Исхак Машбаш - Оплаканных не ждут

От этого вопроса Тагиру стало немного не по себе. Он старался не проявлять любопытства, чтобы не вызвать к себе подозрения. Но, кажется, перестарался. Наливая в свою миску дымящийся суп, он ответил как можно спокойнее:

— Если до пятидесяти лет ученым не стал — после становиться уже поздно. Да и чему за один день научишься? Только голову забьешь, будешь потом думать — зачем это, зачем то. А ответа получить не от кого. Дойдем до того места, где встретились, и разойдемся навсегда.

— Почему навсегда?

— А как насчет работы у нас? — спросил профессор. — Пройдет немного времени, и мы на этом Голубом камне кое-что поднимем. И люди нам будут ох как нужны. Особенно знающие местность.

— Об этом надо подумать, — ответил Тагир. — Посоветоваться…

— С кем же? — спросил Сафер Ибрагимович. — Вы говорили, что в этих краях у вас никого нет.

— Я говорил, что еще не знаю этого. — Несмотря на то что тревога все более охватывала его, ответил Тагир как можно спокойнее. — Доберусь вот до хутора, узнаю, кто из друзей остался.

— Что это вы, дорогой Сафер Ибрагимович, учиняете человеку допрос? — снова вступил в разговор профессор. — Человек из-за нас с вами на хутор не попал, выручил нас, а вы… В общем, товарищ Алкес, никто вас не торопит. Осматривайтесь, разбирайтесь сами. Выбирайте, что лучше. А я вам на всякий случай оставлю адресок. Надумаете — черкните пару слов. А нет — так прямо приезжайте. Это совсем недалеко в городе. А теперь давайте отдыхать. Завтра пораньше в путь.

Тагир долго не мог уснуть. Он все думал о поведении Сафера Ибрагимовича. Неужели он в чем-то заподозрил его. Или его слова ничего не значили? Теперь он уже начинал жалеть, что решился пойти сюда, к Голубому камню. Профессор, тот был человек, но вот его ассистент… Теперь Тагиру начинало казаться, что он и раньше ловил на себе его откровенно подозрительные взгляды. Что вот и сейчас он не спит, а чутко прислушивается к каждому движению Тагира… Он наверняка знал по-адыгейски. И конечно, угадывал в Тагире адыга, но почему тогда не обратился к нему ни с единым словом на этом языке? С одной стороны, это успокаивало Тагира, но с другой… Что, если завтра при спуске свернуть с дороги и незаметно исчезнуть? Нет, это будет совсем глупо! Ученые наверняка поднимут тревогу, решат, что с ним произошло несчастье. Начнутся поиски. Нет, только не это! Может быть, сказать, что планы его изменились и он решил идти на перевал, а оттуда к морю? Нет, и это не годилось. Это может усилить подозрение ассистента, только и всего.

Так и не приняв никакого решения, Тагир уснул.

Однако все это, как оказалось, были обычные ночные страхи, и утром они рассеялись. Сафер Ибрагимович снова был приветлив и весел, как и профессор, шутил и ни о чем больше не расспрашивал. К вечеру они добрались до развилки дороги к птицеферме, до той самой развилки, которую три дня назад искали профессор и его ассистент.

Ученые решили подняться к ферме и позвонить в город, чтобы за ними прислали машину. Помня о том, что Тагиру нужно было на хутор Глубокий, профессор предложил ему отдохнуть пока наверху вместе с ними, — на хутор они подбросят его на машине. Но Тагир отказался, сказав, что до хутора подать рукой, не более получаса ходьбы. А вот на машине здесь проехать не так-то просто.

Профессор не стал настаивать. Он еще раз поблагодарил Тагира, крепко пожал ему руку и, быстро набросав что-то на вырванном из блокнота листике бумаги, передал их ему со словами:

— Ну вот, дорогой товарищ Алкес. Как все обдумаете, так и сообщите. Буду рад снова встретиться с вами…

Сафер Ибрагимович тоже пожал ему руку, но, уже отходя, вдруг спросил:

— Так вы остановитесь на хуторе? У кого? Через несколько дней мы будем проезжать мимо, можем заехать. Хотите?

