Борис Рябинин - «Шерхан» ложится на дно

– Валька, ты куда? На троллейбус?

– Нет, пешком пройдусь. Его теперь не дождешься. Времени-то первый час ночи.

Валентин помахал приятелям рукой и, повернув направо, в одиночестве пошел по неширокой, безлюдной, плохо освещенной улице, которая кратчайшим путем вела к его дому. Он шел быстрым, пружинистым шагом, слегка напевая себе под нос и размахивая в такт шагам полиэтиленовым пакетом, в котором лежали пара общих тетрадей и учебник по физике.

Полсуток назад, погожим июньским утром, он вполне успешно, на пять баллов, сдал очередной экзамен в университете, где заканчивал первый курс физического факультета.

После сдачи экзаменов почти всей группой они поехали на городской пляж, где прекрасно провели время, купаясь, загорая, играя в футбол и волейбол.

К концу дня дружная компания стала постепенно дробиться и таять. Валентин тоже стал подумывать о том, что пора двигать домой, где его с нетерпением поджидали мать и отец. По дороге на пляж Валентин, разумеется, позвонил домой и сообщил матери о своих намерениях, а также о том, что экзамен сдан успешно, но их с отцом, как он понимал, интересовали подробности.

Валентин был поздним и единственным ребенком у своих родителей. По их рассказам он знал, что появился на свет тогда, когда надежда на рождение наследника в их семье была почти потеряна. Поэтому, очевидно, с самого юного возраста он был окружен заботой и вниманием в дозах, заметно превышающих предельно допустимые. Проще сказать, родители не сдували с него пылинки только потому, что не давали им на него садиться. Долгое время это воспринималось им как нечто само собой разумеющееся.

Однако начиная с некоторого возраста, не без влияния приблатненных дворовых дружков, не обремененных чрезмерным родительским вниманием, это обстоятельство, а также дурацкое, на его взгляд, полуженское имя стало тяготить и раздражать Валентина.

Именно поэтому, довольно успешно, без троек, кончив среднюю школу, он, неожиданно для всех, категорически отказался поступать в университет и отправился служить в армию.

Через три месяца службы в морской пехоте он горько пожалел о принятом сгоряча решении.

Еще через год он опять сменил свое мнение на диаметрально противоположное и до конца службы не переставал удивляться своему везению, давшему возможность служить в такой замечательной части с такими классными ребятами.

Таким образом, в университет он поступил с двухлетней задержкой, был в группе самым бывалым и старшим по возрасту и пользовался в силу этого значительным влиянием и авторитетом. К тому же, не являясь отличником, он тем не менее входил в пятерку самых успевающих студентов.

Итак, Валентин Лемешев уже собирался домой, когда к нему подошел Кирилл Суханов, невысокий худощавый парнишка, выглядевший гораздо младше своих восемнадцати лет.

– Валек, ты чего? Уже уходишь? – огорченно спросил он.

– Да. Я и так уже обгорел. Наверное, шкура теперь облезет.

– Подумаешь, шкура. Новая нарастет, – пренебрежительно махнул рукой Кирилл, не без зависти поглядывая снизу вверх на широкие, мускулистые плечи однокашника.

– Да все равно уже поздно. А чего ты хотел?

– Понимаешь, – замялся Кирилл, – у меня родители с сестрой уехали в дом отдыха…

– Ну и что?

– Хата свободная, вот что. Может быть, пойдем, посидим? Пивка выпьем, музыку послушаем. Ты как?

Валентин задумался. Предложение выглядело заманчиво.

– А кто еще идет?

– Дроздов. Можно девочек пригласить.

– Ты им уже говорил?

– Нет. Давай вместе поговорим.

Валентин раскусил хитрый замысел Суханова. Дело в том, что девочек в их группе было всего трое. Они дружили между собой, везде ходили вместе и даже жили в одной комнате в общежитии. Суханова и его закадычного друга Дроздова, толстого, флегматичного блондина, никак нельзя было отнести к любимцам женщин. Поэтому участие в вечеринке Валентина существенно повышало шансы на то, что приглашение будет принято.

Сам Валентин никакого особенного интереса к своим однокурсницам не испытывал, но и избегать их тоже не видел причин. Дроздов и Суханов также были, в сущности, неплохими ребятами, провести вечер в их компании можно было не без приятности. Тем более что при таком раскладе он, естественно, оказывался в центре внимания, что не могло уже заранее не льстить его самолюбию.

– Ладно, – Валентин снисходительно хлопнул по плечу Суханова, – пойдем поговорим с девчонками.

Переговоры прошли успешно.

По дороге купили пива, воблы и соленых орешков.

Оказалось, что дома у Суханова имеется замечательный музыкальный центр «Пионер» и необъятный запас компакт-дисков с записями всех исполнителей, которых только можно себе вообразить, представляющих наиболее известные музыкальные течения и направления всех времен и народов. Излишне уточнять, что «Пионеру» пришлось в этот вечер здорово поработать.

Современные энергичные танцы в сочетании с жаркой погодой вызывают усиленную жажду, и вскоре пиво, как это обычно бывает в такой ситуации, внезапно кончилось. Суханов вызвался сбегать в ларек за подкреплением. Никто не возражал, и он исчез, на бегу сильно хлопнув дверью. Когда через несколько минут он вернулся, то обнаружилось, что вместо пива он принес три бутылки сладкого крепленого вина «Лидия».

Подобная замена казалась вполне оправданной и была одобрительно воспринята всеми присутствующими.

– Вино на пиво – это диво. А пиво на вино – говно, – глубокомысленно заявил, воспользовавшись паузой, возникшей при смене дисков, обычно молчаливый и склонный в своих высказываниях к афористичности Дроздов.

В итоге веселье продолжилось с удвоенной энергией и было остановлено только тогда, когда одна из девушек обратила внимание присутствующих на то, что приближается полночь. То есть время, по достижении которого возвращение в общежитие становилось весьма проблематичным, ибо, в строгом соответствии с правилами, двери общежития запирались и дальнейшая судьба его обитателей зависела только от непрогнозируемой и зачастую корыстной воли дежурного вахтера.

К счастью, общежитие располагалось недалеко от дома Суханова, и вся честная компания, дружно сорвавшись с места, успела добраться до заветной двери вовремя. Тепло распрощавшись с провожающими, девушки исчезли в пока еще гостеприимных недрах общежития, а ребята отправились по домам. Вернее, Дроздов отправился ночевать к Суханову, а Валентин оказался там, где мы и оставили его в самом начале повествования.

Он шел по правой стороне улицы, внимательно глядя себе под ноги; неяркий лунный свет и немногие еще светящиеся окна домов были в этих краях единственными источниками освещения. А качество тротуаров, как это было ему прекрасно известно, не позволяло ни на мгновение терять бдительность.