Так вот! Если мы хотим мощные и новые мотоциклы, а не эти старые полу раздолбанные железяки, которые и гоняют-то еле-еле. Если мы хотим, чтобы нас все боялись и уважали, то нам нужно идти дальше, за пределы нашего маленького городка!

На последней фразе Беркут значительно повысил голос. Один из участников группировки по прозвищу Сухарь, недовольно воскликнул:

— Беркут! Ты наш главарь, но зачем ты оскорбляешь наших «железных коней»?!

Бекрут посмотрел прямо в глаза прервавшему его пацану и твердо сказал:

— Я очень уважаю наших «коней»! Они наши боевые кореша, но для новых и дерзких дел нам нужны более современные и скоростные колеса под наши задницы! Ты забыл, за что «закрыли» в колонию Кирпича, когда он уходил от погони на трассе Москва — Зеленодар, после налета на придорожное кафе? Менты его догнали только потому, что движок того старого Днепра не дал уйти ему от милицейского «Кавасаки». И мы потеряли из-за этого отличного бойца, настоящего кореша нашей банды! Где он теперь?! Или ты уже забыл о нем, Сухарь?! Напомню: мы все величали его Кирпичом, и он действительно был крепким и бесстрашным пацаном, настоящим пацаном!

Сухарь виновато опустил глаза в землю и пробубнил:

— Прости Беркут, извини! Я чего-то не сообразил!

— А надо соображать! — повысил голос главный. — Надо!

— Ты наш вожак, ты наша голова, тебе и прикуп в руки! — сдался Сухарь. Он вообще был исполнительным подростком. Вожака банды слушался беспрекословно. Высокий, как перпендикуляр, с морщинистой кожей, подвижный и жилистый. В свои шестнадцать лет он обильно наносил на волосы гель, прилизывая их назад, чтобы быть похожим на итальянского мафиози.

— Вот это правильно! — так же спокойно и твердо заявил Беркут. — А теперь слушайте! Когда я говорил о другом городе, о выходе за границы Шаповска, я имел в виду город Тулеевск. Все вы там были и видели, насколько он богаче и больше, насколько там значительно жирнее может быть добыча! Мы отправимся в этот город и отрежем там часть пирога для себя! Я имею в виду, уличных проституток, что тусуются на Литейном проспекте Тулеевска. Они будут обязаны платить нам дань и выполнять все наши прихоти, так же как это делают наши шаповские! Мы, «Беркуты», налетим на тулеевских шлюх неожиданно и заставим их подчиниться! Те, кто не захочет этого сделать, будут покалечены. Покалечим одну, остальные будут платить, и исполнять наши прихоти!

— Но, постой, Беркут, у них же там уже есть «крыша»! — писклявым голосом заявил парень по кличке Опенок, невысокий, тоже с лысой головой, которая блестела на солнце как шляпка гриба. — Просто так туда не накатишься! Не ляпнешь тулеевским проституткам, что мы — «Беркуты», а вы — уличные шалавы, и оттого, платите нам дань!

Подросток картинно вытянул вперед ладонь в форме ковша и сделал движение на себя, как бы загребая воображаемые деньги. В его характере крылось что-то театральное. Он любил красивые жесты, мужественные лица героев кинобоевиков. При всем при этом сам он отличался трусоватостью и вертлявостью. Несмотря на возраст — пятнадцать лет, пацан считал себя уже состоявшимся мафиози. Повторять судьбу матери — уборщицы и отца — повара в придорожной забегаловке он не желал.

— Послушай, Опенок, я уже навел справки через одну знакомую девчонку, что работает там проституткой! Уличных там держит одна банда под названием «Оборотни». А как ты хотел?! Чтобы тебе все принесли на блюдечке с голубой каемочкой «бабки», девок, власть и сказали: «На тебе, наш Опенок, бери все! Лишь бы ты доволен был, бери все забесплатно! Типа, мы очень грибки любим, вот и решили Опенку приятное сделать!»

Нет, так не бывает! Нам придется сразиться с «Оборотнями» за контроль над этим бизнесом и доходами от него! Просто так, без боя, никто ничего нам не даст! Так что заткни пасть, иначе я тебе твою опенкину шляпку отобью! Вопрос ставлю ребром: если кто испугался, если кто против моего плана, пусть заводит мотоцикл и проваливает к всем чертям отсюда! Итак, я жду. Кто против — вон отсюда! Наказания не будет, но и возврата в наш круг тоже!

Беркут завершил весьма пламенную речь, закурил и с интересом стал разглядывать тлеющий кончик сигареты. Ждал. Ни один мотоциклетный движок не нарушил полуночной тишины. Все члены банды хранили молчание, так же как и их железные кони.