Кристи Крейг - Не трожь Техас! (ЛП)

Даллас храбро проскользнул меж занавесок. Единственная проблема – храбриться было ни к чему. Никки Хант исчезла. Игла от капельницы, совсем недавно вставленная пациентке в вену и прикрепленная на запястье, теперь свободно висела и роняла капли на пол.

На больничной койке лежала раскрытая дамская сумочка, какая-то мелочевка из нее высыпана на матрас.

Даллас вышел из занавешенного закутка. Тони встретился с ним взглядом.

– Проблемы? Так быстро?

– Да уж. – Даллас осматривал коридор. – Маленькая такая проблемка. Примерно под метр шестьдесят пять, светловолосая и… очень мягкая.

– Она сбежала? – Тони отдернул занавеску и уставился на пустую больничную койку.

– Этого мы не знаем. – Но будь оно все проклято, если мысли Далласа не текли в том же направлении. Тем не менее побег не доказывал, что Никки Хант преступница – О’Коннор по-прежнему верил в ее невиновность. Он на собственной шкуре испытал, каково быть обвиненным в преступлении, которого не совершал. Черт возьми, он тоже не раз и не два подумывал пуститься в бега.

– Да ну на хрен! – рявкнул Тони. – Расходимся и ищем.

Брат в бешенстве умчался, и Даллас услышал, как тот принялся рьяно допрашивать медсестер об исчезновении Никки. Младший О’Коннор снова посмотрел на дамскую сумочку и предметы на кровати. Если женщина решает сбежать, разве она не захватит свою сумочку или по крайней мере кошелек?

Даллас поднял красный бумажник и порылся в нем. «"Ни гроша за душой " вам о чем-то говорит?» вспомнил он недавние слова. В подтверждение не нашел ни наличных, ни даже какой-то мелочи. Однако рядом с водительским удостоверением из маленьких кармашков выглядывали расчетная банковская карта и кредитка.

Даллас ни разу в жизни не встречал женщину, которая вышла бы из дома без своих кредиток. Он изучил остальное содержимое сумочки: тампон, шариковая ручка, сборник кроссвордов, несколько квитанций, тюбик помады, румяна, флэшка, маленький перцовый баллончик и пачка жевательной резинки.

О’Коннор стащил одну подушечку коричной жвачки и побросал все обратно в сумку. И тут до него дошло, какая единственная вещь отсутствовала. Вещь, которую женщины, наравне с кредитками, постоянно таскают с собой. Мобильный телефон. Вот тогда-то он и сообразил, что произошло. Развернувшись, Даллас вышел из травмпункта и отыскал первую попавшуюся табличку с надписью «Выход».

Ли Энн О’Коннор, воспользовавшись столь необходимым перерывом, вышла из больницы и направилась к маленькой веранде, где персонал перекусывал взятыми из дома обедами. В восемь вечера солнце уже село, но жара еще не спала, и небо по-прежнему было светлым. Опасаясь, как бы из-за пережитого стресса не началась самая настоящая паническая атака, Ли Энн надеялась отдышаться на свежем воздухе. Причина, по которой легкие отказывались работать, вовсе не закрытое помещение. Нет. Неспособность вздохнуть не имела ничего общего с духотой, она прямо связана с первой за девять месяцев встречей с мужем.

Ли Энн знала, что столкновение неизбежно. Просто не ожидала, что будет так больно. Или ожидала. Может, поэтому избегала его. Руки тряслись, и дыра в том месте, где раньше находилось сердце, казалась глубже, болезненней, как никогда пустой. Глаза наполнились слезами, но Ли Энн сдержалась.

Господи, как же хорошо он выглядит. И когда перегнулся через стол и вторгся в ее личное пространство, пахнул он тоже хорошо. Тони пахнул… домом. Именно это он всегда для нее олицетворял. Дом. Ощущение принадлежности, собственной значимости для кого-то, обладания особого места в этом большом древнем мире, в котором уже не чувствуешь себя таким одиноким.

Благодаря своему единственному родителю, полковнику Беккеру, Ли Энн побывала во многих местах. Техас, Флорида, Нью-Йорк, Калифорния, даже Германия и Япония. За всю свою жизнь Ли Энн целых двадцать два раза меняла место жительства. В день окончания школы отец вручил ей чековую книжку с достаточным количеством средств, чтобы покрыть расходы на проживание и обучение в колледже. Будучи студенткой, она регулярно получала поздравительные открытки в честь дней рождений и Рождества и деньги на карманные расходы. За время обучения сестринскому делу Ли Энн виделась с отцом трижды. В конце концов он очень занятой человек. Она не требовала от него большего, чем он был готов ей дать. Бесспорно, она прекрасно знала, чего лишал ее отец, и именно это дарил ей Тони. Любовь и ощущение, что ты кому-то принадлежишь, что у тебя есть дом. Но и это у нее отобрали.

Ли Энн легко коснулась щеки, где кожа все еще хранила прикосновение Тони. Когда же она перестанет его любить? Когда прекратит тосковать по их прошлому и примет свою нынешнюю жизнь? Разве не этим она занимается вот уже долгое время? Пора бы наконец перевернуть страницу.

Она прочла около десятка книг практических рекомендаций, и все советы начинались с одного и того же. Двигаться дальше. Отпустить прошлое. Примириться с горем.

Однако ни в одной книге не говорилось, как это сделать. Как простить себя. Как забыть.

«В воскресенье у меня выходной. Освобожусь утром часов в десять». Слова Тони музыкой звучали в голове.

Ли Энн закрыла глаза; она знала – в воскресенье ничего не будет. Она не придет.

Что-то теплое и влажное упало ей на лоб. Ли Энн потрогала месиво и отдернула руку. Фу-у. Птичья какашка. Взглянув вверх, она увидела, как на ветку уселся белый голубь.

– Ты что, издеваешься? – заорала она на птицу.

Чертова птаха встопорщила перья и повторила номер. Обалдевшая от происходящего Ли Энн не успела увернуться, и вторая капля птичьего дерьма попала на щеку.

– Зараза! – Пострадавшая утерлась, или попыталась утереться, а скорее просто размазала кляксу по лицу.

– Некоторые считают это добрым знаком, – раздался позади женский голос.

Круто развернувшись, Ли Энн увидела женщину в больничной сорочке и с прижатым к уху мобильным телефоном. Пациентка выставила палец, будто просила подождать минутку, и заговорила в трубку.

– Нана? Прошу тебя, ответь. – В голосе женщины звучали панические нотки, и тут она умолкла. – Нана, ты где? Связь плохо ловит, я расслышала только, что там много крови. Кто-то пострадал? Жду ответа. Перезвони мне. – Женщина ткнула кнопку телефона и опустила руку.

Ли Энн заметила бледность незнакомки. Что ж, конечно она больна. На ней больничная сорочка. Поднялся легкий ветерок, всколыхнув тонкую ткань, и Ли Энн увидела сочившуюся из запястья пациентки кровь.

– С тобой все в порядке? – Ли Энн кивнула на окровавленную руку.

– Ерунда, это от капельницы, – ответила женщина. – Когда уходила, совсем про нее забыла. – Указала на дверь позади себя. – Там связь совсем не ловит. – Она прижала палец к запястью, чтобы остановить кровотечение, и уставилась в телефон.