Наталья Александрова - Логово скорпиона

Робко пробирались среди идейно-чуждых толп, испуганно косясь на страшные соблазны капитализма, десятикратно проверенные на моральную стойкость туристы из Северной Кореи в одинаковых аккуратных френчах-маодзедунках с крошечными портретами вождя на левой стороне груди.

Во всем этом сумасшествии и вавилонском столпотворении, во всем этом мелькании, мельтешений, во всем гуле и гомоне интернационального дурдома Надежда Николаевна Лебедева пыталась не потерять из виду своих попутчиков, точнее, тех из них, кто ее интересовал: девушку Риту, мать-одиночку с ребенком и подозрительного мужчину, так ловко меняющего внешность и явно имеющего во всем этом деле профессиональный интерес.

Быстро пройдя паспортный контроль (здесь все было с точностью до наоборот: симпатичная девушка в окошке, шлепнув в паспорт печать, мило улыбнулась Надежде и прощебетала по-французски что-то приветливое), Надежда Николаевна поймала свой чемодан, который катался на черной резиновой карусели в ожидании хозяйки, и вышла к воротам, возле которых увидела девушку с табличкой «Турфирма Марко Поло»". Здесь она снова встретилась с Ритой, а когда их провели к автобусу, на котором должны были отвезти в гостиницу, Надежда увидела и второй объект своего внимания — мамашу с капризным ребенком. Должно быть, автобус развозил по гостиницам клиентов нескольких фирм.

Мальчишка опять ревел, требуя, чтобы ему немедленно купили точно такую же игрушку, какую он видел у девочки в аэропорту, мать пыталась его успокоить. Автобус наконец тронулся, ребенка затошнило, и он замолчал.

Надежда села рядом с Ритой, они разложили на коленях план Парижа и пытались следить по нему за своим маршрутом. На улицах были пробки, автобус двигался очень медленно, но наконец на углу широкой улицы путешественницы прочитали название «Бульвар Клиши». Рита ткнула карандашом в карту и сказала:

— Вот мы где.

В это время автобус остановился и, к общей радости пассажиров, выпустил мамашу с ноющим ребенком. Рита с Надеждой переглянулись и пометили на плане место, где бульвар Клиши пересекался с маленькой улочкой Жерандо. Проехав всего несколько кварталов, автобус снова остановился, и девушка-сопровождающая объявила:

— Отель «Мондиаль».

Это была та самая гостиница, куда ехали Рита и Надежда.

Дамы подхватили чемоданы и выскочили на улицу.

— Париж! — мечтательно протянула Надежда, поставив чемодан на тротуар и оглядевшись. — Рита, ты осознаешь, что находишься в Париже?

— Я осознаю, что здесь нужно внимательно следить за чемоданами, — ответила практичная девушка, покосившись на толпящихся поодаль арабских подростков. — Давайте, Надежда Николаевна, занесем вещи в гостиницу, а уж потом будем глазеть по сторонам.

За стойкой скучал молодой человек тоже явно арабской внешности. Увидев посетителей, он оживился, уставился в протянутые ими бумаги и что-то длинно и горячо произнес по-французски. Поскольку ни Рита, ни тем более Надежда ни слова не поняли, они дружно пожали плечами и улыбнулись. Араб снова разразился возбужденной тирадой, но результат был прежний. Тогда он махнул рукой и положил на стойку ключ, приделанный к огромной металлической бляхе с номером тринадцать.

Надежда огорченно взглянула на несчастливый номер, но решила не придавать этому значение, поскольку считала себя женщиной несуеверной.

Тринадцатый номер оказался на самом верхнем этаже гостиницы, в мансарде, поэтому потолок в комнате был скошен. Комнатка вообще была очень маленькая, а когда Надежда решила позвонить Ирке Моисеевой.., то есть мадам Ларош, оказалось, что телефонный аппарат на столике носит чисто декоративный характер и просто ни к чему не подключен. Но это все были мелочи, главное — вокруг был Париж, самый настоящий Париж, самый волнующий и удивительный город в мире, а когда Надежда приняла душ и переобулась в удобные кроссовки, она подумала, что жизнь все-таки прекрасна.

И в этот самый момент Рита завопила как ужаленная:

— Надежда Николаевна, мы прозевали!

— Что такое, Рита? — Надежда от испуга выронила зеркальце, в которое разглядывала свои запущенные брови, думая, что ими срочно нужно заняться, а времени нет. — Что мы прозевали?

— Ну как же, в файле у Анны Шиповой записано время встречи семнадцатое мая 17.30.

А сейчас уже семнадцать сорок! Мы прозевали время встречи!

В волнении Рита не помнила, говорила ли она об этом раньше Надежде или нет, но некогда было разбираться. Надежда же решила принять все как должное и не обижаться.

— О Господи! — Надежда вскочила, бросилась к дверям, но возле самой двери остановилась, повернулась на сто восемьдесят градусов и захохотала.

— Что такое, почему вы смеетесь? — Рита смотрела на соседку в полной растерянности. — Ведь теперь мы ничего не узнаем! Получается, я зря сюда приехала!

— Извини, Ритуля. — Надежда Николаевна перестала смеяться и вытерла глаза кружевным платочком. — Этот смех чисто нервный, не волнуйся, мы никуда не опоздали. На твоих часах 17.40?

— Ну да. — Рита недоуменно пожала плечами.

— Значит, ты их не перевела в аэропорту.

И я не перевела. У нас на часах — московское время. А по местному сейчас еще только 15.40, так что у нас в запасе почти два часа.

— Действительно, — Рита облегченно вздохнула, — что-то я плохо соображаю, наверное, на меня Париж так действует.

— Ну в любом случае, времени не так уж много, нужно действовать. — Надежда взяла болванку с ключом и решительно направилась к выходу.

Бульвар Клиши, на который они вышли, оказался многолюдной широкой улицей, где на каждом шагу им предлагали купить футболки с видами Парижа, сумки, путеводители, полуметровые бутерброды с тунцом или сыром, платья, зонты, подушки, шляпки, фотоаппараты, туфли и еще сотни разных вещей — недорогих, как убедилась Надежда, быстренько пересчитав в уме франки на рубли, но явно не самого лучшего качества. Торговали всем этим разнообразным барахлом преимущественно арабы. Надежда заметила, что этот район Парижа вообще населяли по большей части мусульмане, и это натолкнуло ее на перспективную идею, особенно когда она внимательно оглядела Риту, сбросившую ненавистный белокурый парик.

Заметив очередную лавчонку, торгующую цветастыми восточными нарядами, она затащила туда удивленную, упирающуюся Риту и показала ей на длинное платье из темно-малинового шелка с золотым шитьем:

— Тебе нужно купить что-нибудь в таком духе.

— Зачем? — удивилась Рита. — Я таких вещей не ношу!

— Это раньше ты их не носила, а сейчас придется! Шипова тебя в лицо знает, меня тоже, поэтому в нашем присутствии никакого разговора явно не получится, и мы ничего не узнаем. А если ты превратишься в знойную женщину востока, каких вокруг тысячи — кто тебя узнает? Так что забудь о своих вкусах и быстренько превращайся в мусульманку.