Пьер Немур - Моя первая белая клиентка

— Как дела, Ричард? — воззвал он ко мне. — Я видел тебя сегодня утром у Эбинджера, но подумал, что не следует мешать тебе вести диалог с вдовой и представителями власти. Ну и чем же все это кончилось?

— Меня турнули со сцены, — ответил я. — Вчера, когда я говорил с тобой, ты был настолько деликатен, что не задал мне ни одного вопроса. А дело обстоит так: Джейнис Эбинджер вчера побывала у меня; она хотела поручить мне расследование дела об угрозах, присылаемых ее мужу.

— И ты согласился взяться за это дело?

— Я должен был дать ей ответ сегодня в полдень. Но произошло столь хорошо известное тебе событие. Скажи мне откровенно…

Я не закончил фразу, так как именно в этот момент мой взгляд упал на лежавшую перед Стюартом корректуру. Во всю ширь страницы чернел заголовок, набранный огромными буквами:

ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО В СПРИНГВИЛЛЕ!

«ЧЕРНЫЕ ПАНТЕРЫ» УБИВАЮТ АРНОЛЬДА ЭБИНДЖЕРА, КАНДИДАТА НА ПОСТ МЭРА И ВЫДАЮЩЕГОСЯ ГРАЖДАНИНА ГОРОДА…

Посредине страницы была помещена фотография жертвы, а слева шел текст, набранный жирным шрифтом, повествующий о демократии и звездно-полосатом стяге, о порядке и цивилизации, коим угрожают происки террористов. Одним словом, все дьяволы с оркестром, трубами и барабанами.

Я прочел статью. Мне показалось, что я слышу грохот шагов марширующих батальонов.

— Ну-ну, старина! Это вам удалось! Мне это нравится.

Он пристыженно усмехнулся.

— Да, не хотел бы я быть на месте главного редактора, — сказал он. — Однако пойми, что газету нужно продавать, а кроме того, такая тема — это золотая жила. Признаюсь, что лично я предпочел бы побольше умеренности в забрасывании грязью «Черных пантер» и в возложении цветов к ногам Эбинджера.

— Значит, ты не убежден, что Эбинджер убит черными террористами? — спросил я, делая вид, что весьма этим удивлен.

Его реакция на мои слова очень меня заинтересовала. Стюарт Реннер был опытным и честным журналистом.

— Я ни в чем не убежден, кроме того, что мы располагаем анонимным письмом с угрозами. А еще мы знаем, что карьера такого человека, как Эбинджер, могла основательно умножить число его врагов, причем не только среди черных.

Я взял сигарету из лежащей на столе пачки, закурил и глубоко затянулся.

— Стюарт, — сказал я со вздохом, — ты мой друг! Если бы все американцы были такими, как ты, многое в этой стране развивалось бы совсем иначе.

После этого философского замечания я углубился в прозу моего друга. Над вступительной частью статьи действительно основательно потрудился главный редактор, но описание событий было дано Стюартом, который умел работать необычайно быстро.

Вот как выглядели детали произошедшей драмы. Вчера Джейнис Эбинджер вышла из дома в семнадцать пятнадцать. У нее были кое-какие дела в городе, а потом она отправилась в Пайнвуд, на коктейль к одной из своих приятельниц, жене доктора Орчевского.

В шестнадцать часов, до ухода из дома, она разговаривала по телефону с мужем. Арнольд Эбинджер сказал жене, что в этот вечер будет очень занят: именно в этот день ему предстояло официально выдвинуть в мэрии свою кандидатуру.

Это был последний разговор супругов.

Джейнис Эбинджер вернулась домой около двадцати часов. Арнольда дома не было. Она поужинала в одиночестве; прислуживал слуга — черный, естественно. В двадцать три часа Арнольда все еще не было. Однако это ее не беспокоило. Она примирилась с последствиями политической карьеры мужа, с изменением часов трапез и возвращения домой, и в полной мере отдавала себе отчет в том, что этот вечер был особо важен для ее мужа. Поэтому она спокойно легла спать, зная, что Арнольд, вернувшись, обязательно разбудит ее, чтобы пожелать ей доброй ночи.

Беспокоиться она начала утром. Ее волнение усилилось, когда прислуга сообщила ей, что хозяин не возвратился на ночь.

Далее Стюарт Реннер процитировал ее слова:

«Я ничего не знала о планах мужа — его политическая деятельность совершенно изменила распорядок нашей жизни. Поэтому утром я позвонила в его офис, чтобы секретарша рассказала мне, что предусмотрено в его расписании назначенных на сегодня свиданий. Секретарши еще не было. Мне пообещали оставить ей записку, чтобы она, когда придет, немедленно позвонила мне. Однако в это время наш садовник, начинающий работу в девять, принялся сметать опавшие листья вокруг бассейна и обнаружил… моего мужа».

В этом месте — так писал Стюарт Реннер — миссис Эбинджер начала рыдать.

Я оторвал нос от пахнущей краской газетной полосы в ту минуту когда посыльный принес из типографии пачку свежих газет, которые через четверть часа должны были поступить в продажу. Это было первое послеполуденное издание.

— Твоя статья… она очень интересная, — сказал я. — Однако ты не пишешь, каким способом был убит Эбинджер…

— Ты прав, Ричард. Но я должен был как можно скорее дать сведения в номер и не стал ждать заключения медицинского эксперта. Сейчас я уже знаю кое-какие подробности. Так что для вечернего выпуска успею написать еще одну статью, хотя еще нельзя утверждать, какими будут результаты вскрытия.

Я взял очередную сигарету из его пачки.

— Рассказывай дальше, Стюарт. Это в самом деле очень интересует меня.

— Значит, так… По предварительным данным, на Эбинджера напали сзади в тот момент, когда он возвращался к себе. Его оглушили с помощью какого-то тяжелого предмета — может быть, это был разводной ключ, а может, свинцовая труба, — потом бросили в бассейн, где он и утонул.

Я провел ладонью по волосам.

— Ясно как день. Так когда же все это случилось?

— Врач, на основании предварительного осмотра, придерживается мнения, что прошло около пятнадцати часов с момента, когда он оказался в воде. Естественно, только вскрытие установит точное время смерти.

— Итак, ты говоришь, что тело вытащили из воды в девять… Тогда, если отнять пятнадцать часов, то получится, что в бассейн его бросили около восемнадцати часов… Действительно, странное стечение обстоятельств!

— Почему? — спросил он.

— Потому, что в это самое время Джейнис Эбинджер находилась в моем бюро, где делилась со мной своими заботами.

— В самом деле, престранное стечение обстоятельств, — подтвердил Стюарт.

— А кроме того, это вещь совершенно невозможная, — добавил я.

Он взглянул на меня изумленно и дал понять, что ничего не имеет против того, чтобы я обосновал это заключение.

— А вот послушай! Джейнис звонила ему около шестнадцати. Он сказал ей, что вечер у него занят и что в связи с этим он рано не вернется. И почти сразу же отправляется домой, располагается на краю бассейна и ждет, когда его оглушат и утопят. Ты не считаешь, что это очень странно? Тем более что никто из прислуги не видел его возвращающимся.