Тагиру снова показалось, что он пытливо наблюдает за ним. От этого он неожиданно для себя смешался и пробормотал, что не знает сам, кто из его знакомых остался на хуторе, и что поэтому лучше не заезжать, он сам пришлет письмо.

Поведение Сафера Ибрагимовича снова наполнило его тревогой, и она усилилась еще больше, когда тот, поднимаясь в гору к птицеферме, несколько раз приостанавливался и оглядывался на идущего по дороге Тагира, словно проверяя, туда ли он, куда говорил, держит путь. Тагир подождал, пока профессор и ассистент скроются из вида, немного постоял. Окончательно убедившись, что они его уже не могут увидеть, он решительно повернул обратно.

Теперь он почему-то был совершенно уверен, что Сафер Ибрагимович позвонит в город не только с просьбой выслать машину. И лучше было на некоторое время исчезнуть в лесу, а потом утром выйти на шоссе и сесть в первую попавшуюся машину. Пройдет несколько дней, а там будет видно, что делать дальше.

Знакомая обходная тропа к шоссе неожиданно оказалась разбитой. Ее слизал оползень. Тагир пошел в обход, и ночь застала его в лесу. Утром он снова пошел к шоссе. Действительно, несмотря на ранний час, здесь было очень оживленно. И он решил проехать сначала в одну сторону, потом пересесть на машину, идущую в обратном направлении, к морю. Так вернее было сбить с толку преследователей, если они у него уже были. Как говорят, береженого бог бережет.

Когда из-за поворота выскользнул ЗИС, он поднял руку.

Машина, дребезжа неплотно пригнанными бортами, шла по накатанному шоссе. Справа разворачивались покрытые лесом горы, слева, пенясь в черных камнях, несла свои воды речка. Прикрыв глаза и делая вид, будто дремлет, Тагир внимательно наблюдал за дорогой. Все было знакомо, все, вплоть до белых валунов на склонах у самой дороги… Сейчас вот за поворотом будет самый знакомый из них, похожий на вздыбившегося медведя. И когда этот валун действительно стал впереди, нависая над асфальтом дороги, Тагир довольно улыбнулся: на память свою ему еще грех было жаловаться. Да, дорогу он помнил всю. Вот только асфальт. Тогда его не было. И аккуратных белых столбиков, бегущих слева над обрывом. До войны здесь с такой скоростью не рискнул бы ехать даже самый отчаянный шофер. Тагир покосился на спидометр. Стрелка стояла на семидесяти — при таких-то головоломных поворотах!

Тагир заметил, что шофер, согнувшийся над баранкой, изредка косил на него, как будто пытаясь хорошенько запомнить. Сначала это встревожило Тагира, но у парня, даже когда он хотел казаться серьезным, было такое веселое, почти озорное лицо, что Тагир быстро успокоился.

— Вы нездешний? — спросил вдруг водитель.

— Из дорожного отдела, из области…

— А-а, — почти радостно произнес парень, — то-то я вас никогда здесь не видел. Так вам на мост?

— Можно и дальше.

— Если не особенно торопитесь, могу подкинуть хоть в город. Только на пять минут заверну домой. Я тут рядом, у моста живу. Дрова, понимаете, кончились. — Он совсем доверительно нагнулся к Тагиру. — Жинка второй день пилит, — он радостно засмеялся, — меня, конечно, а не дрова!.. Вчера обещал подкинуть, но не сумел. Вот пару палок сейчас прихватил в лесу у дороги. Лесник, если узнает, шкуру спустит. Он у нас не то, что прежний. С этим ухо надо востро… Вы с ним никогда не встречались?