Семен Резник - Амазонка

В приемной комиссара секретарша Сара стрельнула глазами в вошедшего.

— У себя? — спросил Купер.

— Ты позабыл слово здравствуй, Гарри, — ласково проворковала Сара.

— Извини, крошка, извини. Склероз, — он прикоснулся к виску.

— На первый раз прощаю, инспектор Купер, — она погрозила пальчиком. — Подожди немного, шеф занят.

Купер сел в кресло и стал ждать. Через несколько минут дверь кабинета комиссара открылась и вышел посетитель — высокий тучный брюнет средних лет. Он был не знаком Куперу. Когда за ним закрылась дверь приемной, Купер зашел к комиссару.

— Здравствуйте, сеньор комиссар, можно войти?

— Да, Гарри, садись! Комиссар показал на кресло, при этом он бросил взгляд на часы.

«Торопится, — подумал Купер, — но ничего, придется задержаться на несколько минут».

— Сеньор комиссар, я только, что узнал о смерти Джо Лабласа.

— Ну и что? Все мы смертны. У него оказалось больное сердце. Я понимаю, почему это так взволновало тебя: все-таки наш сотрудник… Кажется, ты с ним дружил?

— Сеньор комиссар, дело не в этом. В пятницу я видел Джо. Он был совершенно здоров.

— Можно ли предвидеть сердечный приступ, Гарри? Можно ли гарантировать, что сердце не откажет в любой момент? Нет! И ты это хорошо знаешь.

— Нельзя, сеньор комиссар, но тогда, в пятницу, Лаблас был очень напуган. Он чего-то боялся. Он мне сказал: «Я боюсь, Гарри. Я боюсь!» Я спросил, кого он боится, но он так и не сказал мне.

— Да? — брови комиссара поползли вверх. Но потом он спохватился. — Ну и что? Возможно, он знал о своей болезни. Вот и вся разгадка!

— Может быть, сеньор комиссар. Но есть одна странность, — голос Купера зазвучал тверже. — В квартире Хуго Санчеса я нашел интересную вещь. Я принес ее Джо, чтобы он снял «пальчики».

— Постой, постой, Гарри, но ты мне ничего не говорил!

— В кабинете Санчеса я нашел колпачок от авторучки. Золотой или позолоченный — не знаю. На нем была надпись: «Семинар «Грин Пис». Сан-Пауло. 1985». Эту штуку я и занес Джо Лабласу.

— Участнику семинара… в Сан-Пауло? — Костанеда недоуменно уставился на него, в бледно-синих глазах мелькнул интерес.

— Эта штука могла принадлежать как и Санчесу, так и кому-нибудь другому. Возможно, авторучка без колпачка осталась у преступника.

— Преступника? Так ты думаешь, Санчесу помогли сыграть в ящик? — Костанеда нервно забарабанил пальцами по столу. — Я так не думаю. Возможно, ты обладаешь большей информацией, чем я. Это так, Гарри. Ты явно что-то опять недоговариваешь.

— Нет, сеньор комиссар. Это только одна из версий… кое-что меня склоняет к ней. Эта находка, да еще ночной гость в доме Санчеса… Он, вероятно, там, что-то искал. Но есть еще кое-что.

Купер положил на стол папку, которую принес с собой. Развязал ее, полистал, остановился на бланке-протоколе:

— На предмет отпечатков пальцев был передан стакан с водой и графин, — громко прочитал Купер. — Теперь слушайте, — Купер прочел: «На стакане с водой обнаружены отпечатки пальцев (см фото 1). Они совпали с отпечатками (фото 3) пальцев Хуго Санчеса. Эксперт Джо Лаблас».

— Ну и что? — воскликнул комиссар.

— Но ничего не сказано о графине. Его как бы и не было. На стакане есть отпечатки, а на графине с водой нет. Если их не было, то и в этом случае Лаблас должен был написать на отчете экспертизы: отпечатков нет, никаких. Хотя там должны быть «пальчики» Лабласа, обязательно. Такой опытный эксперт… и ошибся!

Вот теперь он умер.

В неприметном двухэтажном домике, спрятавшемся средь зеленых крон деревьев, было тихо и душно. В одной из комнат еле слышно шумел кондиционер; в кресле, развалившись, сидел пожилой полный человек. По багровому лицу было видно, что, несмотря на присутствие кондиционера, он страдал от зноя. В такую жару нужно было прохлаждаться в реке или бассейне, а не принуждать себя сидеть за письменным столом. Но приходилось, ибо на карту было поставлено многое. Во-первых, после «переворота» — так окрестил Марк Холодовски низвержение дона Винченцо — следовало избавится от людей, особо преданных дону: от них всегда будет исходить угроза. Во-вторых, наладить отношения с Диком Эспиносой. В-третьих, остался еще один нерешенный вопрос, доставшийся от дона Винченцо. Марк Холодовски был в курсе событий, связанных с алмазом. Он не прочь был завладеть «Желтым глазом». Отчасти свержение крестного отца было задумано с этой целью. Более того, ребята, теперь уже Марка, торчат в окрестностях Принсипи-да-Вейра. Последний сигнал с самолета был послан именно оттуда. В то время там бушевала сильная гроза. Очевидно, самолет потерпел катастрофу. Но могло быть и другое: мерзавцы благополучно приземлились на парашютах… Так или иначе, надо найти самолет.

Марк покопался в столе, вытащил затейливой формы ключ и подошел к сейфу. Теперь надо набрать на электронном табло серию цифр, что он и сделал. Загорелась малиновая лампочка, внутри сейфа что-то щелкнуло. Марк потянул за ручку и дверка открылась. Он вытащил топографическую карту. Один участок на зеленом массиве был обведен красным маркером. Здесь, предположительно, упал самолет.

«Сплошные непроходимые джунгли, — с сожалением подумал Марк. — Правда, кое-где коричневым цветом были обозначены горы. — Кто знает, может, горы — причина катастрофы самолета? Теперь ищи иголку в стогу сена», — Марк вздохнул и выглянул в коридор.

— Эй, Пепе, зайди, — крикнул он кому-то, сам же уселся в кресло. Дверь открылась и на пороге появился могучий негр.

— Садись, Пепе, — Марк указал ему на кресло. Когда тот уселся и вопросительно поглядел на Марка, Холодовски произнес:

— Пепе, я решил направить в район падения самолета еще человек пять. Подбери-ка надежных ребят. Завтра они должны быть на месте. Здесь, — его палец уткнулся в зеленую зону, — через каждые пару часов они обязаны выходить на связь. С ними я должен провести инструктаж. Ты понял?

— Да, шеф!

— И еще: эту группу возглавишь ты.

— Да, шеф! Но я никогда не был в джунглях…

— Вот и хорошо, надо же когда-то побывать, — рассмеялся Марк.

Когда за Джузеппе закрылась дверь, Марк достал из холодильника бутылку лимонада. С недавних пор он завязал со спиртным: стало сдавать сердце. Бросил курить и почувствовал себя более-менее нормально. Последние события потребовали затраты сил — нельзя было расслабляться. Кроме того, как зубная боль, сверлила мозг мысль: где-то разгуливает Джино. Марк знал, что склонить его на свою сторону не удастся.

«Этот малый очень, очень опасен. Завалил моих троих — за это ответит…», — Марк почувствовал, что в нем закипает злость.

Когда его ребята нагрянули в клинику и не нашли Энрико, Марк и вовсе взбесился. По описанию, человек, который забрал Энрико, — Джино. Его следовало нейтрализовать, и как можно быстрее.