Константин Бабулин - С.В.С.(Синдром Внезапной Смерти)

- Что на тебя нашло? Зачем ты устроила этот скандал? Тебе не всё равно, что там в личной жизни у Артёмовой?

- Не знаю… Но именно потому, что мы с Натальей друзья, её нужно было предупредить.

- Ну и предупредила бы, а не устраивала разборки при всех. Кому стало легче? Скандал-то к чему в таких вещах? Отвела в стороночку, и предупредила в полголоса. И всё. А они уж там, пусть как-то сами разбираются потом. А так, во время выставки… перед Артёмовой неудобно…

- Да-да согласна, не так нужно было. Да уж больно эта девица наглая, ты не видела как она зыркала на нас?

- Нет.

- А я видела, она стояла там, словно рентген на таможне - всех просвечивала, только что в карман не лезла. Привыкли быть главными, в этой жизни – сволочи

. А

тут ещё этот сенатор грёбаный.

- Ещё один?

- Нет, тот из домика, садист.

- Которого ты из лука подстрелила? Чем он тебе опять не угодил?

- Знаешь, что о нём в новостях сказали?

- Что?

- Что погиб при исполнении, что так сильно боролся с коррупцией, уж так сильно её бедную прижимал, что чуть ли не под корень её уже извёл голубушку

. Д

а в последний момент, недобитые коррупционеры изловчились, и подловили его после трудов праведных... Орденом посмертно награждён, а про домик с садистской оснасткой, где его нашли - ни слова. А тут ещё ЭТА стоит зыркает… Я тебе говорила, что я тусовки не люблю? Говорила, ну вот…

- Я всё понимаю, но на людей-то бросаться не нужно…

- Кстати о людях, мне твоя Воронина не нравится.

- Господи, ты меня совсем уморить собралась? А она-то чем тебе насолить успела? Она точно не мент… сидит всё время у Семён Яковлевича, тише воды, ниже травы…

- Не знаю, но есть в ней какое-то второе дно, не могу объяснить. Лучше бы её к нашим делам не допускать.

- А никто и не допускает.

- Ну, картинки-то её, ты уже вовсю продаёшь, как оригиналы, и в конце концов она это узнает.

- К тому времени, она будет крепко нуждаться в продолжении работы. К деньгам и комфорту быстро привыкаешь.

- Я в таких вещах не ошибаюсь, она не простая девочка, очень не простая и у неё есть цель. Какая не знаю, но есть. И кстати, последнее время она плохо выглядит, толи больная, толи не выспавшаяся. Не наркоманка она часом? Была бы парнем, я бы подумала, что она частенько бывает с бодуна, глаза красные, припухшие, по утрам. Чуть, какой звук вздрагивает, дергается. Но перегара нет.

- Этого ещё не хватало, типун тебе на язык. Я за ней присматриваю, в квартиру она никого не водит, сама тоже по ночам нигде не шляется. Я не замечала, чтобы она вздрагивала, это она от тебя небось дёргается. А кто от тебя не дёргается? Вон теперь и Артёмова будет вздрагивать, как только увидит тебя…

Утро. Танич

«Голова болела так, что проще было бы умереть. Мне плохо

, очень плохо, ещё и тошнит к тому же. Давно такого не было, где я хоть нахожусь? Надо открыть глаза и посмотреть, но если открою, то всё, смерть. Я лежу… Да, определённо лежу. На животе лежу. Где интересно, и далеко ли здесь туалет. Если затошнит, я смогу до него дойти?» Татьяна сделала попытку открыть один глаз – не получилось, что-то мешало. Но кровать от этой попытки качнулась сильно в бок, а по голове, как будто ударили молотком. - «Плохая идея, не нужно

открывать глаза». - Кровать тем временем взлетела верх к потолку, зависла, и ухнула вниз. В животе у Татьяны всё перевернулось и очередной приступ тошноты согнул её пополам. – «Только не на кровать» - Она подняла голову, отчаянно помогая себе руками, и посмотрела далеко ли до края. – «Близко, нужно доползти до края кровати и свесить голову вниз, пусть вытошнит на пол». – Кровать полетела в обратную сторону, и это ей немного помогло, Татьяна сдвинулась, и увидела на полу тазик, в котором уже находились остатки содержимого её желудка. – «Слава богу». – Её несколько раз дёрнуло, но тошнить было уже не чем. Спазмы вызвали резкую боль во всём теле, но голове стало немного легче. Татьяна воспользовалась этим, и огляделась по сторонам. – «Знакомая комната, знакомая мебель. Где же это я? Дома что ли? Точно, я дома. Лежу на своей кровати, а если встать и пройти коридорчиком, то я окажусь в своей ванной. Но это слишком длинный путь, потом ещё справиться с дверью. В какую сторону она открывается-то?». – Мысли ворочались трудно, словно проворачивались тяжёлые жернова,

то и дело застревая и сталкивая

сь друг с другом. Каждое такое столкновение вызывало приступы боли, и в голове, и в желудке. Именно в этот момент зазвонил телефон. Звук с такой силой ударил куда-то внутрь мозга, что она схватила голову руками, пытаясь удержать её и опасаясь, что она сейчас оторвётся. – «Прекрати, прекрати звенеть…» - но звук не прекращался. Она посмотрела на часы, стрелки показывали два часа, пятнадцать минут. – «Дня или ночи? Вроде светло». Она посмотрела в окно и, тут же зажмурилась, свет был таким же болезненным для глаз, как и звук для ушей. – «Светло, значит сейчас день…» - Она закрыла глаза и провалилась в темноту, на какое-то время, пока её снова не разбудил звонок. Она посмотрела на часы. – «Кому так неймётся-то? Через каждую минуту трезвонит… Пять часов уже? Не может быть». – Она пристальнее вгляделась в будильник и, когда стрелки перестали двоиться, убедилась, что они действительно показывают пять часов. – «Я помню: я в своей квартире, мне плохо, и я лежу на кровати». – Она посмотрела на себя. – «Лежу одетая, рядом с кроватью тазик, меня тошнит. Сколько я выпила? И где? Не помню. Боже, я хоть одна?». – Она ещё раз открыла глаза, и посмотрела вокруг. – «Одна. Это, наверное, хорошо. Как я пришла домой? Как открыла дверь? Ничего не помню. А откуда я пришла?». – Татьяна ещё раз посмотрела на себя. – «Серое платье, значит не с работы. Я куда-то ходила?». – Сознание стало выдёргивать куски событий. – «Я была на выставке Артёмовой… А почему я пьяная? Там наливали что ли? А где Артёмова?» - Яркая вспышка взорвалась в голове, и она всё вспомнила. – «Блять, эта сука Тарханова завела меня, и я с дуру всё рассказала Артёмовой про камеры…». – Она села на кровать. – «И она меня отбрила. А я пошла и напилась. И что теперь делать?» - Она посмотрела на будильник. – «Пять часов двадцать минут, чего он звонит-то?». – Она нажала кнопку отбой, но будильник не замолчал. – «Это не будильник. Что ещё может звонить? Телефон? Точно это телефон. Может Артёмова звонит мириться?» - Татьяна нашарила телефон, и попыталась прочитать, кто звонит, но это оказалось невозможно.

- Да, слушаю, Танич.

- Татьяна Николаевна, наконец-то. А что с голосом?

- Кто это говорит?

- Андрей, помощник Рыкова.

- Слушаю. – У неё снова закружилась голова, и она упала на спину.

- Вам плохо?

- Мне не просто плохо, мне ху… - Она вовремя остановилась. - Что вы говорите?