Борис Рябинин - «Шерхан» против электрического ската

– Алло.

– Привет, Сережа. Как вы там?

– Да мы-то на месте, как приказано. Вот где ты пропадаешь?

– Потом все расскажу. Позови Игоря.

– Тебя требует, – буркнул Крылов, передавая трубку другу.

– Слушаю, – произнес Хохлов в трубку.

Потом он некоторое время молчал, слушая Житкова. Крылов, как ни старался, ничего не расслышал. Параллельную трубку он не взял из гордости.

– Хорошо.., я все понял.., выезжаю, – отрывисто произнес в трубку Хохлов и передал ее другу:

– Тебя. А я побежал.

– Сергей? – донесся из трубки голос Житкова.

– Да, я.

– Игорь мне нужен. А ты пока остаешься в резерве. Не отходи от телефона.

– Долго?

– Наверное, долго.

– Может быть, я тогда домой поеду? Чего я здесь один как сыч буду торчать? Телефон и там ведь есть.

– Это хорошая мысль. Отдыхай пока. Но от телефона ни на шаг. Договорились?

– Договорились.

– Ну пока.

Трубка отозвалась короткими гудками. Крылов бросил ее на место и вышел из офиса.

* * *

Дома было чем заняться. Крылов посмотрел телевизор, почитал книгу. Проголодавшись, он пожарил себе яичницу с колбасой. Поев, лег на диван с книгой в руках и незаметно задремал.

Разбудил его телефонный звонок Житкова.

– Сергей?

– Я, – зевнул он в трубку.

– Спишь?

– Солдат спит, а служба идет, – справедливо заметил Крылов.

– Просыпайся. Страна зовет тебя на подвиг.

– И что стране от меня надо?

– Мне тут Игорь порассказал о твоем вчерашнем времяпровождении.

– И что?

– Можешь повторить?

– В каком смысле? – испугался Крылов. – Второй раз на Киркорова я не пойду. Хоть звезду Героя России мне пообещайте. Я надеюсь, что он уже и уехал отсюда.

– Да я не Киркорова имею в виду.

– А что?

– С Олей ты можешь сегодня вечером встретиться?

– Конечно, могу. А тебе это зачем?

– Потом расскажу. Не телефонный разговор.

– Ну ладно. Встречусь я с ней, а дальше что?

– Своди ее куда-нибудь, потом погуляй.

Примерно как вчера. Понял?

– Чего не понять. А дальше что?

– А дальше самое главное. Слушай внимательно и ничего не перепутай. Это очень важно.

– Ладно, не пугай. Чего там?

– Расстанешься с ней не раньше двенадцати часов вечера. Перед расставанием вскользь обронишь, лучше даже чтобы она сама об этом завела разговор, а ты ей сообщишь по секрету, что ее шеф, Бутлер, замешан в этих убийствах…

– Это что, шутка?

– Нет, это чистая правда. Так вот, скажешь, что выдан ордер на его арест и его арестуют дома завтра рано утром…

– Это тоже чистая правда?

– Не совсем. Его арестуют гораздо раньше.

Но ты скажешь именно так. Понял?

– То, что ты говоришь, я, естественно, понял. Дикция у тебя хорошая. А вот что ты там затеял, я понять не в состоянии. Да это, насколько я понял, в данный момент от меня и не требуется.

– Совершенно верно.

– Я могу только предположить, что кто-то из сообщников убийцы пользуется Олей как источником информации. Может быть, даже помимо ее воли. Верно?

– Ты угодил почти в самое яблочко. Только не истязай себя понапрасну. Я тебе все сегодня же объясню.

– А мы что, сегодня еще встретимся?

– Обязательно. После того как расстанешься с Ольгой, срочно хватаешь мотор и едешь на квартиру Бутлера. Мы там тебя будем ждать.

Понял?

– Понял. А где он живет?

– Записывай адрес.

Житков продиктовал адрес и положил трубку.

Крылов посмотрел на часы. Они показывали без четверти пять. Пора было подумать о том, как провести сегодняшний вечер.

* * *

Удалось достать только билеты на оперу. На «Травиату». Крылов не знал, как Ольга относится к опере, но справедливо полагал, что раз он смог пойти с ней на Киркорова, то теперь ее очередь пойти с ним туда, куда он ее поведет. Проблема была в том, что он сам к опере никак не относился. В том смысле, что он толком не знал, любит ли он оперу или нет. Единственный раз в жизни, когда он там был, а это случилось лет десять-двенадцать назад, тогда он еще был студентом политехнического института и пошел туда с друзьями по разнарядке профкома, самые яркие впечатления оставил в его сознании буфет театра оперы и балета, где они с приятелем и провели весь второй акт. Несмотря на то что даже и в буфете музыка и пение были прекрасно слышны, он сейчас мучительно пытался вспомнить, какую именно оперу он слушал в прошлый раз.

Обидно, если это тоже была «Травиата».

Ольге на работу он позвонил из телефона-автомата сразу после того, как купил билеты.

Как он и ожидал, она легко и даже, как ему показалось, радостно согласилась пойти на «Травиату». Встретиться договорились, как и вчера, перед входом в театр за полчаса до начала спектакля.

Сам спектакль произвел на Крылова гораздо более приятное впечатление, чем концерт Киркорова. Хотя и не настолько сильное, чтобы у него появилось стремление пойти в оперу в ближайшие десять-двенадцать лет. Да, окончательно решил он во втором акте, десять-двенадцать лет – самый оптимальный перерыв в посещении оперного театра; классика не терпит суеты.

Этот срок, оказывается, тем еще хорош, что забываешь, какую, собственно, оперу ты слушал в прошлый раз, и можно просто брать билеты на любую.

Ольга, кажется, тоже была вполне довольна спектаклем.

После его окончания они зашли в ресторан поужинать. Получив зарплату и премиальные из гонорара, выплаченного Ягодиным, Крылов не был стеснен в средствах. Кроме того, сегодняшний ужин, по идее, был обязан оплатить Житков из оборотных средств предприятия как расходы на выполнение задания. В конце концов, это была его идея – встречаться сегодня с Ольгой.

Эти соображения, а также благодушное настроение, возникшее после благотворного общения с классикой, побудили Крылова помимо бутылки шампанского заказать еще сто пятьдесят граммов коньяка.

Во время ужина разговор шел об искусстве вообще и об оперном в частности. Потом вспомнили концерт Киркорова, и Крылову из вежливости пришлось сказать в его адрес несколько похвальных слов. При этом он порадовался, что предусмотрительно заказал коньяк. Без его стимулирующего действия эти слова вполне могли застрять у него в горле. От поп-музыки разговор самым естественным образом перешел к организованной преступности. Потом вспомнили об убийстве четы Кривопаловых.

– Ну и как продвигается твое следствие по этому делу? – спросила Ольга, положив в рот виноградину, взятую из стоявшей в середине столика красивой вазы богемского стекла.

Единственный видимый прогресс в их отношениях заключался в том, что вчера они перешли на «ты».

– Как тебе сказать… – неопределенно начал отвечать Крылов, поглядев на часы.

Он вспомнил, что Житков не велел отпускать Ольгу раньше двенадцати часов. Сейчас было без четверти двенадцать. Значит, вопрос задан вовремя.