Чарльз Вильямс - Промедление смерти подобно

— ..Подводная археология, — продолжала она, обращаясь к Колби. — Создание акваланга, мистер Колби — можно я буду называть вас просто Лоуренс? — позволило ученым встать на качественно новую ступень в научных археологических исследованиях. Только представьте себе, культура, насчитывающая пять тысячелетий, эта колыбель мировой цивилизации так и пролежала бы неразгаданной под многометровой толщей воды, если бы не изобретение акваланга. Мерриман, вы не попросите кого-нибудь отнести чемоданы в мою комнату? Так вот, дорогой. Биремы, триремы, галеры, военные суда, корабли с предметами античного искусства затонули на пути в Римскую империю, и кто знает, может быть, на закате древней истории на дне морском оказались даже целые неизвестные миру города…

Колби про себя отметил, что Мартина с любопытством рассматривает разложенные на столе фотографии, обращая особое внимание на те снимки, которые вызвали наибольший интерес и у него. На них были изображены члены экипажа яхты. Внешне все они напоминали Карлито: лет девятнадцати, черноволосые, кареглазые загорелые парни, красивые, словно греческие боги. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что под их узкими, плотно прилегающими к мускулистым бедрам плавками скрываются выдающиеся мужские достоинства.

Судя по фотографиям, экипаж судна состоял из десяти человек, и их мисс Мэннинг на шесть месяцев, которые длилась ее археологическая экспедиция, должно было вполне хватить. Однако, как свидетельствовали снимки, частично экипаж во время плавания периодически менялся, что, впрочем, вряд ли препятствовало проведению исследовательских работ, поскольку их цели и задачи оставались неизменными.

Колби вновь предпринял попытку остановить мисс Мэннинг:

— Да, я знаю. Я много прочитал на эту тему, и меня это очень взволновало. Но мне все же непонятно, почему вам для публикации новой книги необходимо менять свой имидж…

— Лоуренс, вы меня удивляете. Безусловно, я просто обязана его изменить! Это же жизненно важный и фантастически потрясающий научный материал, и я хочу, чтобы он стал достоянием широкого круга читателей! В достоверность собранной мною информации трудно даже поверить! — сказала она, широко раскинув руки, словно героический персонаж какой-нибудь средневековой драмы. — Черт возьми! Так это написала Сабина Мэннинг? Да что этот автор дурацких секс-романов понимает в археологии? Именно так все обо мне и подумают. Они же никогда не поверят, что я способна написать что-нибудь по-настоящему стоящее, что-то очень важное для человечества… Но мне сначала хотелось бы хоть немного прийти в себя после этой изнурительной поездки в автомобиле. Возьмите фотографии, Лоуренс, и пройдите с ними в мои комнаты. Пока я буду принимать ванну, мы сможем подетальней остановиться на каждой из них. Нам нельзя терять ни минуты…

Она уже было вышла из гостиной, но, заметив изумление на лице Колби, остановилась и засмеялась.

— Боже мой! Я имела в виду, через дверь, мой мальчик. Я же не рассчитываю, что вы будете тереть мне спину, — сказала мисс Мэннинг и, улыбнувшись Мартине, добавила:

— Англосаксы так обворожительно стеснительны.

— Да, — подтвердила та с ледяной улыбкой на лице, — так оно и есть.

Сабина Мэннинг скрылась в коридоре, ведущем в ее апартаменты. Колби, собрав со стола фотографии, направился за ней. Подойдя к нему ближе, Мартина прошептала:

— Прости. Прошу тебя, продержись еще немного. Помощь должна подоспеть с минуты на минуту.

Скорее всего, она старается оттянуть время, решил Лоуренс. Он слишком устал и был жутко рассеян, чтобы задуматься, что она подразумевала под словом «помощь». По прошествии более двух бессонных суток, насыщенных бесконечной чередой то и дело возникающих проблем, у него в голове все вдруг смешалось. Перед глазами замелькали расплывчатые лица Моффатта, Жан-Жака и Габриель, Деко и Сабины Мэннинг. Колби, миновав рабочий кабинет, вошел в покрытую белым ковром спальню. Из ванной комнаты доносилось журчание воды. В дверях появилась Сабина Мэннинг.

— Присядьте, пожалуйста, — улыбаясь, сказала она и указала на кресло возле широкой кровати.

Он сел и положил стопку принесенных им фотографий на стоявший рядом с креслом маленький столик. Продолжая оживленно болтать, она скинула дорожную куртку, шарф и, бросив их на другое кресло, открыла чемодан и извлекла из него нейлоновый халатик и еще что-то из предметов дамского туалета.

— Вся проблема англосаксов или, по крайней мере, американцев, Лоуренс, заключается в одержимости сексом. Это разрушает нашу жизнь. Мы совсем не прогрессируем как нация, мы просто обкрадываем себя, лишаем истинных радостей, интеллектуально деградируем. И все из-за того, что повально увлечены не тем, чем следует. Сколько вам лет, дорогой?

— Тридцать, — ответил Лоуренс.

— Неужели? Выглядите моложе. Знаете, вы такой привлекательный…

Присев на край кровати и подняв до середины бедер подол узкого платья, она стала отстегивать чулки от пояса. Ее ноги, как и лицо, покрытые темно-коричневым загаром, были весьма стройными. Если эта полная жизненной энергии красотка действительно когда-то была увядшей старой девой, образ которой он так ясно представил и которую искренне пожалел, то шок Дадли и Мартины при встрече с мисс Мэннинг после долгой разлуки вполне объясним, подумал Колби. Как бы прочитав его мысли, Сабина Мэннинг протянула руку к ночному столику, взяла с него книгу и подала Лоуренсу. Это был ее роман «Объятые страстью».

— Вы только взгляните на это, — промолвила она, снимая с ноги чулок. — Нет, я имею в виду фотографию на обложке. Вот вам одна из жертв непомерного увлечения сексом. Непривлекательная, с безжизненным лицом, застенчивая, опустошенная, с потухшим взором, потому что потеряла интерес ко всему: к интеллектуальному развитию, к самосовершенствованию личности… Вы не расстегнете мне «молнию» на платье, дорогой?

Она подошла к Колби и повернулась к нему спиной. Он поднялся с кресла и расстегнул замок. Мисс Мэннинг вдруг резко повернулась и, широко раскинув руки, воскликнула:

— А теперь посмотрите на меня! Какой у меня цвет лица, глаз! Только теперь я ожила и такой хочу жить дальше!

— Да, я вижу, — согласился с ней Колби.

— Просто поразительно, как бурлит во мне жизнь. Видите, что сделало со мной увлечение археологией? Вот почему я хочу поведать об этом людям…

В порыве возбуждения она обхватила Колби за шею и поцеловала его. Он почувствовал себя на месте мухи, попавшей в сахарный сироп, и попытался освободиться от ее объятий. Но все его усилия оказались тщетными.

— О, я уже чувствую, какая радость ждет меня от работы с вами, мой милый мальчик. И ни за что не поверю, что вам уже тридцать…