Эрик Эмблер - Свет дня

— Вы что, на самом деле верите, что этот человек являлся британским секретным агентом?

— Да, сэр, верю.

— После чего обратились с просьбой о предоставлении вам египетского гражданства, так?

— Да, сэр.

— Вы проживали в Египте вплоть до пятьдесят восьмого. Именно в это время египтяне окончательно решили, что Эванс все-таки не был британским секретным агентом, и освободили его, так ведь?

— Нет, не так! Суд признал его виновным и вынес обвинительный приговор, а освобождение стало всего лишь актом милосердия и, соответственно, последующей амнистии.

— Однако практически одновременно египтяне тем не менее начали расследование, направленное непосредственно против вас. Это так?

— Наверное, да.

— Понятно. — Туфан снова долил немножечко ракии мне в бокал. — Что ж, похоже, мы с вами понемножечку начинаем друг друга понимать, Симпсон. Вы вроде бы догадываетесь, что решение моральных проблем совершенно не входит в мои конкретные задачи, в то время как я, в свою очередь, уже куда лучше вижу ход ваших мыслей в обсуждаемых нами сейчас областях. Что ж, тем лучше для нас обоих… Итак, давайте ненадолго снова вернемся к вашей истории с мистером Харпером и фрейлейн Липп. — Он снова бросил беглый взгляд на бумажку в моем досье. — А знаете, для человека с вашим-то опытом все это выглядит просто невероятным: вы определенно заподозрили, что этот мистер Харпер хочет использовать вас для каких-то противозаконных, но по тем или иным причинам очень выгодных для него целей, и тем не менее согласились на это. Причем всего за какие-то жалкие сто долларов! Пусть даже американских…

— Меня куда больше волновал обратный путь, сэр. Мне казалось, когда он поймет, что я догадался об истинной цели этой поездки, ему придется доплатить мне за риск.

Майор с улыбкой откинулся на спинку стула:

— Но ведь вы, кажется, согласились на сто долларов еще до того, как все это с вами случилось, разве нет? Иначе вам не пришлось бы обыскивать машину, едва выехав из Афин. Суть проблемы, надеюсь, просматриваете?

— Суть-то я, конечно, просматривал, сэр, вот только не видел, как из нее выбираться…

Он неторопливо прикурил очередную сигарету.

— Может, хватит, Симпсон? Ведь всего несколько минут назад вы вроде бы уже начали как бы выбираться из мрака ночи к свету дня. Так почему бы вам этот процесс не продолжить? Не довести его до логического конца? Поскольку либо вся ваша история от начала и до конца сплошная ложь, либо вы утаиваете что-то одно, но очень важное. Тогда неизбежно возникает вполне естественный вопрос — интересно, что именно? Ведь я, сами понимаете, все равно все узнаю. Рано или поздно, но узнаю, уж поверьте. Так что и вам, и мне будет только легче, если вы перестанете юлить вокруг да около и скажете мне все как есть. Прямо сейчас…

Свое поражение я обычно признаю легко и сразу. Поэтому, выпив для храбрости еще немного ракии, я сказал:

— Ладно, будь по-вашему. Все дело в том, что с ним у меня тогда было не больше шансов, чем сейчас с вами. Он просто-напросто заставил меня пойти на это с помощью самого вульгарного шантажа.

— Какого? Чем именно он вас шантажировал?

— Скажите, у вас с Грецией есть договор об экстрадиции?

— Это не имеет никакого значения. Я ведь, как вам, очевидно, прекрасно известно, совсем не из полиции.

Так мне все-таки пришлось рассказать ему об этих чертовых дорожных чеках.

Внимательно, ни разу даже не перебив, он меня выслушал и молча кивнул. Затем встал, подошел к двери, которая почти сразу же после его стука открылась, и отдал несколько отрывистых приказаний.

Я был абсолютно уверен, что допрос закончен, что со мной все ясно и что теперь он отдает приказание охранникам увести меня в тюремную камеру, поэтому быстро допил свою ракию и торопливо сунул спички в карман — а вдруг мне повезет и их не отберут?

Впрочем, тут я, оказывается, тоже ошибся. Закончив говорить, майор Туфан закрыл дверь и… вернулся.

— Не волнуйтесь, я всего лишь приказал принести нам что-нибудь более съедобное, — пояснил он и, не остановившись у стола, прошел прямо к телефону, висящему на стене.

Я прикурил сигарету и незаметно положил спички на стол. По-моему, майор ничего не заметил. Он требовал немедленно соединить его с каким-то номером в Стамбуле. Затем повесил трубку, вернулся к столу и сел на стул.

— Ну а теперь, Симпсон, расскажите мне все, что помните об этом вашем мистере Вальтере Харпере. Причем как можно подробнее.

Я начал было снова все пересказывать с самого начала, но теперь его, судя по всему, интересовала не только и не столько суть, сколько подробности и детали.

— Итак, вы утверждаете, что он говорил как немец, проживший в Америке минимум несколько лет. Скажите, а когда конкретно вы пришли к такому выводу? После того как услышали, что он говорит по-немецки с тем человеком в гараже?

— Нет, сэр. Тот разговор лишь подтвердил мои подозрения.

— Скажите, если бы вы вдруг услышали, как я совершенно свободно говорю по-немецки, то могли бы с уверенностью утверждать, что это мой родной язык?

— Нет, сэр, конечно, не мог бы.

— Ладно. Тогда попробуем вот что: вы, случайно, не помните, как, например, он произносил по-английски… ну, скажем, слово «позже»?.. Помните? Отлично. Тогда попробуйте воспроизвести это.

Что я честно и попробовал сделать. Внимательно выслушав мои потуги изобразить все как можно натуральнее, он, к моему глубочайшему удивлению, сказал буквально следующее:

— А знаете, немецкий согласный звук «з» несколько ближе к переднему ряду, чем вы только что произнесли, но зато турецкий, правда только перед определенными гласными, звучит почти совсем как английский. Таким образом, если бы вам сказали, что у этого человека турецкое происхождение, вы могли бы усомниться в этом?

— Вообще-то нет. Если бы, конечно, кто-нибудь это подтвердил. Но ведь Харпер совсем не турецкое имя!

— Наверное. Но с чего бы это оно вдруг стало немецким?

— Ну а если это всего-навсего исторически англизированный вариант немецкого «Хиппер»?

— Или, скажем, несколько англизированный вариант Харбака? — Туфан равнодушно пожал плечами. — Вообще-то это может быть чем угодно. Скорее всего, так оно и есть. Хотя лично меня в данном случае интересует только одно: может ли этот человек быть турком?

— Из-за недавно упомянутых вами политических аспектов?

— Безусловно. Гранаты со слезоточивым газом, боевые гранаты, дымовые шашки, шесть пистолетов, шесть полных боекомплектов патронов к ним… Да с таким вооружением группа из шести решительно настроенных и профессионально подготовленных человек может очень много добиться, это уж точно! А у нас здесь еще немало тех, кто поддерживает старый режим. Кому совсем не нравится твердая рука нашей армии. И они никуда не делись, просто затаились и ждут…