Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— И что мне делать с этой ценной информацией?

Она вдруг засмеялась.

— Я и сама не знаю, что с ней делать. Но чую, что она может пригодиться.

— В таком случае спасибо.

— Пожалуйста, — снова рассмеялась Царегородцева. Ее смех сменили гудки.

Скорей всего она права, думал я. Если взять за жабры Перминова, он может много поведать любопытного. Материала хватит и для статьи и для прокурора.

Внезапно ко мне пришла по началу удивившая меня мысль, но чем больше ее обдумывал, тем сильнее укоренялась она в моем сознании. Боюсь, но придется огорчить Ушакова, не стану я писать статьи о концерне. Я напишу книгу. Материалов более чем достаточно. Это будет настоящий бестселлер, а посвящу его Алексею Подымову.

Это решение немного приободрило меня, оно хоть в какой-то степени реабилитировало меня в собственных глазах.

Пляцевой и Коротоеев в самом деле прибыли ровно через час после звонка. Я едва успел перекусить.

Пляцевой был так встревожен, что начал разговор без всяких предисловий.

— Что с вами случилось, Леонид Валерьевич? Вы чем-то сильно встревожены?

— Вам известно, что Фрадков и Кириков пакуют чемоданы для отъезда за границу. А в чемоданах тех — самые лучшие активы концерна. Скоро от него останутся только стены.

— Вот оно в чем дело! — почти хором воскликнули Пляцевой и Коротеев.

— Вам было об этом уже известно?

— Нет, — покачал головой Пляцевой. — Но в последнее время ходят разные слухи. Один другого непонятней. Теперь же все становится ясным.

— И вас это не беспокоит?

— Не беспокоит что?

— Вывоз активов, то, что огромная компания может стать банкротом, на улице окажутся несколько десятков тысяч людей.

— Дорогой, Леонид Валерьевич, мы понимаем ваши чувства. Но у нас свои цели. Нам нужно убрать конкурента с рынка, причем, конкурента недобросовестного, использующего грязные приемы. И если это произойдет, наша и ваша миссия окажется выполненной. И каждый получит свое; мы расширим свое присутствие на рынке, вы — вознаграждение за свои труды. Разве этого мало?

В самом деле, задал я себе вопрос, этого мало или много? Чего же я на самом деле хочу, материала для книги уже предостаточно, Разве не хватает только на заключительную частью. Но конец всего этого дела стремительно приближается и надо проявить всего лишь немного терпения.

Я взглянул на Пляцевого, и мне показалось, что он смотрит на меня снисходительно, как на ребенка, сделавшего непростительную глупость. И вдруг ко мне пришла одна поразившая меня мысль: а если это не более, чем игра, и их стратегический план на самом деле гораздо глубже. Они хотят захватить концерн и все, что происходит в последнее время, происходит в соответствии с их сценарием. И вполне возможно, что именно они стоят за Галановым? И тогда становится ясным, почему меня не убил этот бандит; он звонил Пляцевому и тот запретил меня трогать. Я в этой партии еще не сыграл до конца свою роль. А вот когда это произойдет, то тогда тот вынесенный мне в лесном домике приговор может быть приведен в исполнении. Ведь я становлюсь для них весьма опасным, я много знаю и вдобавок обладаю изрядным литературным даром. И если я все красочно опишу, скандал может получиться вселенского размаха. А в этом Пляцевой и те, кто руководят его действиями, в таком повороте событий совершенно не заинтересованы.

Что-то, по-видимому, изменилось в моем лице, так как Пляцевой вдруг встревожено посмотрел на меня.

— У вас сейчас было странное выражение лица, — подтвердил он мою догадку.

— Разве? А впрочем, вы правы. Ко мне пришла странная мысль.

— А можно узнать, какая?

— От вас у меня секретов нет. А что если нам с вами попробовать захватить концерн. В свое время я занимался такими делами, немного знаю технологию, как это делается. Ваш капитал, мой опыт могли бы помочь выполнить эту задачу.

Мне показалось, что мои гости немного смутились.

— Эта задача намного сложней, чем вам кажется, — заметил Коротеев.

— Идея интересная, но она потребует очень большого вложения средств, — произнес Пляцевой, немного недовольно смотря на Коротеева. — В нашей компании такого свободного капитала нет. Так что этим заниматься мы не будем. Нас вполне устраивает банкротство. А там посмотрим, начнется борьба за имущество, предприятия. Может, что-то и нам перепадет.

— А теперь давайте условимся о дальнейших действиях, — проговорил Коротеев. — Судя по вашим словам, положение накаляется, мы приближаемся к финалу. Нам нужно выходить на связь ежедневно. Все наши силы и возможности в вашем распоряжении, только скажите.

— Какое ж развитие событий вы ожидаете?

Коротеев пожал плечами.

— Это вы находитесь в их эпицентре, Так что вам видней.

Они дружно встали и направились к выходу. У самых дверей Пляцевой обернулся ко мне.

— Больше оптимизма. Мне кажется, вы становитесь пессимистом.

Я ничего не стал отвечать, лишь подумал, что все меньше понимаю, кем же я становлюсь.

Я подъехал к дому Фрадкова. Все было как обычно. Кроме одного. В этот момент от ворот отъехал крытый фургон. В таких возят мебель. Я невольно подумал уж не переезжает ли хозяин особняка.

После как всегда тщательного обыска я вошел в дом. В холле никого не было, и я стал подниматься по лестнице. Внезапно навстречу мне откуда-то стала спускаться девица. Весь ее вид более чем красноречиво говорил об ее занятиях. Коротенькая юбка щедро открыла то, чего должна была бы скрывать, а на лице был налеплен такой толстый слой косметики, что разглядеть за ним его самого было почти невозможно.

Она обдала меня почему-то презрительным взглядом и поспешила к выходу. Вслед за ней появился и сам Фрадков. По-видимому, ему еще не доложили, что я приехал, потому что, увидев меня, он явно смутился.

Вот, значит, как проводит он время, приглашает к себе проституток, пока его жена с детьми пребывает в заграничной ссылке. Любопытно, сколько он заплатил девице, поди опять пожадничал. Не зря же она так презрительно взглянула на меня, думая, что я с ним заодно.

Фрадков остановился возле меня, весь его вид все еще отражал смущение. Он прекрасно понимал, что я понял, что эта за девица, и какие функции она тут выполняла.

— Каждому надо маленькое отдохновение от трудов тяжких, — вдруг со смешком пояснил он. — Вы же меня понимаете как мужчина? — с какой-то даже надеждой спросил он.

— Очень даже хорошо, Михаил Маркович, — решил подыграть ему я. — И сам грешен.

— Вы — тоже, — откровенно обрадовался Фрадков.

— И я — тоже, — совершил я сам на себя поклеп. — Работа напряженная, где найдешь настоящую женщину. Для этого надо много времени. А у вас с ним еще хуже.

— Вы абсолютно правильно заметили. На нормальную жизнь времени совсем не остается. Каждый день думаешь: сегодня пошлю к черту все дела. Но их столько, что и после смерти будешь заниматься ими. Вот и приходиться, — безнадежно махнул он рукой.