Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу

— У вас есть основания кого-то подозревать? — удивилась Диана, покусывая кончик ручки. — Если да, скажите, кого именно и почему. Вам поступали угрозы? Или вы только предполагаете, что такое может быть?

— Лично мне никаких угроз не было. От меня в бизнесе ничего не зависит. Что директор скажет, то я и делаю.

— А в быту? Может, личные проблемы? У вас ведь есть круг знакомых, где тоже разные люди попадаются. У жены никаких сложностей не было? Она чем занимается?

— Раньше бы банке работала операционисткой, теперь дома сидит. Нашей дочери пять лет, второго ждём. И вообще, дешевле жену дома держать, чем с садиком связываться. Нет, Татьяна здесь не при делах Я на другое грешу… Мутная история имела место где-то неделю назад. И после этого вообще стала неуютно. Ведь сегодня мне сюда позвонила знакомая девчонка, Полина Возыхова. Мы с ней в ресторане были — в составе небольшой компании. Полина заявила, что ещё одна наша девочка, Люба Жестерова, то ли выпила лишнего, то ли обкурилась, но начисто потеряла память — хоть режь её! Ничего о себе не говорит, даже имя назвать не может. Сейчас её в «Склифе» откачивают. Дальше — со мной такая хреновина на ровном месте! Бушуев Павел, мой друг, начальник охраны нашего автоцентра, который в деревню-то уехал, тогда уговорил всех нас в ресторан пойти. Не знаю, что он задумал, только потребовалось ему пятеро молодых людей. Мне, как и Пашке, двадцать семь, и меня тоже пригласили…

— Он пригласил вас в ресторан, потому что хотел для чего-то подобрать компанию? — догадалась Диана. — Правильно я поняла? Туда входили вы, та девушка, что потеряла память, её подружка, Павел Бушуев…

— Ещё был внук шведского дипломата, правда, уже покойного. Зовут его Стефан Силинг. С ним — мулатка из тех же кругов, Сюзанна. Фамилию не знаю. Ресторан-то очень крутой был! Не только дорогой, но ещё и полузакрытый. Без Стефана нас и на порог бы не пустили, а так мы часа два отжигали. Может, и больше. Мне сразу не понравилась эта авантюра, — честно признался Егор. — Но раз друг попросил, я согласился. Признаюсь, захотелось оторваться на халяву. Больше ведь в жизни и случая не представится. Забыл про сыр и мышеловку, каюсь! Именно так и вышло.

— Вы ужинали за счёт Стефана? Ему сколько лет?

— Пятнадцать, хоть выглядит старше. Понятно, не свои деньги тратит. Причём мы не только «Под звёздами» были, но на обратном пути ещё в два ночных клуба заглянули. И везде нас проводил Стефан, платил за всех. Я Пашку за горло взял, — продолжал Егор. — Говори, короче, зачем весь этот балаган, что мы делать должны. Ведь не просто же так Силинг платит. Ты — только посредник, ясно. И потому колись, чего ему от нас нужно, иначе я из игры выхожу! Пашка отвечает, что Полинка вряд ли для дела подойдёт. Ей шестнадцать лет. Это та девчонка, что насчёт Любашки сообщила, как та память потеряла. Может, говорит, Сюзанна согласится помочь, но её внешность будет слишком в глаза бросаться. Я уже говорил, что она мулатка, да ещё крашеная перекисью.

— Действительно, колоритно! — согласилась Диана и подула на щекочущий щёку локон. — Дело достаточно сомнительное, если не годятся малолетки и люди с запоминающейся внешностью. Друг объяснил вам, в чём суть? — Диана придвинулась поближе к Егору, заглянула ему в лицо. — Ведь случай на парковке вполне может быть связан с тем походом в ресторан. Допустим. Павел не успел сообщить вам, для чего собирал компанию. Но кто-то мог подумать, что вы уже знаете, и начал охоту. Сначала за той девушкой, как её…

— Люба Жестерова, — подсказал Егор.

— Да-да! Потом вот за вами. Надо бы узнать, как там Полина. — Диана сверилась со своими записями. — Боюсь, что самая главная опасность грозит Павлу Бушуеву. Похоже, он в курсе происходящего. Поскольку вы ни с кем другим случившееся на парковке не связываете, займёмся именно этим направлением. Всё выглядит более чем подозрительно.

— Я, конечно, не исключаю, что они просто с бодуна на меня налетели, — счёл нужным оговориться Зимин. — А потом со страху сбежали. И Любашка та ещё деваха… Могла и выпить больше положенного, и травку покурить, и кольнуться. Я не хочу, чтобы меня шизофреником каким-то сочли, которому везде заговоры мерещатся…

— Параноиком, — мягко поправила Диана. — Нет, что вы! Непременно следует поделиться своими предположениями. Вы только не волнуйтесь, вам вредно. Особенно сейчас, когда организм ещё не отошёл от предыдущего стресса. Постарайтесь успокоиться и заснуть, когда я уйду. Доктор сказал, что пришлёт сестру с уколом… Вот и она — легка на помине!

В палату вошла грудастая женщина лет сорока, тоже в зеленоватом халате и шапочке в тон, из-под которой выбивались короткие мелированные волосы. Ни слова не говоря, она поставила на тумбочку свой контейнер, достала уже приготовленный одноразовый шприц.

Диана деликатно отвернулась, пережидая, пока сестричка уложит больного в нужное положение и введёт в ягодицу лекарство. Потом она, вопросительно взглянув на Диану, достала ещё один шприц и всадила иглу рядом с первым проколом; мазнула кожу ватой со спиртом и торопливо удалилась.

— Ну, вот, сейчас вы заснёте, — прошептала Диана на ухо разомлевшему Егору. — А пока прочтите протокол и подпишите каждую страницу. И обязательно пометьте «С моих слов записано верно». Погодите, я подставлю вам папку — так будет удобнее. Постарайтесь левой рукой всё это изобразить — как получится. Я отметила в протоколе, что правая у вас травмирована. Вам света хватает? Вроде бы, погода солнечная…

— Хватает. Всё нормально, — проговорил Егор, чувствуя, что он то ли засыпает, то ли теряет сознание.

Ему сделали уже много уколов, но даже сразу после аварии он не испугался так, как теперь. Боли не было. Не было уже и чувства реальности. Палата раздвинулась до невероятно больших размеров.

«Здорово меня по башке ударило!» — подумал Егор, не подозревая ни в чём дурном очаровательного следователя и торопливо царапая нужные слова на каждом листе протокола. Что написала Диана, он уже не мог прочитать, даже если бы и захотел. Но Егору было безразлично, что произойдёт дальше — с ним, с женой, с дочкой, с теми ребятами, которые были в ресторане.

Ему казалось, что больничная койка превратилась в огромное белоснежное облако, и они с Дианой плывут на этом облаке по голубой небесной реке. Москва осталась далеко внизу, и сейчас сверкала позолотой церковных куполов, крышами, стёклами, антеннами, отполированными кузовами автомобилей под неярким, но всё же долгожданным январским солнышком.

Теперь Диана была не в брючном костюме и медицинском халате, а в свободной тончайшей тунике, еле-еле держащейся на белых плечах. Она протягивала к Егору свои восхитительные руки и что-то говорила, сверкая зубами. Егору хотелось сграбастать её в объятия и впиться в пухлые капризные губы, за которыми шевелился влажный розовый язычок. Диана говорила, но голос её звучал как бы со стороны, с фиолетовых небес, что раскинулись над плывущими далеко внизу облаками.