Инна Тронина - Миллениум

— Я не могу утверждать наверняка, но этой версии отдаю предпочтение. Значит, вы под протокол можете сообщить, что Любовь Горюнова вела подобные разговоры и называла имена — Розалия, Иннокентий? Что она отдыхала на непонятно где добытые средства в санатории, не испытывала больше беспокойства за судьбу будущего ребёнка? Как я поняла, Михаил был в курсе?

— Да они все, наверное, знали, — немного погодя предположила Рыжова. — Иначе как бы Любашка объяснила, откуда деньги взялись? И почему парнишку нужно всё время прятать, тоже непонятно. Мишка с детьми то в Пскове жил, то в деревню выбирался. Когда на городской квартире был, Люба ему из Москвы звонила. Видно, чувствовала, что на неё выходят, и в последнем разговоре попросила перепрятать дитё. Мишка приехал к тестю с тёщей, передал старшему брату наказ. Они сорвались и исчезли, а вскоре те машины приехали. Я вот и не представляю, знает ли Мишка, что вдовцом остался? Смогли найти его в Пскове, в больнице, или нет? Старики-то точно ждали Любашку в гости, а теперь вот на том свете встретились с ней…

— Нет, никто ещё не знает. Из Москвы хотели сообщить, но по месту прописки погибшей никого так и не застали. Вот, я известила вас, и это — удача. Очень прошу, если найдутся Сергей с Людмилой, позвонить мне.

— Непременно, — с готовностью согласилась Рыжова и схватила протянутую визитку, как показалось Милявской, с жадностью. — Сразу же позвоню!

— Скорее всего, петербургский адрес фирмы подсказала Любе Людмила. Иначе откуда бы приезжая узнала о таком заведении? И вот на эту тему с женой Сергея Горюнова я просто мечтаю поговорить — она очень важный свидетель. Кроме того, неплохо было бы побеседовать и с Михаилом. В тех телефонных переговорах, что он вёл по межгороду с женой, могли промелькнуть интересные имена и факты. А сыночка Любиного пусть пока прячут, потому что неизвестно, отступились от него или нет. Непонятно, были ли взяты деньги из московской квартиры, где погибла Люба; и если были, то какая именно сумма. Удовлетворились ли экзекуторы поджогом двух сельских домов или замышляют другие пакости? Нашли ли замену Любиному ребёнку, успокоили ли клиента, рассчитывающего усыновить его? Спокойно можно себя почувствовать только тогда, когда на все эти вопросы будут даны ответы. А чтобы их получить, необходимо выяснить, кто такие Розалия и Иннокентий. Это для начала, а потом — получить представление о деятельности этой группы лиц. Да, на всё нужно время, и я не представляю, сколько его потребуется. Но лучше перестраховаться и без нужды не появляться в Питере. Если кто-то из супругов или оба будут захвачены, они тайну не сохранят, и все жертвы окажутся напрасными. Всё запомнили, Алевтина Панкратьевна, или повторить? Здесь каждое слово имеет вес золота. Любую мелочь вы должны учесть, когда будете говорить с Горюновыми.

— Всё-всё, милая, запомнила, как же! Ах, ты, Любашка-глупышка, как же можно было ввязываться в такие лютые дела? Да ещё бежать с деньгами, да скрываться! Разве ж от бандитов скроешься? Себя погубила, родителей, детей старшеньких искалечила, мужа инвалидом сделала! Кто ж растить будет сыночка-то? Серёга с Людой? Так они сами больные, на бобах сидят. Ужас творится какой-то, милая! — Рыжова с надеждой взглянула на Милявскую — Но вы мальчонку спасите, а я помогать буду растить его. В няньки пойду к сиротинушке, всё брошу, а на ноги его поставлю. Лишь бы знать, что никто больше не будет гоняться за ребёночком, не украдёт его, не убьёт! А так — прокормим! Домов-то не отстроить теперь, но жить вместе можно. Квартиру поменяем, обмозгуем всё это. Выкарабкаемся, только бы никого не тронули больше…

— Я сделаю всё, что могу. Мы все будем стараться. — Милявская поднялась, держась за локоть Рыжовой. В свою очередь, Алевтина вцепилась в рукав следователя, и не ясно было, кто из них кого поддерживает. — Вы устали после дежурства, да и посиделки у нас вышли невесёлые. Мне по делам на Невский нужно, так что я провожу вас до дома. Нет-нет, не возражайте, мы поедем вместе. Представите меня как приятельницу, и дома дадите показания по всей форме. Предъявите паспорт, а бланки протокола у меня с собой.

Милявская тряхнула висящей на локте сумкой и осторожно повела вконец обессилевшую Алевтину к подкатившему автобусу.

Жанна Иссурина рывком поднялась с мягкого углового дивана, обтянутого кожей цвета топлёного молока, сдёрнула с волос сетку и прошла в спальню, где сразу же присела за туалетный столик. Стирая со лба, скул, щёк и подбородка натуральный питательный крем, она оглядывала в зеркале своё лицо — ухоженное, отмассированное и несчастное. Глаза не переставали плакать, и даже яркая, цвета электрик, блестящая ткань боди не могла добавить колорита в тоскливое февральское утро.

Она добилась всего, о чём так страстно мечтала, к чему стремилась, сминая преграды и не обращая внимания на эмоции родителей, друзей, конкуренток по интимному бизнесу. Теперь она — свободный человек, преуспевающая светская львица, и одевается не в занюханных сэконд-хэндах, а в лучших бутиках Петербурга.

Её белоснежную ванную комнату украшают семь светильников, уют в квартире создают тёплые полы и элитная шведская мебель. По просторным комнатам хозяйку сопровождает здоровенный мраморный дог Лоран, а по хозяйству хлопочут все исполнительные и аккуратные женщины, обе с высшим образованием. Одна готовит еду, а другая содержит в порядке комнаты.

В любое время Жанна может посетить самый дорогой ресторан, продвинутый ночной клуб, поиграть в свой любимый кёрлинг, а летом прокатиться по рекам и каналам на собственном катере. Она уже давно научилась отличать ярко-красную икру нерки от светло-оранжевой, полученной из горбуши, а апельсиновый сок выписывала прямо из Греции.

Но получилось так, что вскоре после гибели в разборке своего богатого «папика»-наркоторговца Жанна влюбилась в бедного студента Электротехнического университета, украинца с венгерской примесью, ютящегося в общежитии на Выборгской стороне. Над Жанной словно зло потушила судьба, сначала подарив ей этого хорошенького мальчика, милее которого она никогда и никого не встречала, а затем отняв его.

В Жаннином просторном гардеробе уже ждало своего часа свадебное платье «Екатерина Великая», и будущие новобрачные паковали чемоданы, собираясь в рождественскую поездку. Впереди их ждал Иерусалим, особенно прекрасный именно в это время. И Жанна представить себе не могла, что можно добровольно лишить себя такого счастья…

Костя, который совсем недавно был от неё без ума и с нетерпением ждал дня свадьбы, накануне отлёта из Петербурга повесился в своей общаге, да ещё установил на столе видеокамеру, нажал на запись. Кроме видеокассеты осталась другая, магнитофонная, которую передали Жанне.