Виктор Доренко - Убить и спасти. Жизнь полна трупов

— Я хочу тебе сказать, ты все дальше засовываешь голову в капкан.

— Это мое любимое занятие, — она улыбнулась роскошной белозубой улыбкой.

Они вошли в гостиницу с заднего хода.

Здание, по всей видимости, было построено не более года назад. Во дворе по русскому обычаю еще торчали из земли обрезки арматуры, полуразбитые бетонные блоки, на перилах лестницы были видны потеки белой эмали.

Гостиница, однако, даже со двора выглядела по-королевски: огромные шикарные окна, тяжелые портьеры, гранитные карнизы. Вполне подходящее место, чтобы принимать любовников даже из императорской семьи.

На четвертом этаже их встретила полная степенная женщина с недовязанным носком и спицами в руках.

— Мария Евгеньевна, — сказала ей Инесса таким тоном, словно они расстались не более пяти минут назад, — я не хочу, чтобы у кого-то зародилось даже подозрение, что я здесь.

— Разумеется, милая. Мы с тобой знакомы не первый год. Четыреста тринадцатый номер, — Мария Евгеньевна показала в коридор направо.

Инесса укоризненно посмотрела на нее.

— Влюбленным несчастливые номера приносят удачу, — широкое добродушное лицо Марии Евгеньевны осветила мягкая улыбка.

— И вы ни о чем не спросите нас? — угрюмо поинтересовался Олег, оглядывая свой замечательный костюм.

— Если я спрошу, то мне не останется ничего другого, как звонить по 02, — все с той же крестьянской улыбкой ответила Мария Евгеньевна.

Была уже поздняя ночь, но в гостиничных номерах не спали: там мычал пьяный, там хохотали, там скрипела кровать. Они осторожно проскользнули в номер с цифрой 413.

— Великолепно, — сказала Инесса, приоткрыв дверь ванной. — Шампунь, дезодорант и даже бритвенный прибор.

— Твой город, Инесса, — город сюрпризов, — откликнулся Олег. — Нет ли где трупа? Кому-то же все это принадлежит?

Молодая женщина негодующе обернулась к нему, но он уже закрывал на ключ входную дверь.

Номер был не слишком просторным — стандартное двухместное пристанище командированных. Однако безукоризненная чистота и новая, с иголочки мебель говорили о том, что предназначался он для особых посетителей. Олег внимательно посмотрел на белоснежную постель. Она совершенно не походила на вокзальную скамью, его неизменное в последнее время пристанище.

— Я принимаю душ первой? — спросила Инесса, уже включая воду и раздеваясь.

Олег подошел к окну, чтобы по привычке исследовать пути отступления. Мало ли что может случиться: землетрясение, атомная война, нашествие слонов.

Инесса вышла четверть часа спустя, завернутая в полотенце. Блеск мокрых волос сливался с блеском глаз.

— Твоя очередь, — сказала она.

Олег содрогнулся: свежая розовая кожа, аметистовые в свете люстры капли воды на ключицах, лебединый изгиб рук. Полотенце было узким и почти не прикрывало Венерин уголок. Олег почувствовал, что в паху у него прорастает могучая дубовая ветвь. Это его обеспокоило: десять тысяч долларов надо отрабатывать честно, не следует чересчур торопиться.

Он с усилием улыбнулся и, полусогнувшись, отставя зад, направился в ванную.

— Я думаю, тебе не стоит там слишком задерживаться, — сказала Инесса. — У нас всего шесть часов времени. Может не хватить.

Олег не нашел, что ответить.

— О! — только и выдохнула она, когда он вышел в чем мать родила.

Дрожа под наведенным на нее мощным орудием, Инесса медленно подошла к нему.

— Сдаюсь, — сказала она, опускаясь на колени. — Этот предмет достоин самого вежливого обращения.

— Нет, — Олег жестом попросил ее лечь на ковер. — Все должно быть честно.

Он поднял ее за ноги вниз головой и вгляделся в головокружительную розовую рану, нанесенную женщине Богом. Затем осторожно наклонился к восхитительному источнику. В тот же момент его мужское средоточие провалилось в теплую мягкую пещеру, стенки входа которой упоительно двигались. Они полетели по небесам через благоухающие сады любви.

— Ты не устал? — спросила Инесса, лежа на постели после дюжины оргазмов. — Мне кажется, я получила пропуск в рай. Не знаю, заслужила ли я это.

— Я откупил бы тебе там постоянное место, — сказал Олег. — Мы, надеюсь, еще не закончили?

Розовые соски ее упругих девичьих грудей тотчас напряглись от возбуждения. Олег припал губами к левому, ощущая, как отчаянно бьется ее сердце.

— По-моему, ты никогда меня не насытишь, — сказала она, задыхаясь. — Я буду хотеть тебя даже после смерти.

Он выпрямился и резко, с напором вошел в нее. Она застонала от наслаждения. Рука Олега скользнула в мягкую впадину под ее коленом, затем погладила межпальцевые углубления на ступнях ее ног.

Тело Инессы отзывалось на эти движения сладострастным содроганием. Кажется, эротическими точками были у нее даже пятки.

Они перепробовали все позиции — от европейских и мусульманских через индийские до позиций колорадских жуков. Единственное, пожалуй, что они не испытали, подвесить друг друга за ноги к люстре и соединиться в воздухе.

В конце концов, Олег обнаружил себя в одиночестве стоящим посреди номера почти в бессознательном состоянии. Глаза ему застилал туман, он ничего вокруг не видел. Потом в углу возле шторы что-то шевельнулось. Инесса, шатаясь, приближалась к нему. Ее округлые бедра при этом умудрялись призывно покачиваться, длинные точеные ноги ступали медленно и неровно, вновь вызывая в Олеге головокружение. Пах у него опять начал наливаться и прорастать. Инесса, подойдя вплотную, подняла ногу, чтобы сесть на его ветвь.

— Милый, я уже здесь, я нашла тебя. Ты не слишком устал?

Олег хотел что-то ответить ей, но глаза его закрылись, и он рухнул на пол.

Она привела его в сознание. Они перешли на кровать, и он лег в некотором отдалении от нее.

— Может быть, пришла пора познакомиться друг с другом? — после недолгого молчания сказала Инесса. — Я не уверена, что Олег — твое настоящее имя.

— После того, что ты со мной сделала, я тоже в этом не уверен.

— Чем ты занимался до того, как пустился в свои путешествия?

— Я путешествую всю жизнь, почти с пеленок. Был солдатом, геологом, шахтером, матросом. Чего я не делал до нынешнего вечера, так не убивал и не спал с женщинами.

— О!

— То были не женщины, — пояснил Олег. — Не знаю, были ли они вообще.

— Спасибо, — серьезно сказала Инесса. — Знаешь, я всю жизнь чего-нибудь боялась. В детстве боялась, что умрут родители, потом — что не сумею устроить свою жизнь, потом, выйдя замуж за Бориса, — что мы разоримся, что он оставит меня ради своей шлюшки. Я ужасно боюсь мышей, хулиганов и нашего правительства. Но мне совершенно не страшно рядом с тобой, хотя я тебя почти не знаю.

Он протянул ей руку, и она положила на нее свою ладонь, теплую, мягкую и легкую, как птичье перо.