Инна Тронина - Их «заказали» в кафе

Дверь, щёлкнув замком, отворилась. Мордатый охранник ещё раз осмотрел гостя, отступил с дороги и пропустил его в тёмный коридорчик, устланный голландским паласом «Цветущий луг». Скалкин поскрёб подошвами о металлический коврик, лежащий у порога, и снял огромную стильную кепку.

— Идите за мной, — приказал охранник.

Он повернулся через левое плечо, как на плацу, и зашагал по коридору, клацая пряжками и цепочками, в изобилии присутствующими на камуфляже. Скалкин не испытывал страха, наоборот, ему было очень интересно увидеть осиное гнездо бандитов, с которыми вскоре предстояло сойтись в смертельной схватке.

Но прошли они не в сводчатое мрачное подземелье, а в миленькое кафе на десять столиков, каждый из которых был отгорожен от других матовой стенкой. Звучала приятная музыка, у стойки бара сидели на высоких табуретках длинноногие красотки. Скалкин, между прочим, подумал — а сколько среди них больных СПИДом и гепатитом? Нет, это не те. Тех, скорее всего, в общий зал не выпускают.

Охранник подвёл Скалкина к сидящей за крайним столиком женщине лет тридцати пяти — симпатичной, ухоженной, но уже увядающей. Лицо женщины было тщательно нарисовано на персиковой грунтовке, а волосы небрежно и в то же время элегантно разбросаны по плечам. На мочках ушей и на пальцах вкрадчиво мерцали драгоценные камни, а стройную фигуру облегало узкое трикотажное платье кораллового цвета.

В левой руке женщина держала мобильник, правую она положила на трубку стационарного «Панасоника». Говорила с двумя собеседниками сразу, попеременно делая голос повелительным, покровительственным, угодливым и даже ноющим.

— Макс, ты лучше с женой помирись, а сюда не ходи. Потом жалеть будешь, что семью разрушил. В твоей ситуации надо домой возвращаться. Я по своему опыту знаю, что такое развод и последующее одиночество. Хочешь проучить жену? Боюсь, себя накажешь в первую очередь…

— Вот я вас и прошу меры принять! — Женщина говорила теперь с кем-то по мобильному. — Я вам плачу, и вы должны обеспечивать безопасность нашего заведения. Барыги в открытую «экстази» толкают прямо у порога. Смотрю, и «торчки» уже подгребают. Мне такая слава не нужна…

Скалкину женщина указала на стульчик за тем же столиком. Володя сел, расстегнув куртку, и стал наблюдать за очаровательной хозяйкой кафе. Попытался вдолбить себе в голову, что это и есть та зловещая Кормилица, которая погубила Полину. На секунду Скалкину показалось, что он ошибся адресом.

— Извините, срочные дела! — Женщина подкупающе улыбнулась Скалкину, по-быстрому завершив оба разговора. — Я Серафима. Слышали обо мне?

— Да, Виктор упоминал о вас, — осторожно признался Скалкин.

— Вы только что из Петербурга? — заботливо поинтересовалась Кормилица. — Пиво с креветками будете? Или подавать полный обед?

— Благодарю вас, я сыт. Не хочу никого затруднять, — замялся Скалкин, понимая, что Кормилице для чего-то нужно выиграть время.

Наверное, надо было согласиться. Но кто знает, что они подмешают в пиво? В зале парочки исполняли медленный танец, причём среди натуралов развлекались две лесбийские пары; геев Скалкин не заметил. Вдалеке слышался мужской голос, отправляющий Катю, Лену и Настю на Садовую-Кудринскую улицу. В другом углу зала дама бальзаковского возраста требовала подать им со снятым жиголо ликёр «Алмаз».

Скалкину показалось, что Серафима нажала под столом какую-то кнопку. Стараясь не демонстрировать особого интереса к происходящему, Володя покосился на стену за спиной Кормилицы и увидел в виньетках обоев глазок скрытой камеры. Для чего-то решили передать на сторону его изображение. Значит, до конца не доверяют, но это ещё ничего не значит. Возможно, Сима просто подстраховывается.

Подошла девчонка в лимонно-жёлтом мини, на первый взгляд обычная студентка. Её отрешённый взгляд Скалкину не понравился. В глазах жрицы любви стояла старческая муть, хотя на вид девке было лет восемнадцать.

— Серафима Ивановна, вас Валерий зовёт, — равнодушно сказала она.

— Иди, Оленька, я сейчас. — Кормилица встала, обдав гостя запахом крепких, приторно-сладких духов. — Извините. Одну минуту.

От роскоши, музыки, сигаретного дыма и обилия самых невероятных туалетов Скалкина затошнило. Больше всего ему хотелось выпить полведра простой колодезной воды, но такую экзотику в кафе не подавали.

Скалкин старался не думать, о чём сейчас говорит Кормилица с Валерой, скорее всего. Маниловым, о котором он тоже слышал от Тураева. Как бы там ни было, но в милиции и в агентуре Скалкин не числился, и Манилов опознать его не сможет.

— День сегодня какой-то сумасшедший, — призналась Серафима, снова присаживаясь напротив Володи.

По выражению её лица гость понял, что по крайней мере на данный момент ему ничто не угрожает.

— Проблемы с нашими мальчиками. «Бандосы» грабанули прямо на съёмной квартире. — Серафима особенно не стеснялась. — Пойдёмте, Володя, Магомед вас ждёт.

Они деликатно протиснулись между дёргающимися в танце девочками и их клиентами, зашли в маленькую дверцу у стойки бара. Кормилица совершенно естественно провела гостя через рамку металлоискателя. Ничего не объясняя, она включила какую-то аппаратуру, и раздался сигнал, похожий на пароходный гудок.

— Весь металл сюда, пожалуйста! — велела Кормилица, сверкнув ровными белыми зубами.

И почему-то именно сейчас Володя понял покойного Антона, бросившего эту суперволевую мадам. Да, конечно, с кроткой Полинкой ему было легче.

— Поймите меня правильно — мы вынуждены осуществлять проверки. Магомед пережил несколько покушений и теперь не может положиться даже на рекомендации своих друзей. Если есть при себе диктофон или иная аппаратура такого рода, сдайте её в мой сейф.

— Нет. Вот всё, что в карманах.

Скалкин, мысленно воздав Артуру хвалу за предусмотрительность, вытащил зажигалку, расчёску, носовой платок и пачку сигарет. Звенел, похоже, брелок с несколькими ключами. А ведь он хотел нацепить микрофон, замаскированный под булавку на галстуке, но Артур категорически запретил делать это.

— Диктофон мне без надобности — я не журналист.

— Я предупреждаю чисто на всякий случай. — Серафима заперла все вещи Скалкина в сейф. — Идёмте. Я оставлю вас с Магомедом и вернусь к девочкам. У нас небольшой сабантуй, да ещё и «летучка». Всегда совещания в это время — вечером очень много работы бывает.

Кормилица отодвинула бархатные зелёные шторы, без стука распахнула двери и привела Скалкина в кабинет Гаджиева, обставленный с восточной роскошью.

— Привет!

Брюнет в синем пиджаке с тремя рядами золотых пуговиц приподнялся за столом и протянул руку. При этом они обменялись взглядами с Серафимой, и Скалкин понял, что женщина дала «добро».