Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

Мы быстро наметили план предстоящей кампании по реабилитации концерна, я вручил всем небольшой аванс в конвертах, которые предусмотрительно заготовил заранее Семеняка. Это так окрылили их получателей, что они явно были готовы броситься в атаку прямо сейчас.

Наконец все разошлись.

— Вы удивлены, Леонид Валерьевич? — осведомился Семеняка.

— Сперва удивлялся, потом перестал удивляться.

— У нас действительно живут бедно, хотя край и богатый. Но это вовсе не залог всеобщего благосостояния. Каждый должен найти к заветному ларцу свой золотой ключик. Разве у вас не так?

Судя по всему, он его отыскал, подумал я о Семеняке. Но развивать эту тему вслух не стал.

— Что делать мне сейчас?

— А ничего не делайте, отдохните, вы уже хорошо поработали. Посмотрите наш город. Он правду не стоит того, чтобы тратить на его осмотр ваше драгоценное время, но все же будет легче понимать, чем и как живет здешний люд. А вечером вместе с дорогой Мариной Анатольевной пожалуйте ко мне на ужин. Супруга уже вся в заботах. Это вам будет не гостиничный ресторан, — довольно засмеялся он.

— А как же встреча с этим Подымовым?

Семеняка непривычно серьезно посмотрел на меня.

— После знакомства с нашими журналистами вы еще не передумали?

— Наоборот, мое желание лишь усилилось. Хочется посмотреть на альтернативный вариант.

— Я вам обещал встречу, значит, она состоится.

— Когда?

— Не беспокойтесь, сегодня. А пока отдыхайте. Ровно в шесть часов машина вас и Марину Анатольевну будет ждать у гостиницы. Так что до вечера.

Я последовал совету Семеняки и часа два гулял по города. Он в самом деле производил весьма безрадостное впечатление. Застроенный в основном невысокими, невыразительными домами, он вызывал чувство уныния и безысходности. На дорогах было совсем немного машин, люди безропотно подолгу дожидались на остановках автобусов. Я засек время; переполненная и полуразбитая машина приехала только через пятнадцать минут.

Я вернулся в гостиницу, постучался в номер к Царегородцевой. Но мне никто не ответил. Я пришел к себе и решил, что совсем будет неплохо, если я посплю. В последнее время я почти хронически не высыпался, И грех не воспользоваться такой благоприятной ситуацией. Когда она выпадет еще раз.

Я проснулся в половине шестого. Привел в себя в порядок и вышел в коридор. На этот раз мой стук не остался без ответа, Царегородцева отворила дверь.

— Вам известно, что нас ждет торжественный прием у господина Семеняки? — спросил я.

— Да, через пятнадцать минут буду готова.

На этом наш диалог прервался, и я вернулся к себе.

Дом Семеняки, как и все в этом городе, располагался недалеко от гостиницы. Но это был совсем другой, непохожий на то, что я видел, район. Чистый, утопающий в зелени, а вдоль дороги выстроились уютные особнячки. Некоторые вполне можно было представить себе и в Москве. Правда, их число было совсем невелико.

Машина остановилась возле одного из таких особнячков. На фоне расположенных рядом домов он был среднего размера. Мы вошли через калитку в палисадник, и тут же нам на встречу выскочил хозяин дома.

— А мы вас уже ждем. Проходите, дорогие гости.

Изнутри дом выглядел не хуже, чем снаружи. По местным меркам тут все ломилось от богатства. Повсюду нас окружал хрусталь, мебель, если была не изысканная, но вполне добротная.

— А вот и моя вторая, но лучшая половина, — представил он свою жену. — Валентина Павловна.

Лет пятнадцать назад Валентина Павловна была, наверное, женщина приятной, вполне нормальных размеров. Но хорошая жизнь уж слишком, как хорошие дрожжи тесто, увеличила ее формы. Правда, их облегал вполне приличный костюм, однако он не был в состоянии скрасить вопиющие недостатки фигуры.

Однако вечер прошел вполне приятно. Хозяйкой Валентина Павловна являлась превосходной, я давно так не объедался. Даже Царегородцева, всегда помнящая о фигуре, позволила себя некоторые излишества. Да и беседа была вполне пристойной, хозяева вон из кожи лезли, дабы показать себя перед столичными гостями людьми вполне светскими, к тому же неплохо осведомленными о московской жизни. Я даже услышал некоторые интересные факты, о которых до сего момента ничего не знал.

— Не хотите ли подышать свежим воздухом? — предложил мне Семеняка после того, как в наших желудках в немереных количествах перемешались самые разнообразные яства и напитки. — А женщины пусть поговорят о своих секретах.

Я, разумеется, не возражал. Мы вышли на улицу и закурили.

— Подымов придет к вам в номер в десять часов, — почему-то почти шепотом сообщил мне Семеняка. — Только не говорите ему, что это я организовал ваше знакомство. Иначе он может просто уйти.

— А если он спросит?

— Вряд ли. Но если это несчастье случится, сошлитесь на Бориса Петровича. Это его мигом успокоит.

— Кто такой Борис Петрович?

Мне показалось, что Семеняка немного замялся.

— Это тайна, но вам я, конечно, скажу. Это помощник губернатора. Единственный человек в его команде, который нам сочувствует.

— И дорого нам обходится его сочувствие?

Семеняка засмеялся.

— Все благородные чувства обходятся дорого. И чем благородней, тем дороже. Но что делать, за все хорошее надо платить. Кстати, завтра в газете появится первая положительная статья о нас. Как видите, мы время даром не теряем. Наши деньги уже работают.

— Скажите, Александр Тихонович, а как вы считаете, правильно ли мы себя ведем в этой городе?

По выражению его лица я понял, что у него нет большого желания отвечать на этот вопрос.

— Вы желаете знать мое мнение?

— Желаю.

— Никто до вас им ни разу не интересовался. Хорошо, я отвечу, но только вам. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю. Не беспокойтесь.

— Мы не думаем о будущем, мы оставляем после себя только ненависть. Так долго продолжаться не может. Однажды что-то случится.

— Вы говорили об этом руководству?

— Да бог с вами, кто я такой, чтобы им указывать. Они не спрашивают моего совета, а дают только указания. А мое дело их выполнять максимально добросовестно. Я маленький человек и знаю свой шесток.

— А если однажды тут случится мощный выброс ненависти? Что вы в таком случае станете делать?

— У каждого должен быть запасной вариант? — хитро улыбнулся Семеняка.

Мы вернулись к дамам, которые были заняты легкой беседой. И больше за весь вечер серьезных тем никто не касался.

В гостиницу мы с Царегородцевой вернулись около десяти часов.

— Простите, я устала, и хочу спать, — прервала она на корню все мои поползновения продолжить вечер в узком составе.

Впрочем, на этот раз я не слишком огорчился, сейчас меня больше интересовал визит Подымова.