Ярослав Зуев - Будни рэкетиров или Кристина

– Имя уважаемого Пузыря вам, пацаны, знакомо? Не надо пояснять, что к чему?

Атасов презрительно прищурился, Андрей сообразил, что сейчас последует ответ. И тут Протасов, с большим скепсисом изучавший «пузырей», открыл рот и произнес такое, что обыкновенно, не забывается до старости. Если, конечно, посчастливится дожить.

– Нам-то имя Пузыря знакомо, биток ты слабоумный. А тебе, е-мое?

– Не понял?

– Все ты понял, козел. Ты сам-то Пузыря знаешь, в натуре?

– Ты чего, оборзел? – взвился бригадир, но в его голосе патетика перевешивала решимость. Атасов посоветовал ему заткнуться.

– Дай мобилу, Эдик, – велел Протасов Армейцу. И, прежде чем с противоборствующей стороны прозвучали хотя бы какие-то возражения, бодро отстучал чей-то номер.

– Алло, Гриша? Здорова… Валера беспокоит. Протасов… Ага, привет. Тут один клоун передо мной стоит. От твоего имени заезжает. – Последовала короткая, но впечатляющая пауза. Затем Протасов добавил: – А я хрен его знает, как его зовут… Сам побазаришь? Лады. Передаю трубу. – Протасов протянул трубку бригадиру из «Гранады»: – На, перетри с Гришей.

– С каким Гришей? – спросил бригадир, хотя побелевшие губы и дрожь в голосе выдали его с головой: до него уже дошло.

– С Гришей. С шефом твоим. С Пузырем, чтобы ты въехал, презерватив ты рваный.

Бригадир, как змею, взял трубку, и нерешительно поднес к уху:

– Алле?…

Ситуация не нуждалась в комментариях. Времена стояли такие, что сплошь и рядом зеленые молодежные бригады, не имея никого за спиной, по нахалке наезжали на небольшие коммерческие структуры, представляясь звонкими криминальными именами. Чем это порой заканчивалось, Андрей мог увидеть сейчас, но смотреть ему не хотелось.

– Что, хорек? – участливо поинтересовался Протасов, возвращая мобильный Эдику. – Вот ты и попал. Попал, конкретно.

– Стоять, типа, не дергаться! – зарычал Атасов, потому что конкуренты (по крайней мере, двое из них), сделали такое движение, словно намеревались кинуться в «Гранаду», – Стоять, дегенераты. Никто никуда не едет.

– Поздно убегать, пацаны. – Ощерился Протасов. – Только хуже будет. Сейчас Пузырь подкатит, потолкуем, что и как. Ты, – Протасов ткнул сигарообразным пальцем в бригадира «лже-пузырей», – лучше покумекай, как будешь расщелкиваться. Квартира там, гараж, и все эти вещи.

«Форд Гранада» – это раз», – прикинул в уме Бандура. – « Впрочем, «Гранадой» ребята не отделаются. Да и вообще, кому надо это битое, насквозь ржавое корыто, к тому же, с литовскими номерами?».

– Т-ты о-откуда про Пузыря узнал? – зашептал в ухо Валерке Армеец. Отлившая было кровь только-только нащупывала капилляры, чтобы вернуться к нему на щеки.

– Я с Пузырем на одном потоке учился. В ИнФизе. Кстати, блин, нормальный пацан. Я с ним недели две назад в городе случайно стыкнулся. Ну, то, се. Он мне: «Ты где?». Я говорю: «Там-то». А он: «А я там-то». Про Сырец базара не было. Пузырь в центре кантуется. И потом, блин, у Пузыря борцы одни, а эти рахиты сильно на студентов смахивают. И потом, Эдик, нет у Пузыря таких голимых колымаг. Не держат они шарпаков, е-мое. Пузыри люди серьезные…

– Р-раньше не мог сказать? – зашипел Армеец. Кровь, наконец, нашла путь к его лицу. Более того, вылилась на него с перебором. На щеках и скулах Эдика вспыхнули пунцовые пятна.

– О чем сказать?

– Ты что, ду-дурак? О том, что ты Пу-пузыря знаешь?

Протасов засунул в рот зубочистку.

– Ну, забыл, – Валерий невинно улыбнулся. – И потом, Армеец, ты о Пузыре не спрашивал. Бандурий сказал – стрелка, вот я, блин, и тут. Какие, твою мать, предъявы? Скажи ему, Вовчик.

– По-любому.

– Слышь, Саня, я пожалуй поеду? – сказал Андрей Атасову. – Сами справитесь, хорошо? – Дожидаться головорезов Пузыря и присутствовать на экзекуции, ожидавшей сопляков из «Гранады», не было ни малейшего желания.

– Ты куда, братан? – удивился Протасов. – Самое интересное пропустишь.

– Так я поеду?

– Езжай, типа.

Андрей заранее договорился с Кристиной, что результатов бандитской «стрелки» с повесткой дня: «Чья дойная корова сауна некоего барыги Бонасюка, господа?», она будет дожидаться в квартире Андрея на Отрадном. Летя домой на крыльях успеха, он планировал немедленно рассказать обо всем. В мигом сложившейся у него в голове заманчиво сладкой картине Кристина поджидала своего рыцаря на кровати, изогнувшись в одной из тех поз, какие сводили молодого человека с ума. Принимать такие она была великая мастерица. Но, грезы редко отвечают действительности, чем, собственно, и ценны, когда сбываются. Бандуру ждало разочарование. Кристина о результатах разборки не догадывалась, и потому, ей было не до позирования. Ничего такого ей и в голову не приходило. Влетев в квартиру, Андрей застал любовницу в старом вязаном свитере до колен и не менее старых, изрядно потертых джинсах. Воздух в кухне был прокуренным, лицо Кристины бледным, напряженным и без малейших следов косметики. Она достаточно напугалась летом, чтобы до глубины души проникнуться одной весьма незамысловатой истиной: в том месте, где гуляют шальные деньги, льется рекой не одно шампанское. Как в старом советском анекдоте: Вовочка, передай своему папе, что у нас сажают не только деревья, и не все лагеря пионерские. Можно сказать и так, что судьба кумы Анны, падение такого колосса, каким представлялся Виктор Иванович Ледовой, поездка в Крым и прочие потрясения пошли Кристине на пользу. Череда драматических событий, участником которых довелось стать зеленоглазой супруге банщика, послужила, в определенном смысле, прививкой против «болезни нового русского», внешние симптомы которой – пальцы веером, и растягивание гласных при разговоре на манер перенесшего болезнь Дауна человека, одно время проявились у нее в полной красе. Так что, перед Андреем предстала насмерть перепуганная женщина, причем явно старше своих и без того не девичьих лет.

Все еще пребывая в эйфории от молниеносной и бескровной победы, Андрей ворвался в квартиру вихрем, и натолкнулся на Кристину, показавшуюся ему глубокой старухой. Андрей, по инерции, все же сжал любовницу в объятиях. Она нервно отстранилась.

– Андрей, мне больно! Ты мне ребра переломаешь.

– А я думал, ты в постельке, – проговорил Бандура, настроенный на другую волну. Последнее прозвучало нелепо, не к месту и не впопад.

– Какая постелька?! – Кристина резко высвободилась. – Ты что, очумел?! – заметив, как потемнело его лицо, она добавила несколько мягче:

– Ну, как там?

Естественно, имелась в виду «стрелка», и, главным образом, ее последствия для четы Бонасюков.

И вот только тут Андрею пришла мысль, которой бы появиться раньше: «Дружище, а ведь тебя бессовестно используют».