Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Что вы намерены дальше делать? — спросил я.

— Бороться до тех пор, пока ваш концерн не будет выметен метлой с завода и из города. Другого выхода у нас нет. Наши статистики подсчитали, что если демографическая ситуация не изменится, и люди будут вымирать прежним темпом, то через пятнадцать лет население сократится вдвое. Причем, останутся в основном молодежь и старики, а среднее поколение, которое в основном и работает, переселится на кладбище. У нас за последние несколько лет открыли несколько новых погостов.

— И как вы намерены бороться? Если это не секрет.

— Наоборот, мы стараемся максимально использовать публичные методы. Лично я готовлю несколько новых статей, а так же со следующего месяца буду вести передачу на городском телевидение. Меня выбрали руководителем движения, которое мы назвали «За справедливую экономическую политику». Мы намерены пикетировать железнодорожную станцию, откуда уходят грузы с комбината. Какой для нас смысл их куда-то отправлять, если все равно люди ведут полуголодное существование. Между прочим, не хотите ли посмотреть собственными глазами на то, как живут металлурги и их семьи. Можете взять на экскурсию свою спутницу. Уверяю, впечатление сохранится на долго.

— Я принимаю ваше предложение.

Подымов о чем-то задумался.

— Вы спрашивали меня о том, что буду делать я. А я хочу спросить вас: как собираетесь поступать вы?

— Трудный вопрос. В отличии от вас я имею гораздо меньше свободы маневра.

Подымов усмехнулся.

— Я и не рассчитывал услышать от вас ничего другого. Но мне хотелось с вами поговорить откровенно. Когда я раньше читал ваши статьи, то восхищался вами, мне хотелось походить на вас. В какой-то степени я начал борьбу с концерном под влиянием ваших публикаций. Мне казалось, что удастся сдвинуть с места ситуацию. Но теперь вы, конечно, стали другим. Хотя, если бы вы пожили у нас некоторое время, посмотрели на то, что тут творится, то может быть, вы бы изменили свою позицию. Когда все это рассказываешь, это одно, а когда видишь каждодневно весь этот ужас воочию, все воспринимаешь совсем иначе.

Подымов замолчал, а я понял, что наш разговор пришел к логическому завершению. Я встал.

— Спасибо за кофе.

— Не за что. Если не передумайте посмотреть, как живут у нас люди, звоните. Вот моя визитка.

— Непременно позвоню.

— Давайте я вас провожу до выхода.

— А вы остаетесь.

— Да, я еще поработаю. Мне нравится писать поздно вечером, когда здесь никого нет. Чувствуешь себя один на один с чем-то высшим. У вас не возникают такие ощущения?

— По крайней мере, в последнее время что-то не припомню.

Мы подошли к выходу, пожали друг другу руки, и я вышел на улицу. Мое психологическое состояние после этой беседы было неважным, я испытывал такое чувство, как будто бы меня окунули в ведро с помоями и не позволяют смыть грязь.

Я закурил и неторопливо пошел по пустой улице. Внезапно из-за угла на встречу мне вышел какой-то человек. Мы поравнялись, он бросил на меня беглый взгляд и пошел дальше.

По инерции я сделал еще несколько шагов и вдруг замер на месте. Лицо этого ночного прохожего показалось мне знакомым. Где же я мог его видеть? Причем, я был уверен, что встречал этого человека не в этом городе, а скорей всего в Москве.

Внезапно мое сознание словно бы осветила яркая вспышка молнии. Да это же один из тех парней, который хотели похитить Косова. Что же он делает так далеко от Москвы и в такой близости от редакции газеты, в которой сейчас работает Подымов?

Я обернулся, но этого человека не увидел. Куда же он исчез? У него была лишь одна возможность — зайти в редакцию. Но я помнил, что Подымов, выпустив меня, закрыл дверь на замок. Но это совсем не означает, что у этого бандита не может быть других ключей, Тем более, если он появился тут не случайно, а имеет конкретное задание.

Я ринулся назад. Дверь на мое счастье оказалось не запертой. Внезапно раздался приглушенный хлопок, очень похожий на выстрел из пистолета с глушителем. Я вбежал в комнату и увидел, что Подымов мечется по ней, а за ним бежит тот самый парень с пистолетом в руках.

Я помчался ему наперерез, тот прицелился в меня, но я со всей силой бросил тело вперед и успел ударить по его руке в тот самый миг, когда он уже нажал на курок. Пуля впилась в потолок, я же обрушил на голову стрелка всю мощь своих кулаков.

Тот упал, пистолет же отлетел в сторону. На всякий случай я ударил каблуком парня в пах. Тот взвыл.

— Заткнись, — сказал я, — иначе получишь по тому же месту еще.

Это подействовало, и он замолчал, хотя по искаженному лицу я видел, как ему больно.

Тем временем Подымов поднял пистолет.

— Дайте мне его, — протянул я руку.

Поколебавшись, он отдал мне оружие.

— Очухался? — спросил я по-прежнему лежащего на полу парня.

Тот кивнул головой.

Я навел на него пистолет.

— Если не хочешь, чтобы я тебя сейчас пристрелил, говори правду. Кто тебя направил убить его?

— Галан, — прохрипел он.

— Ты тут получил это задание?

— Да, мы приехали сюда с Галаном. Он вернулся, а я остался.

— От кого ты получил ключ от редакции?

— Он местный, его фамилия Семеняка.

Я задумался. Ситуация складывалась не ординарная.

— Я позвоню в милицию, — вдруг сказал Подымов.

— Нет, — встрепенулся я, — не надо.

— Но почему? Это же наемный убийца, он сам признался. И сказал, кто его послал, и кто ему помогал.

— Нет, — сказал я, — он сейчас встанет и уйдет.

— Ни за что! Я не могу упустить такую возможность, с его помощью я их разоблачу. Это тот шанс, о которым я даже и не мечтал. — Подымов двинулся к телефону.

Я навел на него пистолет.

— Послушайте, Алексей, не обостряйте ситуацию. Вам вполне хватит того, что вы остались живы. И не забывайте, кому вы этим обязаны. Поэтому диктовать условия буду я. Этот подонок сейчас поднимется и уйдет на все четыре стороны. А вы забудете об этом досадном эпизоде. Так мне надо, то есть вашему спасителю. Ты готов, убраться отсюда? — спросил я бандита.

— Да, — радостно прохрипел он.

— Тогда убирайся.

Он встал, хотя и хромая, но быстро удалился. Мы остались одни.

— Зачем вы это сделали? — спросил Подымов. — Такого шанса разделаться с ними, может быть, больше не выдастся.

— Я понимаю. Но у каждого в этом деле свои интересы. Я и так сделал слишком много из того, что не должен был делать.

— Вы имеете в виду, что не должны были меня спасать?

— Вот именно. Но я чертовски рад, что так получилось. И давайте условимся об одном: пока я вам не скажу, вы будете сохранять этот инцидент в тайне.

— Я не совсем понимаю логику ваших поступков, — признался Подымов.

— Когда-нибудь поймете, — обнадежил я. — А вот вам следует поостеречься. Вас заказали.