Инна Тронина - Кросс на 700 километров

— Я тоже — не фанатка танцев. Люция просто обожала прыгать там, потому и общалась с Вованом… извините, с Азибаевым. Разумеется, мы здоровались, перебрасывались фразами, вместе сидели в столовой. Бывало, даже в сокс играли. На концертах встречались… Ну, всё в таком роде. А так про Азибаева я ничего не знаю. Он никогда не говорил о своей семье, а я не спрашивала. Люция упоминала свою маму и её нынешнего мужа. Но ничего интересного я сообщить не могу…

— Понятно! — Суслопарова не смогла сдержать разочарованный вздох, легонько постучала пальцами по столу. — Не видела, не знала, не догадывалась… Понимаю, Алиса, что вы не желаете говорить на столь деликатные темы. И всё же — какие отношения были между Бражниковой и Азибаевым? Вы же нее можете ничего не знать! Не затыкаете же вы уши, когда вокруг судачат!

— Конечно, не затыкаю! Вроде у них была любовь. Люция вообще мальчиков обожала. Разумеется, свечку я им не держала… Во всяком случае, оба вели достаточно весёлую жизнь.

— Азибаев Бражниковой когда-нибудь угрожал? — задала прямой вопрос Суслопарова. — Если, например, не ответит взаимностью или изменит, он её убьёт… Азибаев Бражникову ревновал? Она же многим авансы раздавала.

— При мне не угрожал. Но, вы понимаете, такие слова на людях не часто говорят. Насчёт ревности я не в курсе. Может, и ревновал. На дискотеках, когда люди навеселе, конфликты возникают быстро…

— Но вчера вечером дискотеки не было! — перебила Суслопарова.

— Вчера не было. Володя собирался в Выборг, за новыми кассетами. Я имею в виду другие вечера.

Алисе казалось, что до сих пор она вела себя правильно. И не соврала ни разу, потому что они с Вованом и Люцией действительно не дружили, и в их тайны Алиса посвящена не была.

— Вчера, пятого августа, вы встречались с погибшими? Как они себя вели? Обычным образом? Или нервничали? Меня вот это интересует. У них не было неприятностей по службе?

— Насколько мне известно. По службе неприятностей не было. — Алиса сама себе наскучила, но отвечать следовало именно так. — Вели они себя нормально. У меня много своих дел в отряде, и я за ними не следила. По крайней мере, мне их поведение странным не показалось.

— Да, Алиса, теперь насчёт ваших дел…

Алевтина Петровна наконец-то придвинула к себе бланк протокола, принялась заполнять строчки своим бисерным почерком. Встревоженная её словами Алиса напряглась, стиснула в ладонях паспорт, будто старалась передать ему своё волнение. Обложка тут же стала скользкой, и паспорт едва не выпал из рук.

— Где лично вы были вчера вечером, после ужина и до того, как появились в библиотеке? Насколько мне известно, вы сильно опоздали на вечернюю планёрку.

— Я была на станции. Мальчик из моего отряда уже не в первый раз пытается убежать домой. Очень скучает по маме. Вчера вечером он опять исчез, и мне пришлось искать. Я вернулась только к концу планёрки, когда нашла ребёнка и водворила его в палату.

Алиса слышала, как барабанит её сердце, и радовалась тому, что у Суслопаровой нет детектора лжи. Но, с другой стороны, она действительно разыскала Дениса и привела его в лагерь.

— Это подтвердит кто угодно, можете не сомневаться. О проблемах Оленникова в «Чайке» знает каждая собака.

— Имя и год рождения ребёнка! — потребовала Суслопарова.

— Денис Оленников, девяносто четвёртого года. Его у нас оставили на три смены, а он очень тосковал…

— Убежал вчера вечером? В темноту? — изумилась Суслопарова. Она навалилась грудью на стол, и глаза её заблестели.

— Да, ребёнок он не робкий. Днём уже пробовал удирать, его тогда задержали. Потому, возможно, постарался улизнуть ночью.

— Из вашего лагеря так просто сбежать? — удивилась Алевтина.

— У нас не тюрьма, вышек с пулемётами нет, — пожала плечами Алиса. — Для мальчишки не составляет труда вскарабкаться на забор или проползти в подкоп. Было бы желание, а способ сыщется.

— А где находились лично вы, когда Денис убежал? — не унималась Суслопарова, продолжая писать. — Кто вам сказал, что он исчез?

— Сказали другие мальчики из моего отряда. Я у девочек в палате была, укладывала их спать. У нас такой обычай есть. Я должна уделять внимание каждому ребёнку. По возможности, конечно. Но как только выяснилось, что Денис исчез, я тут же кинулась его искать…

— Одна? И никому не сообщили? — строго спросила Алевтина.

— Я поступила, конечно, неправильно. Нужно было известить начальство, — признала свою вину Алиса, чтобы задобрить следователя. — Но на это ушло бы много времени, а ребёнка надо было перехватить немедленно. Я и так успела в последний момент вытащить его из тамбура электрички, идущей в сторону города…

— Вас кто-нибудь видел на станции? — почти не разжимая губ, спросила Алевтина Петровна. Заполняя протокол, она думала о чём-то своём.

— Не знаю. Было уже темно, поздно. Я ведь не знала, что придётся искать свидетелей и доказывать своё алиби. Думала только о том, чтобы Денис не попал под поезд и не потерялся. А когда вытащила его из тамбура, уже не вспоминала ни о чём другом. — Алиса почти поверила сама себе. Это было очень правдоподобно.

— Не надо обижаться, Алиса! — запротестовала Алевтина Петровна. — Какое алиби? Какие подозрения? Нет свидетелей, и ладно. Ведь всё и так ясно, в общем-то. Вы мальчонку-то можете мне показать, которого на станции поймали?

Суслопарова улыбалась так же по-домашнему. Её мягкое, бледное лицо излучало сочувствие, даже сострадание. Алисе казалось, что следователь видит седину на её висках и жалеет… Считает, наверное, что из-за мальчика так переволновалась. Значит, вожатая переживает за детей, за своё дело.

— Можно на него глянуть?

— Вон он бегает. В тарелочку играет. — Алиса встала и подошла к окну.

Суслопарова боком выбралась из-за стола. Кривоватые больные ноги она ставила широко, носками вовнутрь. Сдёрнула со спинки стула вязаную кофту, накинула её на плечи — с залива потянуло сыростью, а печку в библиотеке не топили. Алиса обратила внимание на слишком длинные для пожилой женщины, острые, накрашенные лиловым лаком ногти Алевтины.

— Какой хорошенький парнишка! — Суслопарова просияла. Золото её зубных коронок вместе с цепочкой, серьгами и кольцами заиграло под электрическим светом. — Я сразу же на него обратила внимание. Таких в лагере редко встретишь, обычно этим детям дачи снимают. Он из какой семьи? Вы, наверное, знаете?

— Мать — врач. Бабушка и дедушка преподавали в Политехническом институте. Дед, правда, уже покойный, — профессор. Мне даже известно, что предок Оленниковых был председателем губернского суда при царе. Одним словом, интеллигенция, — улыбнулась Алиса. — Как и я сама. Судя по всему, материальных проблем у них нет. А вот психологические… Короче, мать собралась замуж, а Денис ревнует. Очень не любит будущего отчима и показывает всякие фокусы. Последний побег из их числа.