Инна Тронина - Их «заказали» в кафе

Потёмкин закурил короткую трубку, набитую табаком с марихуаной, присел на корточки у поленницы и задумался. Он пытался понять, что же делать дальше, потому что Юлия Железнова вызывала у него всё меньше доверия. Может, шлёпнуть её, не дожидаясь, пока она нападёт первая? Но в зону идти нет здоровья, а, значит, такой вариант отпадает. Хочется спокойно пожить где-нибудь на берегу Финского залива, помолчать, посидеть у печки, поразмышлять о жизни.

Может, сделать с Юлькой то, что она сотворила со своим Кирюхой? Обратиться к Гаджиеву и попросить по старой дружбе подослать к этой блядище спидоносца? Это ведь не будет преступлением, думал Потёмкин. Она понесёт заслуженное наказание, задастая сука. Сама людей не жалеет, так зачем жалеть её?..

Магомеда Гаджиева Виктор знал давно, уже лет десять. Каким-то образом кавказец помог бригадиру с получением площади под строительство нескольких вещевых рынков, а после изменил профиль работы и занялся интим-бизнесом. Но старых друзей не забывал, по первому требованию присылал к ним на гулянки лучших красоток, шикарно принимал их на загородных виллах, называя дорогими гостями. И однажды, изрядно набравшись, поведал Потёмкину о новом способе сведения счётов с врагами.

Виктор прошёлся по двору, подставив распахнутую грудь метелице. Ночь была безлунная, какая-то мутная, дурная. Все звуки пропадали в ней, как в вате. Такая же хмарь была, когда Гаджиев рассказывал Потёмкину и двум своим «закадычным» о том, как можно ликвидировать намеченное лицо втихую, не подставляясь и ничем не рискуя. За умеренную плату он готов всё это организовать.

Отходы и брак в любом производстве неизбежны. Девочки и мальчики заражаются разными болезнями, в том числе и неизлечимыми. Раньше Мага таких просто прогонял, а после того, как познакомился с Серафимой, изменил отношение к несчастным. Они могут ещё послужить, принести доход и лишь потом исчезнуть навсегда.

Виктор выколотил трубку о бетонный столбик забора, и уже в который раз проклял тот день, когда, остановившись в гостинице Морского порта, познакомился с Юлией Железновой. Она жила с сыном на проспекте КИМа, куда и привела Потёмкина спустя неделю после первой встречи.

— Никто ведь не подумает, что человека загасили специально. Несчастный случай — и все дела. Так что даже минимального риска нет! — вдохновенно ораторствовал Потёмкин, выпив на пару с Юлией три бутылки водки.

Она слушала, подперев щёку кулаком, и кивала, как заведённая. Потом, немного помявшись, спросила:

— Слушай, Витёк, а твой Магомед может таким образом одного козла припечатать? Вдруг для тебя по дружбе скидку сделает?

— Какого козла?! — опешил Потёмкин.

Он не ожидал, что занимательный трёп произведёт на Юлия такое сильное впечатление.

— Благоверного моего бывшего. Он печник у меня, золотые руки… Квартиру вот эту построил, кооперативную. Жили мы с ним, как люди, а однажды отправился Кирюха в Калининград на заработки. Познакомился с почтальонкой тамошней, спутался с ней. А после приехал и заявил с порога — разводимся! Жить он без этой лярвы не может. У нас сын, а ему хоть бы хны! Алименты, говорит, платить буду, а на остальное не претендуй. Присушила его эта ведьма, что ли? Я в ногах у Кирюхи валялась — не сжалился. Возненавидела я после этого и его, и её. Витёк, если ты хоть капельку любишь меня, поговори с Магомедом. Он добрый, поможет, я знаю. Кирилл оскорбил меня ни за что, и пусть ему тоже счастья не будет. Я жить, дышать не могу, когда вспоминаю, что где-то мой мужик чужую бабу трахает. Ночи напролёт реву я, Витёк…

Вот так же она и меня заделает, распалял сам себя Потемкин. Я ведь много знаю. Кирюха угорел, а разве печник может угореть случайно? Наверное, жизнь ему действительно не мила стала. Жена его, Юлия говорила, быстро угасает у своей родни в Саратове. Ребёнка она потеряла, потом долго пневмонией болела. Теперь гной в лёгких у неё, и никак не вылечить. У больных СПИДом всегда так. Что здоровому по барабану, то для них — хана.

Виктор сунул трубку в карман брюк, подумал и зашёл в сарай. Пока там Юлька с блинами валандается, нужно дров наколоть на завтра. Как ни крути, а утром, с бодуна, не то, что дрова колоть — в нужник сходить не всегда получается. Треснутая голова разболится, так вообще придётся «скорую» вызывать. А Юльке на работу надо, в гостиницу. Парень один у неё живёт на Голодае, навещать его нужно. От подростка всего жди, может и квартиру спалить, и себе свернуть шею по пьяни.

Потёмкин хотел зажечь фонарь, но в это время ему на плечи свалилось чьё-то тяжёлое тело. Рот моментально заткнули кляпом, руки завернули назад и сковали наручниками. На голову набросили то ли куртку, то ли мешок. Потом подхватили и поволокли по грязи, по опилкам в огород, к соседскому забору.

Виктор сообразил, что нападавших вроде бы двое, и действуют они профессионально, грамотно. На простых хулиганов не похожи. Не желая получать ни по голове, ни по почкам, Виктор во всём повиновался своим похитителям, усердно перебирал ногами и старался не спотыкаться.

— Нагни голову и ползи вперёд, — негромко скомандовал один из похитителей.

По голосу Потёмкин определил, что он молодой и достаточно интеллигентный мужик. В голосе не было злобы — человек будто бы желал разрешить дело полюбовно. Потёмкин хотел того же.

Второй нападавший помог Виктору забраться в машину, которая немедленно сорвалась с места и понеслась по ухабам. Украденный старался дышать глубоко и ровно, уже понимая, что ничего плохого ему не сделают. Убить можно было и там, в огороде, а требовать с Юлии за него выкуп дураков не найдётся. Перед коптевскими или долгопрудненскими он чист, нынешних их проблем на дух не знает. От дел давно отошёл, никакого влияния не имеет, мешать никому не может.

Наконец, машина затормозила, и мешок сдёрнули с головы. Потёмкин втянул носом воздух и понял, что его привезли на берег Финского залива. Скорее всего, это пляж, сейчас заснеженный и пустынный.

— Виктор Викторович, давай пообщаемся без эксцессов, — предложил сидящий рядом с ним человек в кожаном пальто.

В руке, обтянутой такой же блестящей перчаткой, он держал пистолет. За рулём громоздился детина в камуфляже и кепке с тремя пуговичками на тулье.

— Что ж, давайте.

Потёмкин пошевелил затёкшими руками. Он сидел, выставив вперёд квадратный подбородок, из-за которого и получил свою кличку, двигал кадыком. Похищенный не спрашивал у похитителей, кто они, понимая, что, коли захотят, скажут сами. А если нет, двинут рукояткой «дуры» по макушке, чего ему уже не пережить. Оставалось только слушать и ждать, надеясь на лучшее.

— То, что Мага Гаджиев — твой друг, не будешь отрицать? — спросил первый, в кожаном пальто.