Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу

Похоже, Алпатов деморализован и напуган, а другие ребята злы, как псы. Они беспрестанно матерятся, орут, даже, вроде, кого-то бьют. Из глубины квартиры доносятся стоны и крики. Потом всё перебивает грохот, сменившийся звоном разбитой посуды.

Всё говорило о том, что нужно немедленно уходить, но «агент Мари» всегда стремилась работать на результат. Не в силах решиться на что-то конкретное, она продолжала драить ступеньки. После уборки на лестнице даже стало светлее, и очередной благодарный жилец спросил, не помоет ли она и окна. Указав на затычки и изобразив на лице крайнюю степень непонимания, Сибилла поспешно поднялась на этаж вверх и почувствовала, что хочет курить.

Но сигарет не было — она уже давно бросила. И потому, выжимая тряпку, Сибилла напряжённо вслушивалась в звучащие за дверью голоса. Она понимала, что произошла чудовищная ошибка, которая может стоить жизни двум молодым агентам по продаже кухонной посуды. На свою беду, они выбрали именно этот дом и добрались до двери Алпатова, где их и схватили.

— Я тебе… говорю… что это они! — После каждого слова Сибилла слышала не очень понятные ей русские выражения. — Ты, блин, понял, что в Москве сопляки всякие приходили, как эти… Из ларька стукнули — идут! Ну, мы их и приняли. Нет, не сознаются! Говорят, что чашками-плошками торгуют. Что с ними делать-то? Делать что с ними, спрашиваю?..

Похоже, мужчина говорил с кем-то по телефону и запрашивал указания.

— Алпатов не знает, они или нет. Вроде, утром взрослая баба с ним говорила. Так ведь позвонить может один, а на встречу явиться другой…

Не совсем поняв, причём здесь блин, агент «Мари» поглубже вставила затычки, отодвинула ведро в угол и прислонила швабру к стене. Теперь всё зависит от того, какие указания получит говорящий. Похоже, он солировал в этой компании, но имел шефа вовне. Эти ребята-агенты не назвали пароль, ибо не знали его. С другой стороны, они могли и не сказать условную фразу, вовремя заметив засаду. А вдруг случилась ещё одна накладка, и они совершенно случайно произнесли что-то похожее на условную фразу?..

— Да толкую тебе — ровно в три притащились, как условлено было. Позвонили в домофон со двора, попросили впустить. Мы и впустили. Теперь у батареи греются, зайчики. Пароль не говорят, всё отрицают.

Сибилла вытерла рукавом куртки пот со лба и вспомнила, что когда она входила сюда, дверь была открыта и подпёрта кирпичом. Звонить в домофон не пришлось — ей опять повезло. Да и опоздание, как оказалось, сыграло на руку. Но никто не мог предполагать, что в субботу, да ещё после праздника, по квартирам начнут ходить торговые агенты.

Впрочем, прошёл мужской день, а впереди — женский. Представители «сильного пола» прямо-таки обязаны порадовать своих хозяюшек. В России более чем где бы то ни было, чтили эту дату. И Лёва Райников каждый год уже с утра поджидал за дверью Сибиллу с дочками, чтобы вручить цветы и подарки. А после весь день честно мыл посуду, вытирал пыль и готовил праздничный стол.

Наверное, потому и погнали на презентации молодых людей, надеясь, что после вчерашнего в это время люди только начнут просыпаться. Но расчёты не оправдались, и ребята угодили в засаду, оставленную совсем не для них.

Рано или поздно они признаются, как шли к Алпатову как связные, потому что свои ошибки демонстрировать никто не любит. А уж такие, как этот хрипатый мужчина, тем более. Он хочет выслужиться перед своим боссом, неважно, «синий» он или «красный». Поэтому непременно сделает торговых агентов агентами своих противников, и много времени на это не уйдёт.

— Пароль? — продолжал консультации руководитель этой группы, пойманный, видимо, на нестыковках. — Сказали про подарки первым десяти покупателям… Все так говорят? А похоже на пароль. Хозяин назвал, правда, другой. Может, темнит? Ненадёжный какой-то чувак. Может, его тоже к батарее пристегнуть? Не надо? Ну, ладно, я вам предложил…

Вся группа, четверо громил в камуфляже и масках, сгрудились около узкого, зашторенного окошка, выходящего в колодец двора. Алпатов, скромно притулившийся на краю собственного дивана, глазами побитой собаки смотрел на перепуганных до шока студентов. Парень и девушка в неудобных позах скорчились на грязном паркете около раскалённой батареи. Весь товар был раскидан по полу и безнадёжно испорчен; коробки раздавлены и испачканы. Теперь студенты думали, что лучше — погибнуть здесь от рук неведомых пьяных злодеев или отвечать перед хозяином за пропавшую не по их вине кухонную утварь.

Они вошли в квартиру, ни о чём не подозревая, как входили во множество других, если позволяли хозяева. На тренингах их учили не обращать внимания на ругань, отбиваться от злых собак, уговаривать недоверчивых, соблазнять нерешительных, с ходу определять платёжеспособность потенциальных покупателей, чтобы не тратить время на бедняков. Они подолгу заучивали преимущества и характеристики каждой кастрюли и сковородки, но никто не учил их оказывать сопротивление при захвате, и поэтому несчастные студенты не успели даже пикнуть.

Теперь они ощущали себя заложниками, и потому старались не сердить похитителей. Этому их тоже учили, но не в фирме, а на плановых занятиях по правилам поведения в чрезвычайных ситуациях.

— Я ещё раз спрашиваю — зачем пришли сюда? — хмуро, устало начал старший группы.

Был он ростом около двух метров, и полтора — в развороте плеч. Сам понимал, что дал маху, и, значит, настоящий связник упущен. Но после трёх часов в квартиру никто не звонил. Получается, человек из Москвы почему-то передумал встречаться. Из всех возможных причин старшой выбрал одну — Алпатов в телефонном разговоре произнёс условную фразу; но никак не мог понять, какую именно. Про уборщицу, просившую набрать водички, никто и не вспоминал.

— Товар хотели показать — я же говорю! — облизывая разбитые губы, торопливо заговорил парень. — Вы нас с кем-то спутали. Мы этого человека, — он свободной рукой указал на Алпатова, — не знаем. В других квартирах никого нет, и только здесь открыли…

— Тебе сегодня звонили когда? — уставился амбал в маске на Алпатова, и тот моментально вспотел. — Говоришь, баба какая-то?

— Да, баба, но не она! — Алпатов кивнул на студентку. — У той голос низкий, а эта пискля. Позвонила часов в десять… Ну, может, в начале одиннадцатого. Договорились с ней на три. Сказала, что будет одна, и пароль назвала совсем другой. Я вам правду сказал, Богом клянусь! Ну, в самом деле! — Алпатов размашисто перекрестился на икону в переднем углу. — Я сам себе враг, что ли? Мало ли, что в Москве было, а здесь всё по-другому намечалось. Да откуда у неё коробки? Она их из Москвы припёрла, что ли? Такого уговора у нас с ней не было, хоть режьте! — повысил голос Алпатов и тут же пожалел об этом.