Андрей Троицкий - Звонок другу

— Не юродствуй, — Кирилл нечасто злился на Кота, но сейчас, кажется, готов был завестись с пол-оборота. — Для меня работа и жизнь почти равноценные величины. Я даже не могу отделить одно от другого.

— Знаю, что не можешь отделить… В лучшие времена ты шил по три дела в день. Как хороший портной брюки. И твои дела не разваливались в судах. Потому что это крепкая добротная работа. Теперь у тебя контингент не тот, рыбка крупная. И прокурор по надзору больше не подгоняет.

Кирилл раздраженно махнул рукой.

— Лучше заткни пасть, — процедил он сквозь зубы. — Твоя сраная философия годится только для тюремного кандея. Да, я бегал по вокзалам, ловил всякую шваль. Бакланов, гопников, долбаных психопатов, которые грабили и насиловали старух. Резали морды любовницам, засовывали тела детей в мусорные баки. Я лопатил горы бумаг в криминальной милиции округа, разгребал лопатой самое поганое дерьмо, чтобы улицы стали хоть немного чище. Впрочем… С тобой об этом базарить — только время зря терять.

— Это правильно, — кивнул Кот.

— Я хотел сказать вот что. Если до моего начальства или службы собственной безопасности дойдет слух, только слух, а не проверенная информация, что я делюсь служебными тайнами с неким Котом, меня для начала задвинут в самый дальний угол, перебирать пустяковые бумажки. Или отстранят от работы. А потом предложат альтернативу: или погоны снимешь, или загоним в такую глушь, в такую дыру, откуда всю жизнь будешь выбираться. Но никогда больше не попадешь в центральный аппарат. Это лучший сценарий. Начальство решит, что сливаю информацию за деньги. Не имеет значения, что мы старые школьные товарищи, однокашники и т. д. В свое время не вылезали из спортивного зала, попеременно носили портфель одной и той же девчонки. Зря старались.

— Ясно. Ты хочешь, чтобы я отступился.

— Совершенно верно, — кивнул Кирилл. — Уйди в тень, пока не испачкался кровью этого Ольшанского. Да, тебе начистили морду, но Глотову повезло меньше. Ты пока живой. Поэтому прошу еще раз: забудь обо всем и живи дальше, будто ничего не случилось.

— Совет не принимается, — помотал головой Кот. — Меня унизили так, как давно не унижали. Крови Ольшанского мне не нужно. Я просто хочу заплатить по счету.

— Тогда пообещай мне, что не замочишь Ольшанского. И не посадишь его в инвалидное кресло. Иначе…

— Обещаю, — буркнул Кот.

— Ладно, черт с тобой. Только в следующий раз за помощью в таких делах ко мне не обращайся. Пальцем не пошевелю. Понял?

Кирилл отставил в сторону тарелку с тефтелями и начал рассказ.

Ольшанский, прозванный Толмачом за то, что неплохо знает английский язык, находится в оперативной разработке МВД несколько лет. Не судим, не женат. Высшее гуманитарное образование. Он пошел в гору, когда в Краснодаре стал одним из приближенных авторитета Антона Северцева по кличке Муравей. Сам в прошлом борец перворазрядник, Муравей контачил с бывшими спортсменами. Откинувшись с зоны, где отбывал срок за вымогательство, он сколотил бригаду из местных качков, боксеров и борцов. Там не было воров старой закваски, в основном молодняк из новых бандитов.

Муравей купил покровительство влиятельных чиновников. Поставил под свой «патронаж» два вещевых рынка, где ежедневно собирал дань с торговцев. Кроме того, он контролировал несколько коммерческих структур, основал собственную охранную фирму «Гранит Плюс». Обычно Муравей в сопровождении своих мордоворотов появлялся в офисах коммерческих фирм, предлагая руководителям защиту их шарашки от бандюков. От предложения бизнесмены, как правило, не рисковали отказываться. А строптивых вывозили за город, пытали или живых клали в гроб и закапывали в землю. Ждали какое-то время. Откапывали и предлагали подписать бумаги. Если и это не действовало, человек исчезал навсегда.

Метод работы Муравья — дать бизнесмену развернуться, нагулять жирок, накопить денег, а потом разом снять навар. А клиента задвинуть на кладбище. В разное время милиция пыталась внедрить в преступную группировку двух осведомителей, но операции плохо кончились. Расчлененный труп одного из ментов нашли на дне озера в песчаном карьере. От другого сотрудника осталась только отрубленная кисть руки, найденная под сиденьем его машины. Больше ничего.

Группировка процветала, купаясь в деньгах, но на самом деле время Муравья кончилось еще в ту пору, когда авторитет подсел на иглу. Это его и погубило. Со временем Северцев пристрастился к наркоте, сначала к героину, затем к кокаину, зависимость приняла форму тяжелой болезни. У Северцева натурально ехала крыша. В своей квартире он мог гоняться с пистолетом за зелеными чертями или без видимой причины пристрелить кого-то из подельников, который якобы стучал ментам.

Ольшанский открыл на деньги Муравья два зала игральных автоматов и бильярдную. Через эти точки легко отстирывали грязные деньги. И все вроде бы шло нормально, но Ольшанский понимал, что с этой карусели надо спрыгивать. Пока не поздно. Муравей, мучимый навязчивыми страхами и подозрениями в предательстве, беспощадно расправлялся с членами свой группировки, которых заподозрил в сотрудничестве с милицией. Список погибших при загадочных обстоятельствах боевиков занимает почти полторы машинописных страницы. Болезнь Муравья быстро прогрессировала, и Ольшанский искал и продумывал планы отступления. Он хотел выйти из игры живым и богатым.

Но все закончилось неожиданно и совсем не так, как он планировал. Однажды на квартире одного из личных охранников хозяина между Северцевым и Ольшанским возник спор, который быстро перешел в жестокую драку. Как обычно, Муравей завел свою старую пластинку. Ольшанский, по его словам, продался ментуре, он знал, где и когда состоится воровская сходка. Стукнул кому следует, и воров задержали в одном из придорожных кафе. Теперь двум задержанным со стволами и наркотой светят реальные сроки.

Ольшанский, не слишком сдержанный на язык, послал Муравья куда подальше. Слово за слово. Началась крутая мясиловка, Муравей порезал предплечье Ольшанского своей выкидухой. Защищаясь, Толмач разбил бутылку с десертным вином о подоконник, розочкой трижды ударил Муравья в лицо, выбил левый глаз и передние зубы. Так называемые телохранители, не сразу сообразив что к чему, бросились на обидчика с опозданием. Минута, и Ольшанского до смерти бы затоптали ногами. Но он оказался проворнее своих противников. Выхватил пистолет и пришил катавшегося по полу Муравья, а заодно уж выбил мозги из двух его громил.

Через неделю местные бомжи, обретавшиеся на свалке бытовых отходов, обнаружили их трупы под кучей сырого картона. Тело Муравья, раздетого до трусов, утонуло в жидкой грязи, на поверхности торчала только его морда, изуродованная глубокими порезами, и правое колено. Бомжи даже не сразу поняли, что перед ними труп человека. Телохранители Муравья выглядели даже хуже своего бывшего хозяина. Ольшанского задержали, однако необходимых доказательств собрать не удалось.