Чарльз Вильямс - Человек на поводке

Полетт присела на край кровати и выудила из сумочки сигарету.

— Хорошо, что они не пустили это по телевизору и не заставили нас смотреть. Хотя после того, что случилось, вряд ли я была бы слишком потрясена.

Ромстед сделал жест в сторону интеркома:

— Комната прослушивается.

— Ну и пусть себе слушают. Какая теперь разница?

— Теперь никакой.

Если ее телефон прослушивался, то Кесслеру уже известно, что Ромстед вычислил его личность, и терять им больше нечего.

— Это я виноват… — сказал Ромстед. — Я сам все испортил. Если бы я поменьше болтал…

— Может, прекратите? Вашей вины в этом нет. С самого начала главной целью была я. Из того, что мне удалось подслушать, вам пред-, стоит лишь забрать выкуп.

— И сколько?

— Два миллиона. Ромстед присвистнул:

— И как они собираются их получить?

— Не знаю. Они не обсуждали это, правда, когда один из них предложил воспользоваться моментом и поразвлечься со мной, пока вы одурманены наркотиком, то другой сказал, чтобы тот заткнулся и занялся делом. Тогда-то они и упомянули сумму в два миллиона. «А потом ты сможешь нырять в эти округлости, — сказал один. — Вот это, я понимаю, задница!» Так он элегантно выразился.

— Значит, их только двое?

— Это все, что я видела.

— И один из них Кесслер? Вы бы узнали его голос?

— Думаю, да. Но эти оба слишком высокие — шесть футов или даже выше. Один, судя по акценту и манере речи, техасец.

— Значит, их по меньшей мере трое.

— Да, и еще эта самочка.

— А вы видели их машину?

— Нет. Наверное, они оставили ее за холмом, где-то ближе к дому вашего отца. Они оглушили вас и вкололи вам эту дрянь, а потом сделали укол мне. Тот, что походил на главного, послал техасца за машиной. Это ему я понравилась, правильнее сказать, подошла по размерам. В общем, эта гадость не сразу подействовала, и я еще находилась в сознании, когда услышала, как к фасаду дома подкатила машина. Но к тому времени, когда они погрузили вас и вернулись за мной, я уже отключилась. У меня осталось какое-то смутное воспоминание, будто по дороге я наполовину очнулась и обнаружила, что мы оба лежим на матрасах в кузове с высокими бортами грузовика. Мы остановились, и вам, кажется, сделали еще один укол. Но все это могло мне только почудиться.

— Так оно и было. У меня два следа от уколов.

— Но зачем им понадобились наркотики? Они же могли нас просто связать.

— Чтобы мы не сообразили в каком направлении и сколько времени нас везут. Мы сейчас можем находиться как в двадцати милях западнее Колвиля, так и в четырехстах южнее. Кажется, мы где-то в Сьерре или у подножия гор, хотя моя догадка ничего не стоит.

— Вы думаете, они еще раз собираются проделать то же самое, что и с вашим отцом, — послать вас в банк за деньгами?

— Видимо, так. Раз это однажды сработало, то они рассчитывают, что получится еще.

— Я никак не могу понять одного. Его руки были свободны, так почему же он…

— Время, — перебил Ромстед. Потом объяснил:

— Он бы взорвался раньше, чем попытался бы освободиться от этого барахла.

— Но, Эрик, часть устройства должна была находиться где-то на нем. Где-нибудь в пиджаке. Наверняка в кармане имелись связующие провода, которые он мог бы порвать.

— Да, я знаю… — начал было Ромстед, но тут интерком ожил.

— Ну конечно, он мог разорвать цепь! — произнес насмешливый голос, — но именно этого ему хотелось меньше всего на свете.

Они переглянулись. В глазах Ромстеда застыл вопрос. Полетт пожала плечами. Это мог быть и Кесслер, но она не была уверена.

Ромстед повернулся к интеркому:

— Почему?

— Вы разбираетесь в электрических цепях или электронике? — спросил голос.

— Совсем немного, — мрачно ответил Ромстед.

— А вот ваш старик разбирался. Он сразу все понял, как только я показал ему схему.

— Я должен задавать вам вопросы?

— Как хотите, но мне кажется, вам следует знать, в чем тут дело. Детонатор срабатывает при обратном контакте с реле. При нарушении целостности схемы и в случае разрыва цепи.

— Ну и что это значит?

— А то, что все очень просто: система и не предназначалась для взрыва от радиосигнала. Наоборот, именно радиосигнал удерживал ее от детонирования, если вы понимаете, о чем я говорю. Он был у меня на поводке:

Ромстед встал, его охватил ужас. Каким беспомощным должен был себя чувствовать его отец! Он не мог сбежать — оказавшись вне зоны досягаемости передатчика, он в ту же секунду взлетел бы на воздух. И если бы даже полиция схватила Кесслера или он сам попытался убить его, случилось бы то же самое.

— Питание для детонирующего устройства было автономным, — продолжал голос. — Батарея заряженных конденсаторов; совершенно безопасно, пока детонирующая цепь разомкнута, но если радиосигнал по какой-либо причине прерывается, то реле обратным контактом замыкает цепь. Очень хитроумное устройство.

«Эгоманьяк, — подумал Ромстед. — Чтобы доказать всем, какой он умный, способен дохвалиться до газовой камеры. Однако нам от этого мало радости».

— Мы все согласны с тем, что вы гений, — сказал Ромстед. — А для нас тоже приготовлен бурро?

— Нет, другого бурро мы не припасли. Однако у нас есть неплохой фильм о нем. Мы с удовольствием вам его покажем, если вдруг не хватит словесных доводов.

Ромстед ничего не сказал. За стеной снова заскрипела кровать. Затем голос продолжил:

— Но на самом деле в этом нет необходимости. Не думаете же вы, что мы настоль§ ко глупы, чтобы проделать то же самое и таким же способом? Это будет совершенно новая операция и совершенно другой подход. Не хотите ли позавтракать?

— О Господи, — простонала за стеной девица.

Ромстед взглянул на Полетт. Покачав головой, она отвернулась.

— Ценим вашу заботу, — ответил Ромстед, — но только не с гарниром из радиоспектакля.

Из интеркома послышалось хихиканье:

— Э, дружище, да у вас похмелье. Ладно, мы выведем вас отсюда на некоторое время, чтобы сделать необходимые снимки.

Изголовье кровати за стеной ритмично загромыхало об стенку.

— Однако каков самец, почти без передышки, — заметила Полетт. — Или эта телка принимает их по очереди?

Она ушла в ванную и закрыла за собой дверь. Ромстед услышал, как она спускала в туалете воду и открывала кран. После финального вскрика Полетт вернулась в комнату.

— Я всегда любила секс, — призналась она. — Как вы думаете, смогу ли я когда-нибудь снова этим заниматься?

— Конечно, — ободрил ее Ромстед. — Вас же до сих пор не слишком беспокоило спаривание животных на скотном дворе?

Полетт прикурила очередную сигарету:

— Интересно, как это наш великий гений не додумался установить здесь телекамеру?

— Не волнуйтесь, за нами наблюдают. — Ромстед показал на зеркало над комодом. — Оно фальшивое.